Жеваный Крот или задворками Красной Поляны
Оказался в Адлере. Да, да, вы не ослышались именно в Адлере, а не в Красной Поляне. Киндер участвовал в соревнованиях для хоккейных птенцов, что учиняет Газпром.
«Участие», правда, свелось к сидению на скамейке запасных. Надо было вообще не ехать, чтобы не огорчаться. Но я уже здесь, и настроение хуже некуда.
А что делать если настроение плохое? Бежать. Бежать, как Форест Гамп.
Попробовал бегать в окрестностях Адлера, но ничего хорошего, застройка уходит далеко в предгорья, по дорогам носятся машины, за заборами беснуются овчарки.
Попробовал велосипед, опять западня, заблудился и по каким-то говнам, взбитым местным рогатым скотом до состояния жирной коричневой сметаны, тащил велик на горбу по щиколотку утопая в грязи.
Наконец понял, надо ехать в Поляну и как Килиан Жорне бегать по красивым скальным хребтам, и тогда точно наступит просветление и все такое.
Звонок знаменитому краснополянскому локалу и гиду Кубе (Саше Курбангалееву).
― Куба, куда там у вас сейчас можно сбегать, так чтобы 20-30 км по красивым горам?
― …Ну…,― в трубке было ясно слышно, как Александр усиленно шевелит своими мозговыми шестеренками. Похоже, что запрос для него непривычный. ― Ну, Хмелевские озера, там красиво и тропа живописная.
Дальше, он что-то говорил про линию снега и важность правильной тропы, но, ободренный перспективами настоящего горного бега, я уже не особо слушал.
Для справки: Считаю себя трейлранером, ну, то есть любителем бегать по разным тропкам. Стаж три года. Никаких особых достижений нет, но дистанции в 50-60 км меня уже не пугают, хоть тушкой, хоть колобком, я их пробегаю-проползаю. С точки зрения горных лыж и сноуборда занятие бегом дает очень много. Я забыл, что такое усталость во время катания на лыжах, сердце и ноги прокачанные, так что «всем трейл»!
8:39 единственная ежедневная Ласточка из Имертинки, основательно пустые вагоны, супермягкий старт и за тонированными и нереально чистыми окнами, прямо на глазах начинают расти горы.
Сорок минут полета и станция Эсто- Садок, это не конечная «Роза Хутор», мне туда не надо, и единственный со всего состава выхожу в мир мрамора, стали и стекла. Три секьюрити в шестеро глаз пристально наблюдают за чудаком, нарушающим величие и безмолвие храма РЖД, пассажиры тут судя по всему редкость.
Теперь надо переправится через реку и оказывается, что от станции совершенно не предполагается пеший трансфер, нет даже тротуаров, приходится трусить прямо по хайвею в направлении моста, раздражая водителей встречных автобусов. В конце концов перебираюсь через асфальтовые джунгли в коттеджную краснополянскую пастораль. В придорожном магазинчике набираю батончиков и шоколадок, внутренне удивляюсь бюджетности, на запланированную 20-ку нужно 3-4 спортивных батончика которые обычно стоят по 100 рублей штука, а тут потрачено всего 120. Смотрю на бутылки с водой и решаю, что там в горах полно ручьев и зачем мне лишние граммы сейчас в рюкзаке.
При таких разведочных пробежках, самое важное и непростое, это найти место начала тропы. Хаотическая застройка, собаки, блуждающие на окраинах, и любовь соотечественников к заборам, делают старт похожим на секретную операцию спецназа. Впрочем, Кубинские инструкции и наработанное чутье делают свое дело — найдена дырка в сетчатом заборе и вот она тропа!
Чудесная, устланная сухими листьями краснополянских вязов и дубов, и недвусмысленно набирающая высоту. Пожалуй, даже через чур недвусмысленно. В некоторых местах, не то что бежать или идти, приходится карабкаться, цепляясь за всяческие корни и молодые побеги…
После очередного взлета вижу рукотворный кикер. Смутное подозрение обретает форму прозрения – это маунтбайкерская даунхильная трасса.
Ну и что, где наша не пропадала! Ну подумаешь, вместо запланированных 10 минут на километр, буду тошнить 25 минут на км., это все равно лучше, чем бессмысленно дрейфовать по набережной Сочи как г. планктон в океане.
Забираюсь все выше и выше, и как ни странно, лес становится тоже выше, вязы в два обхвата заслоняют панораму Горной Карусели на противоположной стороне долины. Как ребенок радуюсь первому снежничку сиротливо съёжившемуся на лесной прогалине. Набираем высоту!
Время взглянуть на карту. Упс… Не совсем та тропа, эта идет по гребню, а не по распадку, который левее.
Но внутренний оптимист только рад: «По гребню! Это же круто! Тебя ждут захватывающие виды, и гребень обычно раньше выполаживается, так что скоро ты ускоришься до 7 минут на км.»
Внутренний Пессимист немногословен: «Вода. На гребне не будет воды».
Да, без воды бежать будет все тяжелее и тяжелее, я обильно потею, и даже снял футболку чтобы зря ее не мочить, уже потерял, наверное, пару литров, еще немного и начнет сказываться обезвоживание. Ну ничего, побежим, но медленнее…
И тут новая напасть, после очередного подъема (и правда не очень крутого) выбегаю на. кладбище деревьев. Огромные двухсотлетние вязы, и дубы вырваны с корнем и брошены на землю, видимая тропа исчезла. Делать нечего, начинается лазание по поверженным гигантам. Завал еще свежий, деревья живые, наверное, какой-то осенний шквал устроил это побоище. Забрав минут 15 завал также неожиданно заканчивается, как и начался.
Награждаю себя за преодоление полосы препятствия спортивным гелем, что специально берег для Настоящей Пробежки, и сразу приходят силы. Хорошее изобретение гели, можно принимать без воды. Но вода нужна.
Внезапно, случайные и несерьезные снежники заканчиваются, и начинается просто снег, глобальный вездесущий снег, просто зимний лес. В этом есть плюсы, проглядываются следы тропы, есть минусы – кроссовки быстро намокают, ноги немного мерзнут. Но я опытных боец, зимой бежал 60км MedFox и знаю, что они могут выдержать и большее.
Приходит простая идея, если снега натолкать в питьевую флягу, туда накрошить солевую электролитную таблетку, и все это греть на животе? Так и делаю. Никакого эффекта, снег во фляге слипся в ледяной комок без особых признаков таяния… Соображаю, что самое горячее место сейчас это не живот, а спина под рюкзаком, запихиваю флягу прямо туда. Минут через двадцать достаю и… вуаля! Половина снега растаяла и вот оно драгоценное питье. Жить будем.
По карте уже скоро начнется спуск к Хмелевским озерам, мечтаю, еще пару километров и я буду на берегу озера своим гордым бегом терзать совесть отдыхающих шашлычников, всячески намекая на их нездоровый образ жизни и пивные животы.
Бегу вниз, но снега не становится меньше, даже наоборот, чем дальше, тем снега белее и солиднее. А что это за полянка такая круглая и аккуратненькая? Достаем мобильник он же GPS. Хм. Черт. Опа. Это одно из Хмелевских озер, а где же пузаны с мангалами, лужайки с сухой травой и прочие проявления весны?
Начинаю вспоминать кубинские наставления: «Выше 1200 еще лежит снег». Смотрю на альтиметр высота 1700. И какого черта ты меня отправил на озера?
Выхожу на дорогу, накатанную снегоходами и ратраком, по ней к хутору, где встречаю пару цепных псов и одного абхаза. Псы деловито лают и гремят цепями, абхаз как все горцы сдержанно гостеприимен. Набираю полную флягу воды, ну его этот прогрев спиной. Хутор по самые брови в снегах, и вопрос о том, все ли озера засыпаны вызывает вежливое удивление. Что делать дальше — непонятно, в дороге я всего три часа, по плану собирался потратить на процесс 5-6 часов. Бежать отсюда вниз в Красную Поляну не хочется, несмотря на мокрые ноги и некоторую усталость, возвращаться в «суету городов» пока не тянет.
В таких вот размышлениях бегу по снегоходной дорожке в направлении «Верхнего» озера, через пару сотен метров обнаруживаются следы снегоступов, которые поворачивают куда-то в лес. Навигатор говорит, что следы — это не импровизация, а натуральная тропа. Ура, еще побегаем! Отлично, вдвоем веселее))
Снегоступы идут по склону траверсом, что не очень удобно повторять в кроссовках, проваливаюсь все глубже и глубже. В следующий раз надо брать с собой запасные носки. Тем временем снегоступы начинают упорный подъем и выводят на какой-то перевальчик. Тут красиво.
Потом след ныряет по склону вниз углубляясь в вековой лес, это радует, потому что как-бы все подъемы, судя по карте, закончились и это очевидно путь вниз в тепло, на сухую тропу и так далее.
Но нет. Внезапно, след останавливается, топчется на месте и вдруг резко уходит вверх по склону. В этот момент жажда приключений меня оставляет, во-первых, не понятно куда владелец снегоступов собрался, если на перевал Медвежьи Ворота, то для меня это, пожалуй, лишний бантик. А вдруг это охотник, который идет проверять свои ловушки-мормышки? Нет, надо валить вниз. Склон крутой, ловлю себя на мысли, что он просто идеальный для лесного катания, снег держит довольно прилично, проваливаюсь максимум по колено, главная опасность — трещины между снежными пластами — вытаивающие ранклюфты. Склон все круче и круче, вижу следы лавинок, внутри начинает йокать, но GPS показывает, что тропа где-то совсем рядом, и это придает уверенности. Минут через 10 соскальзывания, спрыгивания и сбегания, попадаю на край огромного кулуара-лавиносборника.
Тут уже не растут большие деревья, вся растительность зачесана и утоптана сходящими лавинами. Достаю мобильник и пытаюсь понять пересекать мне эту «трубу» или можно выйти на тропу просто сбросив высоту. В этот самый момент телефон падает в снег, и отключается… совсем. Без навигации стремно, тут можно поймать скальные сбросы и прочие неприятности. Тщательно вытираю и сушу своего Хонора, ну, киса, ну давай не дури. Выхожу на средину кулуара, чтобы посмотреть, что там справа, и понимаю, что слой снега стал тоньше, а под ним стланик, и вся эта конструкция работает как ловушка для слонопотама, при каждом удобном случае норовит провалиться. Пару раз ухожу вниз по пояс. Последний раз проверяю дохлый телефон, и ура. он завелся, и показывает, что тропа идет по противоположному склону. Лавирую туда. Через пару десятков метров натыкаюсь на старого знакомого- снегоступные следы, и они идут вниз! Ликование. Правильным путем спускаемся товарищи!
Теперь даже мега крутой распадок, забитый землёй, камнями и снегом, спуск по которому похож больше на кувыркание, не способен испортить настроение. И вот почти внезапно, вываливаюсь к ручью, что течет откуда-то из-под этого хаоса поверженных лавиной деревьев и кустов. Напиваюсь чистейшей воды, умываюсь и понимаю, что жестко пожегся на снегу, лысина и лицо горят, вот тебе и южный курортный загар, дяденька. Еще чуть-чуть карабканья, снег кончается и вот она тропа, настоящая тропа, а не какой-то пунктир изображающий ее на экране.
Снежное безумие закончилось, вокруг опять весна, птицы, подснежники и стрелы побегов торчат из-под прошлогодней листвы. Тропа все шире и шире, и вот уже указатели, надписи.
Еще пяток километров и поселок Красная Поляна. Конечно, это не пробежка, конечно 20 км за 6 часов это ковыляние, но я набрал 1600 перепада, я загорел мордой, и, главное, заработал вечернее пиво.
Для себя решаю, что еще раз пробегу этот маршрут, но только в другую сторону, это будет более гуманно, первая треть пути пологий подъем, вторая треть туда-сюда, и резкая концовка вниз.
Мы сидим с Кубой и Валюшкой на Адлерском галечном пляже, смотрим на морских солнечных зайчиков и потягиваем пивко. Куба выслушав мой рассказ, отхлебывает пенного.
― «Жеваный крот» — так называется первая велосипедная часть твоего маршрута. Надо меня внимательно слушать, я же тебе говорил поворачивать на тропу надо после Дома Солнца.
Ей богу не помню, чтобы было что-то про Дом Солнца, но соглашаюсь…
Куба всегда прав, да и трейл вышел занимательный.
Источник
«Жеваный крот» и родная речь: так ли вредна нецензурная лексика?
Все мы знаем, что сказать, попав молотком по пальцу или упустив поезд. Одни позволяют себе такие высказывания только в крайних случаях, а для других ругательства — часть повседневного общения. А зачем вообще они нам нужны?
Совсем недавно детям за «плохие слова» суровые воспитатели мыли рот с мылом, а мужчины не позволяли себе крепких выражений в присутствии дам. Но сегодня уже и сами женщины нередко вставляют в речь ядреное словцо. Почему нам не удается обойтись без сквернословия?
Выпустить пар
Ругательства — общественно безопасный и относительно приемлемый способ выразить свое неудовольствие по любому поводу. «Мы не можем контролировать эмоции, которые вдруг возникают, — говорит психодраматерапевт Евгений Зингер. — Обиду, злость или гнев мы испытываем независимо от желания, однако мы в состоянии контролировать их проявление вовне».
Ругательства позволяют нам спустить пар, сохранить чувство собственного достоинства и вместе с тем воздержаться от физических столкновений. Эта роль ругательств была известна еще во времена Гомера. «Кончи раздор. Злыми словами язви, но рукою меча не касайся», — говорит богиня Афина герою Ахиллу, когда он готов вступить в схватку.
Ругательства могут быть способом утвердить свою принадлежность к определенной социальной группе, будь то байкерская тусовка или бригада грузчиков, и способом подчеркнуть свой статус и власть, принизив оппонента. Когда в XX веке женщины добились социального равенства, они стали прибегать к тем же способам сбросить напряжение, которые были в ходу у мужчин.
На многих влияют обстоятельства. «С появлением ковида уровень стресса в обществе сильно вырос, а вместе с ним участилось использование мата, — отмечает клинический психолог и семейный психотерапевт Лаура Далгатова. — Даже те, кто до пандемии не матерились, стали вставлять в речь ругательства».
Родственники Кузьмы
Кроме обычного набора ругательств мы пользуемся эвфемизмами — словами-заместителями. Некоторые из них (например, «блин») стали настолько привычными, что не каждый вспомнит, что когда-то они замещали нечто нецензурное. Такие слова мы часто используем как звуковую паузу, чтобы дать себе время подумать, они уже лишены собственного смысла.
Другие эвфемизмы забавны, как, например, «жеваный крот», и это добавляет в общение юмор, который также помогает разрядить напряжение. «Общество относится к таким ругательствам гораздо лояльней. Их употребление зачастую не вызывает возмущения, даже когда их используют дети», — замечает Лаура Далгатова.
При этом «кузькина мать» выполняет свою роль — дать выход эмоциям — ничуть не хуже мата. «Такие ругательства редко бывают персонализированными, направленными на конкретную личность, — отмечает Евгений Зингер. — Обычно мы используем их в ситуациях, где винить можно только себя и мир».
Скажи мне, где твой круг
Для некоторых из нас матерная брань — привычная составляющая повседневного общения. «Чаще всего это вызвано средой, в которой рос носитель языка, — объясняет Евгений Зингер, — ведь мы усваиваем речь своего окружения, и если постоянно слышим ругательства, то воспринимаем их как норму». Они становятся словами-паразитами и теряют эмоциональную нагрузку.
Но если мы переходим из одной среды в другую, приходится подстраиваться под новое окружение. Для того, чтобы избавиться от любой привычки — в том числе и от привычки ругаться, — сначала нужно ответить себе на вопрос «Зачем мне это нужно?» Ответ может быть каким угодно: мы хотим учесть желания близких, не подавать дурной пример детям, доказать себе, что мы способны обойтись и без мата.
Чтобы изменить свою речь, придется тщательно за ней следить — самостоятельно или с помощью друзей, которые привлекут наше внимание к словам, вылетающим помимо воли. «Используйте поэтапный отказ, — предлагает Евгений Зингер, — например, сначала замените мат на более приемлемые ругательства, обратившись за помощью к «чертям» и «ешкам-матрешкам». Главное — повторение и упорство, ведь мозгу требуется время на то, чтобы построились новые нейронные связи, а старые утратили свою силу.
А если, напротив, мы оказались в компании, где ругательства применяются гораздо свободней, чем мы привыкли? У нас есть два варианта, считает Евгений Зингер: «Сообщить о своем дискомфорте и попросить других не причинять его либо задуматься о том, действительно ли нам необходимо оставаться в таком окружении».
чертов сверхчеловек
Ругательства помогают легче переносить боль. при соблюдении некоторых условий.
Использование крепких выражений помогает кратковременно повысить выносливость и силу, а также снизить боль как у мужчин, так и у женщин, показали исследования, проведенные в Кильcком государственном университете (Великобритания). Но ругаться требуется громко и вслух. Также подойдут только настоящие ругательства — выдуманные или завуалированные менее эффективны.
А еще, если мы хотим сохранить болеутоляющую силу ругательств, то не должны ругаться по пустякам — в этих же исследованиях было доказано, что регулярное использование брани в повседневной жизни снижает ее эффективность в стрессовых ситуациях.
Исследователи также сравнили реакцию японцев, которые не имеют привычки ругаться, попав молотком по пальцу, и англичан, не лезущих за словом в карман, и отметили, что хоть обе группы и сообщали о снижении боли, для японцев эффект был меньше. На эффективность ругательств как болеутоляющего влияет и то, насколько мы привычны к такому способу облегчения боли.
Мать ученья
Набирать словарный запас для непредвиденных случаев мы начинаем с раннего детства. Ребенок слушает и пытается повторить то, что говорят взрослые вокруг. Многие родители бывают шокированы, услышав, как ребенок с гордостью сообщает новое слово.
«Как и в любой экстремальной ситуации, главное — сохранять спокойствие, — убеждена Лаура Далгатова. — Ребенок хорошо чувствует эмоции взрослых. Увидев сильную реакцию на ругательство, ребенок может употреблять его в будущем, чтоб привлечь внимание». Затем родителям следует задаться вопросом: ребенок просто повторяет услышанное где-то или действительно сердится?
В первом случае лучше всего отвлечь ребенка, быстро переключить его внимание на что-нибудь другое: мультфильм, книжку или игрушки. Во втором, если ребенок прекрасно понимает значение ругательства и применяет его как задумано, то родители могут предложить ему другие способы выражения эмоций — например, побить подушку, порвать или смять бумагу, потопать ногами, умыться холодной водой, глубоко подышать, попросить близкого, чтобы обнял.
«Это самые простые способы привести пока еще незрелую детскую психику в состояние покоя», — говорит Лаура Далгатова. Можно также объяснить ребенку, когда уместно использовать ругательства и когда нет и какие могут быть последствия: недовольство старших, обида сверстников.
Ребенку будет проще следовать правилам, если они будут четкими. Родители могут объяснить, что и почему им не нравится, и ввести санкции за нарушение этих правил: дополнительную работу по дому, сокращение денег на карманные расходы. Можно обсудить исключения.
«В некоторых семьях, например, разрешено ругаться дома, но за его пределами — на улице или в школе — мат строго запрещен. У таких правил есть еще один положительный эффект: они укрепляют доверие между детьми и родителями и создают чувство безопасности», — подчеркивает семейный психотерапевт. Но нужно помнить: чтоб договор работал, соблюдать его условия должны обе стороны.
первые слова
Мы спросили у читателей Psychologies.ru, когда они начали ругаться.
«Впервые я стал материться лет в одиннадцать, но письменно, в чатах онлайн-игр. Там ругательства — это норма, особенно в соревновательных играх. Я быстро понял, что в онлайне к детям относятся с пренебрежением, а мат позволял мне сойти за своего. Уже после, значительно расширив словарный запас, я начал ругаться и в реальной жизни. Переход был вполне естественным, так как мат уже не казался чем-то запретным».
Алексей, 22 года
«Я начала ругаться в тринадцать. Так получилось, что к тому времени в моем запасе было заметно больше ругательств, чем у моих друзей. Дети никогда не признаются, если не знают, что значит то или иное ругательство, но я-то видела: это новые для них слова. Так что демонстрация моего запаса давала чувство превосходства».
«Первое неприличное слово я услышал лет в пять от старших ребят. Когда я спросил, что оно означает, парни, улыбаясь, предложили спросить у родителей. Я понял, что тут есть подвох, и их совету не последовал, но поделился знанием с друзьями. Так оно стало нашим секретным словом, тайной. Что оно означает, никто не знал, но невозможность рассказать о нем взрослым добавляла романтики».
Источник