Крик муравьёв, рецензия
Под покровом индийских небес
Крик муравьев (Faryad moorcheha), 2006, Мохсен Махмальбаф
Армен Абрамян рецензирует “Крик муравьев”.
Супружеская пара из Ирана отправляется в Индию, чтобы реанимировать свои угасающие отношения, отыскать истину и обрести смысл жизни. Вот и все незначительные планы. «Крик муравьёв» во многом является медитативно-эзотерической вариацией одного из лучших фильмов Бернардо Бертолуччи «Под покровом небес».
Индия, с её экзотическим архаично-кастовым мироустройством и множеством религиозных наполнений, издавна манит рациональный европейский разум. Даже здесь наличествует резонирующий персонаж – немецкий обыватель, давно осевший в чужеродных землях. Этому худому плешивому мужчине в очках выпадает честь озвучить пиковые суждения о том, что смысл бытия не в конечной точке, а в пути к ней. Он же даёт весьма забавные сопоставления различных религиозных течений: как в христианстве, исламе, иудействе и т.п. смотрят на дерьмо. А то, что жизнь – непрекращающийся поток дерьма – очевидная данность. 
“Крик муравьев”, рецензия
Махмальбаф заимствует у Бертолуччи и этическую расстановку характеров: муж – скептик и атеист, жена же тяготеет к духовным учениям. Но в том случае имело место быть не наличие обстоятельств, а расположенность к ним в исходной модели европейского эгоцентрического мышления. Супруги в «Под покровом небес» изначально находятся в одной связке чувственно-интеллектуального постижения. Но путешествие меняет их, окончательно даёт понять, что однажды разбитого уже не склеишь заново, да и бессмысленно этого желать. Джон Малкович остаётся в своей стихии западника, Дебра Уингер растворяется в восточной ритуалистике, словно бы реинкарнируясь при жизни в диком мире Северной Африки. Подобная канва в «Крике муравьёв» выглядит искусственной. Трудно поверить в некогда счастливую жизнь героев при явленности столь глубоких личностных противоречий. К тому же оба они сами люди с Востока и замысел их странствия кажется дополнительно надуманным.
Отчасти режиссёр драматургически оправдывает фабулу, вкладывая в уста мужчины слова о том, что он поехал лишь за женщиной, в надежде снова обрести былое притяжение. Женщина же озабочена высоким духовным помыслом. Она ищет встречи с особенным человеком, с тем, кто творит настоящие чудеса, желая получить от него рецепт просветления, точно какая-нибудь американизированная неофитка, начитавшаяся Карлоса Кастанеды. Они встретят такого человека и даже получат от него тот самый рецепт, поэтично выписанный пером, смочённым в соке луковицы, на оборванной бумаге. Махмальбафу не откажешь в умении красиво визуализировать бытовое и непримечательное и творить символику из самого обыденного.
«Крик муравьёв» содержит множество прекрасных эпизодов, полных поэтизма и кинематографической афористики. Здесь персонажи не ведут «пустых» разговоров: любой диалог, так или иначе, вертится вокруг духовности и преодоления бренности. Но фильм всё равно не глубок и даже неожиданно примитивен, учитывая масштаб затрагиваемых вопросов. Всё же иранский творец – человек в большей степени светский и интересующийся чаще земным, чем небесным.
Кино качественное, по-европейски рациональное, по-восточному колоритное. На двух стульях худо-бедно, но усидеть удалось. Но оно лишено внутреннего движения. Прагматичная герметичность идеи о поиске к самому себе представлена серьёзным художником с мировым именем немногим изобретательнее «Алхимика «Паоло Коэльо. Индийский же антураж при столь же элементарной концепции остаётся всего лишь фотографическим узором на экспортном коврике, зачем-то произведённом в Иране. Не получилось в этот раз у Махмальбафа оживить вытканные росписи, как это было в его знаменитом фильме «Габбех». Индия есть Индия, Иран есть Иран.
Супруги весь фильм ссорятся и выясняют отношения по линии веры и безверия. Но это не столкновение двух мировоззрений, а монологи двух бесполых ипостасей одного сознания. Сознания художника, умело сообщающего зрителю то, что он и без того знает, но всякий раз желает услышать ещё раз. Что надо жить и искать себя. Что есть в мире нечто высшее и разумное и оно не снаружи, а внутри нас. Что есть Бог, который всё равно нас любит и наблюдает за нами независимо от нашего происхождения, пола и социальной определённости. Нам только нужно верить и не вершить зла. Даже муравьёв нельзя убивать, даже случайно, потому что крик их боли для Бога значит столько же, сколько и мольба человека. Такая вот прозрачная метафора, озвученная в кульминацию и ведущая нас к финальной открытости, составляющей практически документальную съёмку омовения группы мужчин и главной героини в Ганге, дополненную фрагментами из жизни нищих Индии и сожжения ими своих мертвецов.
Кино качественное, по-европейски рациональное, по-восточному колоритное. На двух стульях худо-бедно, но усидеть удалось. Но оно лишено внутреннего движения. Прагматичная герметичность идеи о поиске самого себя представлена серьёзным художником с мировым именем немногим изобретательнее «Алхимика «Паоло Коэльо. Индийский же антураж при столь же элементарной концепции остаётся всего лишь фотографическим узором на экспортном коврике, зачем-то произведённом в Иране. Не получилось в этот раз у Махмальбафа оживить вытканные росписи, как это было в его знаменитом фильме «Габбех». Индия есть Индия, Иран есть Иран.
Источник
Крик муравьёв, рецензия
Под покровом индийских небес
Крик муравьев (Faryad moorcheha), 2006, Мохсен Махмальбаф
Армен Абрамян рецензирует “Крик муравьев”.
Супружеская пара из Ирана отправляется в Индию, чтобы реанимировать свои угасающие отношения, отыскать истину и обрести смысл жизни. Вот и все незначительные планы. «Крик муравьёв» во многом является медитативно-эзотерической вариацией одного из лучших фильмов Бернардо Бертолуччи «Под покровом небес».
Индия, с её экзотическим архаично-кастовым мироустройством и множеством религиозных наполнений, издавна манит рациональный европейский разум. Даже здесь наличествует резонирующий персонаж – немецкий обыватель, давно осевший в чужеродных землях. Этому худому плешивому мужчине в очках выпадает честь озвучить пиковые суждения о том, что смысл бытия не в конечной точке, а в пути к ней. Он же даёт весьма забавные сопоставления различных религиозных течений: как в христианстве, исламе, иудействе и т.п. смотрят на дерьмо. А то, что жизнь – непрекращающийся поток дерьма – очевидная данность.
“Крик муравьев”, рецензия
Махмальбаф заимствует у Бертолуччи и этическую расстановку характеров: муж – скептик и атеист, жена же тяготеет к духовным учениям. Но в том случае имело место быть не наличие обстоятельств, а расположенность к ним в исходной модели европейского эгоцентрического мышления. Супруги в «Под покровом небес» изначально находятся в одной связке чувственно-интеллектуального постижения. Но путешествие меняет их, окончательно даёт понять, что однажды разбитого уже не склеишь заново, да и бессмысленно этого желать. Джон Малкович остаётся в своей стихии западника, Дебра Уингер растворяется в восточной ритуалистике, словно бы реинкарнируясь при жизни в диком мире Северной Африки. Подобная канва в «Крике муравьёв» выглядит искусственной. Трудно поверить в некогда счастливую жизнь героев при явленности столь глубоких личностных противоречий. К тому же оба они сами люди с Востока и замысел их странствия кажется дополнительно надуманным.
Отчасти режиссёр драматургически оправдывает фабулу, вкладывая в уста мужчины слова о том, что он поехал лишь за женщиной, в надежде снова обрести былое притяжение. Женщина же озабочена высоким духовным помыслом. Она ищет встречи с особенным человеком, с тем, кто творит настоящие чудеса, желая получить от него рецепт просветления, точно какая-нибудь американизированная неофитка, начитавшаяся Карлоса Кастанеды. Они встретят такого человека и даже получат от него тот самый рецепт, поэтично выписанный пером, смочённым в соке луковицы, на оборванной бумаге. Махмальбафу не откажешь в умении красиво визуализировать бытовое и непримечательное и творить символику из самого обыденного.
«Крик муравьёв» содержит множество прекрасных эпизодов, полных поэтизма и кинематографической афористики. Здесь персонажи не ведут «пустых» разговоров: любой диалог, так или иначе, вертится вокруг духовности и преодоления бренности. Но фильм всё равно не глубок и даже неожиданно примитивен, учитывая масштаб затрагиваемых вопросов. Всё же иранский творец – человек в большей степени светский и интересующийся чаще земным, чем небесным.
Кино качественное, по-европейски рациональное, по-восточному колоритное. На двух стульях худо-бедно, но усидеть удалось. Но оно лишено внутреннего движения. Прагматичная герметичность идеи о поиске к самому себе представлена серьёзным художником с мировым именем немногим изобретательнее «Алхимика «Паоло Коэльо. Индийский же антураж при столь же элементарной концепции остаётся всего лишь фотографическим узором на экспортном коврике, зачем-то произведённом в Иране. Не получилось в этот раз у Махмальбафа оживить вытканные росписи, как это было в его знаменитом фильме «Габбех». Индия есть Индия, Иран есть Иран.
Супруги весь фильм ссорятся и выясняют отношения по линии веры и безверия. Но это не столкновение двух мировоззрений, а монологи двух бесполых ипостасей одного сознания. Сознания художника, умело сообщающего зрителю то, что он и без того знает, но всякий раз желает услышать ещё раз. Что надо жить и искать себя. Что есть в мире нечто высшее и разумное и оно не снаружи, а внутри нас. Что есть Бог, который всё равно нас любит и наблюдает за нами независимо от нашего происхождения, пола и социальной определённости. Нам только нужно верить и не вершить зла. Даже муравьёв нельзя убивать, даже случайно, потому что крик их боли для Бога значит столько же, сколько и мольба человека. Такая вот прозрачная метафора, озвученная в кульминацию и ведущая нас к финальной открытости, составляющей практически документальную съёмку омовения группы мужчин и главной героини в Ганге, дополненную фрагментами из жизни нищих Индии и сожжения ими своих мертвецов.
Кино качественное, по-европейски рациональное, по-восточному колоритное. На двух стульях худо-бедно, но усидеть удалось. Но оно лишено внутреннего движения. Прагматичная герметичность идеи о поиске самого себя представлена серьёзным художником с мировым именем немногим изобретательнее «Алхимика «Паоло Коэльо. Индийский же антураж при столь же элементарной концепции остаётся всего лишь фотографическим узором на экспортном коврике, зачем-то произведённом в Иране. Не получилось в этот раз у Махмальбафа оживить вытканные росписи, как это было в его знаменитом фильме «Габбех». Индия есть Индия, Иран есть Иран.
Источник
Все отзывы о фильме Крик муравьев
Faryad moorcheha (2007, Иран, Франция, Индия) , IMDb: 6
Рецензия «Афиши» на фильм
Иранский коммунист (Чокроллахи) и его религиозная невеста (Чад, очень красивая ведущая арабской службы «Голоса Америки»), оба на грани болезненного разрыва — он с Марксом, она с Аллахом, — пересекают Индию в поисках Совершенного Человека, который, как им обещали, объяснит, как жить дальше. Еще в начале пути попутчик-репортер говорит им, что все иностранцы, едущие в Индию за просветлением, — идиоты, но героев это не смущает. Тем более все остальные, кого они встретят, — от увечного дервиша до бомбейской проститутки — готовы с полуслова подключиться к разговору о том, есть ли Бог и если да, то куда он смотрит.
Исламский боевик в юности, звезда европейских фестивалей в 90-е, последнюю пятилетку Мохсен Махмальбаф ставит олимпийские рекорды в сегменте почтенной духоискательской пошлости. «Крик», впрочем, не такое испытание, каким был сделанный годом раньше «Секс и философия»: снятый большей частью на репортерский манер (в титрах кроме режиссера — оператор, звукооператор и длинный список таксистов), он часто выезжает на голой фактуре. Временами Индия играет тут саму себя, как когда-то в выдающемся махмальбафовском «Кандагаре» играл себя Афганистан, — но ее живой голос исправно тонет в потоке банальностей, транслируемом автором через героев. Жизнь если проскальзывает сюда, то по режиссерскому недосмотру: вот дерево, вот выразительное лицо, вот натуральная (так не сыграешь) мигрень в глазах актрисы, слушающей монолог партнера о том, почему он не хочет производить детей в этот несовершенный мир. Символизм, которым славилась «новая иранская волна», выродился в балаган, какого постеснялся бы Ким Ки Дук: героиня долго сидит с варежкой на лице, герой всю дорогу несет на себе стул (для тех, кто не готов ждать разгадку этого образа час сорок, у Махмальбафа есть короткометражка «Стул» — с теми же актерами). В самом начале картины некий отшельник, знаменитый тем, что останавливает поезд силой взгляда, признается путешественникам, что он не святой, а неудавшийся самоубийца, — просто машинист вовремя затормозил, а местные попрошайки теперь каждый день сажают его на рельсы, чтобы потом клянчить деньги у пассажиров. «Я у них в плену, заберите меня отсюда», — со слезами на глазах просит он. Идеалисты могут утешиться предположением, что где-то между строк Махмальбаф тоже шепчет нам что-то подобное.
Лучшие отзывы о фильме «Крик муравьев»
Растаманское кино для тех, кто любит Коэльо. По сюжету одна странная пара ищет в Индии Совершенного Человека (Копмлит мэн), и они всех спрашивают: А вы не знаете, где Совершенный Человек? И все знают, но как-то совершенно всем похрен на него, слишком много в этой стране святых и Богов («у нас их миллион», — говорит герою индианка-шлюха). И этот Совершенный человек очень грамотно отшивает туристов, когда они к нему обращаются «Учитель! Помоги нам! Избавь нас от сомнений! Дай нам нового Бога». Он говорит им: «Дайте мне какую-нибудь тетрадку или ноутбук, я щас вам напишу». И потом его пророчество оказывается каким-то банальным стишком о том, что надо заглянуть в каплю на листочке. В общем, оказался умный мужик, в отличие от тех, кто жаждет просветления.
Такая вот притча о том, что «не там вы ищите». Или даже о том, что «кто ищет, тот не найдет». Мне этот момент понравится. Я тоже не уверена, что мы должны искать смысл жизни, а не он нас.
Еще в фильме есть интересный отрывок о том, что вся жизнь — дерьмо, оно вокруг нас, падает на нас, и разные религии относятся к этому по-разному. И далее перечисляется, как именно:
католик говорит: «Ты это заслужил»
мусульманин: такова воля Аллаха
еврей: почему эта вещь случается именно с нами?
буддист: это не дерьмо.
дзен-буддист: прислушайся к звуку падающего дерьма.
Собственно, шутка на уровне фишки.нет, но остальное еще хуже. Вообще, странное кино. Когда про нерожденных детей начали рассуждать при свете сотни свечей, ну чисто Звягинцев! Пафосно так и стена ободранная. А в конце автор увлекся документализмом — жженые трупы в Ганге, там же купание, и стало уже похоже на «непутевые заметки» или сериал бибиси.
В принципе, вопреки логике, тем, кто смысл жизни ищет, будет интересно это кино.
Религиозный опыт — это то, зачем люди со всего света едут в Индию, несмотря на давно шагнувший вперед технический прогресс. То, что экзальтированные дамы считают новым вероучением, разочаровавшись в христианстве, исламе и других официозных организациях, в Индии существует несколько тысячелетий. Привлекательно, что страна, в которой 99% нищих, «страна ненасилия», по своей сути счастлива, а значит там истина, и там все особенные, ведь Бог создает бедняков, потому что их можно осчастливить не божественным социализмом, а чем-то малым, и нужно потерять все, чтобы насладиться каплей воды.
Мохсен Махмальбаф с высоты жизненного опыта приступил к религиозным исканиям посредством своих героев: иранского коммуниста, который не верит в Бога, потому что мир — гнилое место, и его жены, ищущей чуда, «новой веры». В поисках совершенного человека они пересекают Индию, ведя диспуты о сущности веры. Индия их глазами представляется в двух ракурсах. Глаза туриста, наблюдающие лишь самобытность, красоту шафрана и красок, экзотических бородатых аскетов, идолы вишнуистов и шиваистов, и в конце концов просто прекрасные ландшафты. Муж героини берет камеру в свои руки и демонстрирует нам уродство этой страны с ее невероятной бедностью и загаженностью. Он захочет увидеть Индию, мир, ее глазами, красивый мир, а в итоге она увидит мир его глазами. Но так как в авторском кино важна в первую очередь личность режиссера и его мессидж, то его восприятие восточной религиозности, сансары и социальной обстановки в стране остается неясным. Махмальбаф в сущности полон противоречий, которые сталкиваются в его картине на каждом шагу, разрушая логические цепочки. Вот вроде бы чудо, человек, который останавливает взглядом поезда, еще один грязный, якобы очередной просветленный индус, на деле лишь заложник попрошаек, которые с остановленных поездов собирают дань, а чудотворец так в прямо в камеру и говорит, что не он останавливает поезд, а машинист. И никакого чуда, дедушка просит его забрать и вернуть в семью, ибо он полон печали.
Да, в пути им чудес не встретится, зато будет полно странных людей, которые высаживают муху из такси, там где она залетела. Не отстают от подобных типов и путешественники. Раскритикованная сцена беседы главного героя с Богом, представленного в виде статуи быка, индийского бога власти, одна из самых любопытных в фильме. За нее Махмальбаф полноправно получил статус маразматика. Мужчина не может купить женщину, потому что покупают лишь вещи, поэтому он отдает ей все деньги, чтобы она побыла его столом, так как стул у него уже есть.
Стул — это отдельная история. Его таскают за собой по всей Индии, чтобы совершенный человек освятил его, в итоге бросают в кремационный огонь неприкасаемого. Тоже своего рода религиозный акт. Махмальбаф не рискует с образом совершенного человека. он банален и хорошо известен, он буддист, самый обыкновенный буддист, и говорит одну из самых известных истин, что все есть страдание — первая заповедь. И хоть буддизм давно и поголовно вытеснен из страны индуизмом, люди, показанные в фильме, также в это верят, мечтая, чтобы их сожгли в священном городе Варанаси, где оканчивают свой путь герои, разочарованные и усталые, и где у Махмальбафа кончаются деньги. Сложилось ощущение, что он сам надеялся постичь истину в ходе съемок, но так ее и не найдя отправил героев домой, процитировав известную мудрость, что весь мир можно увидеть в капельке росы в своем саду. Вместе с героями меня постигло разочарование, погоня за чудом и смыслом жизни окончилась кремацией и грязным Гангом, в котором женщина, притворяясь сама с собой индусской просветленной вместе с толпой грязных голых представителей низших каст совершает омовение.
И немудрено, что их путь зашел в тупик, и не оформился в связный посыл. Немец, бросивший работу и семью, и тринадцать лет живущий в Индии, не сообщил нам ничего нового, лишь подтвердив, что мир — дерьмо, и везде дерьмо это объясняют по своем, просто в Индии наиболее эзотерично и заманчиво, и лишь здесь люди способны услышать крик муравьев.
Мохсен Махмальбаф снял очень необычный для сегодняшнего времени фильм, продолжив традицию религиозных исканий. Пускай, кому то работа может показаться сомнительной, она ценна и любопытна уже тем, что есть.
Источник