Это была не простая крыса
какая бредятина. >>>>>
Голос
нет слов. Крутая фантастика! 5 >>>>>
Послание майя
Если к завтра не получается — то расход, Только постарайся к 21:30 отписаться. Молчание по умолчанию расценивается. >>>>>
Гробовое молчание
Ух. лихо закручено! Понравилось >>>>>
Все и сразу!
Какие-то мутные герои в книге, и ладно главный герой — у него психологическая травма, — но вот главная героиня. >>>>>
Человек без имени
Эта книга имеет давнюю историю, и работал я над нею непростительно долго, иногда прерывая свой труд внутренними сомнениями – стоит ли продолжать? Была и своя предыстория. Я хорошо помню: это случилось в августе 1964 года, когда у нас и за рубежом отмечался трагический юбилей – ровно полвека со времени возникновения первой мировой войны.
Всегда свободный в выборе тем, я старательно вникал в подоплеку тех загадочных событий, которые эту войну вызвали. Мне было интересно забираться в дебри Большой Политики, которая выражалась в ультиматумах берлинской Вильгельмштрассе, в туманной казуистике лондонского Уайтхолла, в гневных нотациях венской Балльплатцен; мне хотелось знать, что думали тогда французские дипломаты на набережной Кэ д’Орсэ, как лихорадило римскую Консульту и чего боялись в Петербурге – в здании у Певческого моста, где располагалось министерство иностранных дел. Наконец, я был сильно заинтригован, прикоснувшись к тайнам разгрома армии генерала Самсонова… Какие злобные силы завели ее в топи Мазурских болот и оставили там на погибель? Кто виноват? И почему не сработала русская разведка?
Именно в эти давние дни, дни кровавого юбилея, мне привелось быть гостем в приятельском доме.
Возник, помнится, разговор о Версальском мире. Казалось бы, немцам, потерпевшим поражение, только и радоваться условиям мира – ведь целостность Германии не пострадала, победители великодушно сохранили единство страны и нации. Но Германия взревела, словно бык, которого повели кастрировать. Немцы в 1919 году были раздавлены не тем, что Германия проиграла войну, – их угнетало сознание, что загублен идеал империи (с колониями и рабами). Таким образом, для немцев имперские понятия стояли выше национальных. В этом отчасти и кроется секрет успеха, с каким Гитлер пришел к власти, обещая воскресить «третий рейх» – с колониями и рабами. Фюрера вознесло на дрожжах, заквашенных задолго до него. От крестоносцев-тевтонов до Гитлера – слишком большой путь, но он старательно обвехован для прихода фашизма – маркграфами, курфюрстами, канцлерами, кайзерами, писателями, епископами, философами и лавочниками…
Напротив меня сидела миловидная дама с удивительно живыми глазами, она держала на коленях большую муфту. Когда я удалился в соседнюю комнату, чтобы выкурить в одиночестве сигарету, эта женщина последовала за мной.
– Необходимо поговорить. Именно с вами, – сказала она. – Я обладаю рукописью мемуаров, которые вас как исторического беллетриста должны бы заинтересовать…
Я смолчал, ибо к чужим рукописям испытываю давнее и прочное отвращение. Возникла пауза, весьма неловкая для обоих. Ради вежливости я спросил – кто же автор этих воспоминаний?
– А разве не все равно? – ответила женщина. – Сейчас некрасивое слово «шпион» принято заменять нейтральным – «разведчик». Пусть даже так! Но дурной привкус от «шпиона» сразу же улетучится, если я вам сообщу: автор записок до революции был видным офицером российского Генштаба, он получил Георгия высшей степени за неделю до того дня, когда германский посол Пурталес вручил Сазонову ноту, которой кайзер объявил войну России… Россия еще не начинала мобилизации, когда автор записок эту войну уже выиграл!
– Ситуация забавная, – согласился я. – Но я, мадам, терпеть не могу «шпионских» романов, в которых главный герой совершает массу глупостей и все равно остается хитрее всех. Я таких романов не пишу и сам их никогда не читаю.
– Рукопись не содержит ничего детективного, – возразила дама. – Все было гораздо серьезнее. Автор воспоминаний предупреждал внезапность вражеского нападения, он имел прямое отношение к анализу пресловутого «плана Шлифена». Но и тогда имя его не было опубликовано! После революции служба этого человека, как вы и сами догадываетесь, тоже не афишировалась. Генерал-майор старой армии, он закончил жизнь генерал-майором Советской Армии. Согласитесь, что в течение одной жизни дважды стать генералом не так-то уж просто…
Я согласился. Из глубины обширной муфты женщина извлекла рукопись, скрученную в плотный рулон.
– Копий нету, – предупредила она. – Это единственный экземпляр. Скажу больше: я дарю вам записки. Вы вольны поступать с ними, как вам заблагорассудится…
Мне показалось странным, что титульный лист в рукописи отсутствовал – ни названия, ни дат, ни имени. Повествование начиналось сразу – как обрыв в загадочную пропасть.
Источник
Завет Нового Мира (11 стр.)
Есть у крыс один серьезный недостаток — это зрение. Оно у них не только плохое, но и имеет небольшой угол обзора, всего 16 градусов, что вынуждает животных постоянно вертеть головой. Поэтому, стоило взбесившимся грызунам вбежать за мной в кабинет, как они сразу увидели труп, но не меня, и их приоритеты быстро сменились. Крысы всем скопом набросились на него и, разрывая одежды, вгрызались в мертвую плоть.
«Повезло», — улыбнулся я и, спрыгнув со стола, опрометью побежал обратно к решетке.
Достав нужный ключ, я быстренько открыл замок, вошел и запер за собой железную дверь.
Я полагал, что крыс здесь больше не осталось. Но ошибался. Услышав за спиной новое шебуршание, гораздо громче предыдущего, резко обернулся и увидел…
— Мать моя женщина! — не сдержал я внутри удивленного возгласа.
На меня неслась крыса размером с большую кошку, а ее задние резцы в форме долота были такими же длинными как мой указательный палец. Такая дура не только кусок плоти откусит, она мне кость запросто перегрызет.
Глава 8. Бой с Крысом
Тудух! Тудух! Тудух! Произведя на эмоциях три быстрых выстрела, только два из них угодили в цель. Раскаленный свинец мигом прожег толстую шкуру и вгрызся в плоть, однако увяз в туго сплетенных канатах мышц. Под воздействием мутации второго этапа крыса не только сильно увеличилась в размерах, наравне с уровнем и характеристиками, но и была усилена ее естественная защита. Теперь это была не просто крыса, а злой и ужасный Крыс.
Ощутив жгучую боль, Крыс пришел в ярость. Готов поклясться, в глазах у него промелькнул убийственный огонек. Разинув пасть еще больше, хотя, казалось бы, куда еще больше, он вдруг резко ускорился и нацелился на мою правую ногу.
Я активировал свой скоростной навык и тут же сместился вбок. Хорошо, что подстраховался. Нога с зубами разминулась буквально на пару сантиметров.
Крыс промахнулся, однако все равно сомкнул пасть и перекусил стальной прут решетки. От такого у кого угодно душа в пятки уйдет, сердце замерло. Но я понимал, что если ничего не делать, меня ждет только смерть.
Воспользовавшись заминкой Крыса, я подлетел к нему и со всей силой вонзил нож в спину. С чавкающим звуком лезвие погрузилось в плоть, но, как и в случае с пулей, далеко не зашло. Острие едва углубилось, а дальше уперлось, словно в камень.
Я сразу отпрыгнул, так как Крыс уже разворачивался.
«Ладно, попробуем по-другому».
Уязвимые места есть у всех. Слуховой проход или, например, глаза. Но лучше, конечно, глаза. В них и попасть проще и если лезвие не достанет до мозга, так хотя бы ослеплю. Проблема в том, что глаза находились рядом с пастью, на одном уровне с этими жуткими зубами. Не ровен час, и без руки остаться можно.
И только я собрался исполнить задуманное, как Крыс, разворачиваясь, ударил меня хвостом по ноге. На втором этапе мутации, к слову, совсем недавно начавшемуся и далекому до завершения, он у него вымахал до полуметра, а кольцевидные чешуйки, покрывавшие его, стали твердыми как сталь и слегка приподнялись заостренным концом вверх.
Прорезав штанину, хвост на раз содрал мне кожу и, вырвав полоску мяса, из рваной раны потекла кровь. Проигнорировав боль, сейчас не время распускать нюни, я перенаправил ее в более продуктивное русло, раздувая огонь ярости, поднимающейся из груди.
Дрожа всем телом от выброса адреналина, я молниеносно опустил нож, метя в правый глаз твари. Однако верткая мне попалась гадина. В последний момент Крыс дернул мордой, и я промахнулся, попав между глаз.
Кто бы мог подумать, что смазанная атака окажется настолько удачной. Мутация не успела еще добраться до костного скелета, так что плотность черепа Крыса осталась все той же — тонкой и достаточно хрупкой. Прорезав шкуру и слабый защитный слой мышечной ткани, нож уперся в кость. Силы удара оказалось недостаточно, чтобы ее пробить.
Я не думал, я действовал на инстинктах. Отпустив рукоять, заношу ногу для удара и бью по тыльнику, вбивая нож в череп. Раздается сочный хруст, и лезвие проникает глубоко в мозг.
Крыс пискнуть не успел, упал как подкошенный. Шар голубого света, гораздо больше предыдущих, влетает в меня, роняя по дороге целых два предмета, а на лезвии ножа под сводом черепа меж тем загорается надпись:
Поздравляем, Вы перешли на 3 уровень! Пожалуйста, распределите 2 свободных очка характеристик.
Вытащив и стерев кровь с лезвия, я заметил, что получил новый уровень и также хотел вложить оба очка в Ловкость. Но, вложив один, задумался:
«Интересно, если бы у меня было больше Силы, смог бы я с первого раза пробить череп Крыса?».
Покрутив пальцев вокруг плюсика Ловкости, все-таки перескакиваю на Силу и вкладываю туда оставшееся очко. Ловкость и так идет у меня с двойным бонусом, так что ничего страшного, если попутно буду качать еще и Силу.
Закончив разбираться с характеристиками, подбираю выпавшие с Крыса предметы. Ими оказываются книга навыка, но с голубой, а не черной обложкой, и короткий меч с искривленным лезвием, длинной рукоятью, обмотанной полосками черной кожи, навершием в форме рыбьего хвоста и прямого перекрестия с концами плеч, загнутыми в сторону клинка.
Я так-то хорошо знаком с мечами, но такого уродца прежде не видел: лезвие явно принадлежало фальшиону, однако по весу он был раза в полтора легче, а рукоять так вообще от двуручного меча.
Взяв меч, пару раз его крутану, сделал финт, и как ни странно, лежал он в руке достаточно удобно и совсем не чувствовалось никакого дисбаланса. Разве что с длинной рукоятью ощущался странно. Примерно как когда покупаешь новую машину и постепенно привыкаешь к ее габаритам. С другой стороны, выбор у меня невелик. Все лучше, чем ножом орудовать.
К слову о ноже. Странное дело, когда я ногой вгонял его в череп Крыса, кончик должен был обломиться. Ну или хотя бы трещина появиться или скол. Но нет, даже царапины не осталось. И это не считая того первого раза, когда я в исступлении вонзил нож в позвоночник рыжего.
Сколько я не вглядывался в лезвие меча, характеристик так и не увидел. Из чего я сделал вывод, что отображаются они только на ноже, а значит, терять его ни в коем случае нельзя. Без него, даже если я получу уровень, как вкладывать характеристики, а?
Источник
Это была не простая крыса
Глава двадцать первая
Глава двадцать вторая
Глава двадцать третья
Глава двадцать четвёртая
Глава двадцать пятая
Глава двадцать шестая
Глава двадцать седьмая
Глава двадцать восьмая
Глава двадцать девятая
Глава тридцать первая
Глава тридцать вторая
Глава тридцать третья
Глава тридцать четвёртая
Глава тридцать пятая
Глава тридцать шестая
Глава тридцать седьмая
Глава тридцать военная
Глава тридцать девятая
Глава сорок первая
Глава сорок вторая
Глава сорок третья
Глава сорок четвёртая
Глава сорок пятая
Глава сорок шестая
Глава сорок седьмая
Глава сорок восьмая
Глава сорок девятая
Глава пятьдесят первая
Глава пятьдесят вторая
Приключения мышонка Десперо
Приключения мышонка Десперо, а точнее — Сказка о мышонке, принцессе, тарелке супа и катушке с нитками
который попросил меня придумать
сказку с неожиданным героем
Мир погружён во тьму, и свет в нём — на вес золота. Садись-ка поближе, читатель, и доверься мне. Я расскажу тебе сказку.
Эта сказка началась так: за толстыми, крепкими стенами замка родился мышонок. Совсем маленький. У родителей он был последышем, самым младшим ребёнком, причём единственным, кто выжил из последнего помёта.
— Где мои дети? — слабым голосом проговорила измученная родами мама-мышь. — Покажите детей!
Папа-мышь поднял тщедушного мышонка повыше.
— Только один, — ответил он. — Остальные мёртвые.
— Mon Dieu! Мой бог! Только один?
— Да, вот этот. Как ты хочешь его назвать?
— Столько сил потрачено — и всё впустую! — Мать вздохнула. — Такое разочарование! Я в отчаянии!
Мама-мышь была родом из Франции и прибыла в этот замок когда-то давно в багаже французского дипломата. Разочарование и отчаяние были её излюбленными словечками. Она произносила их по самым разным поводам.
— Так ты дашь ему имя? — повторил отец.
— Имя? Ему? Разумеется, дам! А толку? Он всё равно умрёт, как все остальные. Боже, какое разочарование! Какая трагедия!
Мама-мышь поднесла носовой платок к кончику носа, а потом принялась обмахиваться платком, точно веером.
— Так ты настаиваешь, чтобы я дала ему имя? — Она фыркнула. — Что ж, изволь. Я назову его Десперо, потому что в моём родном языке есть похожее слово. Это дитя — именно Десперо, ибо он принёс с собой безмерное разочарование и отчаянье. Где же наконец моё зеркальце?
Муж протянул ей осколок зеркала. Антуанетта — а именно так звали маму-мышь — глянула на своё отражение и ахнула.
— Тулиз, немедленно принеси мою сумочку с косметикой, — велела она одному из сыновей. — У меня чёрные круги под глазами.
Пока Антуанетта подкрашивала глаза, папа-мышь уложил новорождённого в колыбель, на клочья одеял. Апрельское солнце, ещё слабенькое, но напористое, пробилось сквозь окна замка и дальше — через щель в стене и наконец дотронулось своим золотым пальцем до младенца.
Мышата сгрудились вокруг, чтобы рассмотреть новообретённого братца.
— У него слишком большие уши, — заявила сестрица Мёрло. — Я таких ушей в жизни не видела.
— Смотри-ка, папа! — окликнул отца мышонок по имени Ферло. — У него глаза открыты. Ведь это неправильно, да, пап?
Да, это было неправильно. Десперо не следовало открывать глаз. Но он открыл. И увидел, как по потолку, отразившись от маминого зеркальца, побежал овальный солнечный зайчик. Мышонок смотрел на него и улыбался.
— С ним что-то не так, — подтвердил папа-мышь. — Отойдите-ка от него подальше.
Братья и сёстры Десперо поспешно сделали шаг назад.
— Всё, — донёсся с кровати голос Антуанетты. — Этот последний. Больше мышат у меня не будет. Дети — это такое разочарование. Они губят мою красоту. Да-да, губят безвозвратно. Так что больше никаких мышат. Этот — последний.
— Последний, — повторил папа-мышь. — И он скоро умрёт. Он не выживет. С открытыми глазами нельзя выжить!
Но представляешь, читатель, — он выжил.
И сказка наша как раз о нём.
Десперо Тиллинг выжил.
И само его существование вызвало в мышином сообществе немало пересудов.
— Мельче мышонка я в жизни не видела, — заявила тётушка Флоренс. — Мелок до нелепости. Таких мышат просто не бывает. Уж на что все Тиллинги мелкие, но не до такой же степени! — Тут она снова взглянула на Десперо с прищуром, точно подозревала, что от этого взгляда он попросту исчезнет. — Таких мышат не бывает, — повторила она свой приговор. — Никогда.
Десперо смотрел на тётку, обвив хвостиком задние лапки.
— А уши! Уши-то какие огромные! — воскликнул дядя Альфред. — Не мышиные, а прямо ослиные!
— Неприлично большие уши, — подтвердила тётя Флоренс.
И тут Десперо этими ушами пошевелил.
Тётка аж ахнула.
— Говорят, он родился с открытыми глазами, — шепнул ей на ухо дядя Альфред.
Источник