Как избавиться от дискриминации

Дискриминация

Предвзятое негативное отношение к человеку или группе людей по ряду различных признаков, будь то: расовая принадлежность, сексуальная ориентация или взгляды на жизнь – называется дискриминацией. Зачастую влиянию и давлению «сильных» подвержены более «слабые» социальные группы, то есть меньшинства. Происходит это по причине того, что первые пытаются доказать своё превосходство путем открытого неприятия или унижения вторых, тем самым ущемляя их права.

Также дискриминацию, даже бессознательную, можно рассматривать, как способ самоутверждения за счет слабейших. В связи с устоявшимся общественным мнением и стереотипа о людях с нетрадиционной сексуальной ориентацией, людях со специфичной манерой речи, другим цветом кожи — у многих людей с самого раннего возраста закладывается ненависть и неприятие к людям, которые не похожи на них. У дискриминации существуют различные формы выражения, начиная от безобидного игнорирования и доходя до жестокого насилия. Присутствие дискриминации является разрушительными, как для субъекта дискриминации, так и объекта. Унижение и предвзятое отношение понижают самооценку и ранят, что мешает дальнейшей самореализации человека.

У любого человека с самого рождения появляются различного рода фобии и страхи, которые рано или поздно окажут внимание на его жизнь. Некоторые люди крайне скептически и даже негативно относятся к человеку, который на них не похож. Данный вид возникающей ненависти к людям, исходя из их отличий от общепринятых «норм» называется дискриминация. Дискриминация – отвращения к людям или группе людей, которые относятся к меньшинствам и не соответствуют привычным нормам общества. Данная негативная реакция навязывается любому человеку повсеместно, на телевизионных канал, в интернет ресурсах, а порой даже на политическом уровне, существуют личности, которые явно пропагандируют ненависть к определённым группам людей, всячески оскорбляя их и доказывая, что отличаться от всех – равносильно тому, чтобы быть против всех. Это очень современная проблема – влияние общества на разум людей, на презрение и ущемление прав различных меньшинств. Как правило данная дискриминационные взгляды образуются у людей с заниженной самооценкой, узким кругозором и небольшим кругом общения. Данная проблема крайне пагубно сказывается на всех аспектах жизни человека.

Как бороться с дискриминацией?

При замечании и ощущении на себе давления со стороны других людей — важно не замыкаться в себе и бежать от проблемы, а признать ее наличие, чтобы начинать бороться с ней. Если же вы замечаете дискриминацию и иное отношение к некоторым людям в самом себе — так же следует правильно отреагировать на это. Вам следует поработать над собой и своим сознанием. Для начала вам следует расслабить свое тело и разум для того, чтобы со свежей головой подойти к насущному вопросу. Наладьте свой график и не перегружайте себя. Вам очень может помочь литература, кинофильмы, музыка и многое другое, ибо даже великие люди могли принадлежать определенным меньшинствам.

Так же попробуйте взглянуть своему страху в глаза, пообщайтесь с человеком нетрадиционной ориентации, это даст вам понять, что он такой же, как и вы, только с другими взглядами на жизнь. Не молчите о проблеме поговорите со своими родными и близкими, они смогут помочь вам советом и поддержать вас в трудную минуту. Вам необходимо понять, что гомофобия приносит в вашу жизнь исключительно негатив и следует, как можно быстрее, начать справляться и избавляться от нее. Ни в коем случае не следует винить окружающих в своих проблемах. Не бездействуйте, не сидите сложа руки и не закрывайте глаза на наличие появившихся проблем. Если все же после данной профилактики вас все еще продолжает преследовать данная фобия и мешает вашей жизни, то вам необходимо в данной ситуации обратиться за помощью к квалифицированному психологу.

Симптомы появления дискриминации

Дискриминация и иной взгляд на людей с определёнными отличиями – это фобия, и, как и у любой другой фобии, у этой также имеется ряд причин, предшествующих проблеме. Одна из них кроется в нашем детстве, когда родители могли дать не должное воспитание, говорить о невозможности существования людей, входящих в круг определенных меньшинств, принижая гомосексуалистов, людей других национальностей и рас в лице прочих «нормальных», по их мнению, людей. Еще одной причиной могла стать религия, боязнь греха и кары божьей. И конечно же самой современной причиной является внушение со стороны СМИ или других людей.

У дискриминации существует ряд характерных симптомов. Самые распространенные будут представлены ниже:

• Физиологические (тремор, тошнота, высокое давление и сердцебиение, сухость во рту, повышенная температура тела и много другое);
• Повышенная агрессия к представителям меньшинств;
• Распространение и прислушивание к негативной информации о меньшинствах;
• Оскорбления данных людей;
• Насилие и драки без повода;
• Заметная ненависть.

Методы борьбы с дискриминацией

Существуют ли способы побороть эту фобию или вовсе избавиться от нее? Безусловно – да. Но для этого изначально вам необходимо признать и осознать наличие и пагубное влияние фобии на вашу жизнь, адекватно отреагировать на ее появление и иметь желание избавиться от нее, работая над собой и своим сознанием.

Самые эффективные методы по борьбе с дискриминацией вы можете наблюдать ниже:

1. Для решения данной проблемы и искоренения фобии самостоятельно, вам необходимо будет тщательно поработать над собой. Основным шагом будет осознание наличия данной фобии. Вам может помочь разговор с вашими близкими людьми, которые поддержат вас в трудную минуту. Очень хорошим методом является разговор наедине с самим собой, вам необходимо дать ответы на основополагающие вопросы: действительно ли эта фобия так критична? И почему она так сильно отражается на вашей жизни?
2. Наиболее эффективным способом решения данной проблемы является обращение за помощью к квалифицированному специалисту – психологу. Специалист приложит все свои усилия, чтобы помочь вам найти основную причину вашей фобии. Проведет индивидуальную консультацию и соответствующие терапии. Соберет нужные анализы. После окончания всех процедур, составит верный курс лечения вашей фобии, после которого вы навсегда позабудете о ней.
3. Так же крайне эффективным методом станет психоаналитическая психотерапия, которую вам предоставит психолог. Эта терапия поможет вам осознать сущность вашей фобии, причины появления ваших страхов, вам будет оказана поддержка и по окончанию терапии вы как правило избавляетесь от мучающей вас фобии.

Если Вам при прочтении текста что-то откликнулось и Вам кажется, что ситуация и симптомы, описанные в статье, похожи на Ваш случай, и Вы хотели бы решить эту проблему, вы можете предварительно позвонить мне по телефону + 7 (926) 169-36-63 для того чтобы рассказать о своей проблеме, которую Вы хотите решить.

Длительность телефонной консультации составляет 20 минут (бесплатно), в процессе этого времени я должен решить, смогу ли я Вам помочь в рамках психоаналитического консультирования. Если Вам проще написать письмо – Вы можете это сделать перейдя по ссылке и записаться на консультацию. Прошу Вас описать свою ситуацию как можно подробнее – размер письма неограничен, я обязательно прочитаю Ваше письмо и отвечу.

Источник

Свой среди чужих: как преодолеть природную склонность человека к дискриминации

Furqat Palvanzade

Психологи годами пытаются определить минимальные требования, необходимые, чтобы человек почувствовал родство с некой «своей группой». Выяснилось, что таких требований не существует: нет нужды ни разделять взгляды, ни быть похожим на других членов группы — с ними даже не обязательно водить знакомство. О том, как преодолеть необоснованную дискриминацию, к которой приводит это свойство, рассуждает соавтор Стивена Хокинга и популяризатор науки Леонард Млодинов. T&P публикуют отрывок из его книги «(Нео)сознанное. Как бессознательный ум управляет нашим поведением» издательства Livebook/Гаятри.

Несколько лет назад трое гарвардских исследователей дали нескольким десяткам женщин из Азии непростой математический тест. Перед командой «на старт» они попросили участниц заполнить анкету о себе самих. Эти женщины были членами двух «своих групп» с конфликтующими нормами: они были из Азии — эта группа ассоциируется с математическими наклонностями, и при этом женщинами — эта группа считается для математики потерянной. Одна часть подопытных получила анкету, в которой был вопрос о том, какими языками владеют они сами, их родители, их прародители, и сколько поколений назад семья переехала в Америку. Эти вопросы внедрили в анкету для того, чтобы опрашиваемые идентифицировали себя с выходцами из Азии. Другой части испытуемых предложили вопросы о правилах проживания в общежитии, чтобы те идентифицировали себя с женщинами. А третьей части — контрольной группе — достались вопросы о компаниях, которые предоставляют им услуги телевидения и телефонной связи.

После анкетирования участницы проделали математический тест и ответили на заключительный опрос, а исследователи оценили полученные результаты. Судя по заключительным самоотчетам, стартовая анкета никак не повлияла на сознательную оценку участниц их способностей и на прохождение теста. Но неосознанно на них явно что-то повлияло: женщины, которых подтолкнули воспринимать себя как азиаток, решили задачи теста лучше, чем контрольная группа, а участницы, которым напомнили об их принадлежности к «своей группе» женщин, — хуже. Наша идентификация себя со «своей группой» влияет на то, как мы оцениваем и окружающих, и самих себя, на то, как мы себя ведем и даже на результаты наших усилий.

Мы все входим в разнообразные «свои группы», и они, как «своя группа» азиатов и «своя группа» женщин, могут иметь противоречащие друг другу нормы. Я обнаружил, что если это осознать, таким конфликтом можно пользоваться в своих интересах. К примеру, я иногда курю сигары и при этом ощущаю определенное «групповое» родство с лучшим другом по колледжу, с научным руководителем моей диссертации, с Альбертом Эйнштейном и всеми остальными физиками, кому

по душе сигары. Но когда мне начинает казаться, что увлекаюсь курением, я сосредоточиваюсь на другой «своей группе» курильщиков, в которую входит мой отец, страдавший болезнью легких, и мой двоюродный брат, подкошенный раком ротовой полости.

Огромный корпус экспериментальных работ подтверждает простой вывод: наша групповая социальная идентификация настолько сильна, что мы готовы предпочесть «наших» «чужим», даже если различие между «нашими» и «не нашими» определяется подбрасыванием монеты.

Конфликтующие нормы «своих групп» временами приводят к занимательным противоречиям в нашем поведении. Например, телевидение время от времени показывает социальную рекламу, направленную на борьбу с вандализмом— против замусоривания заповедников и растаскивания на сувениры природных объектов. Эти рекламные ролики также занижают угрожающую частоту, с которой эти прецеденты случаются. В одном таком ролике индеец, облаченный в национальный костюм, плывет на каноэ через загаженную реку. Вот он добирается до заваленного мусором противоположного берега, и тут на машине к берегу подкатывает некий типичный американец и вытряхивает всякий хлам прямо под ноги индейцу. В кадре появляется лицо индейца крупным планом, одинокая слеза сбегает по щеке. Эта реклама недвусмысленно транслирует нашему сознанию мысль о том, что мусорить нехорошо. А нашему бессознательному уму — что члены нашей группы, собратья-туристы, мусорят. Какая часть видеообращения победит— призыв к нашей этике или напоминание о нашей групповой принадлежности?

Никто не занимался изучением эффекта, который производит этот конкретный ролик, но исследование воздействия другого ролика социальной рекламы, впрямую осуждающего небрежение чистотой в публичных местах, показало, что он помог улучшить ситуацию, а похожая

реклама, в которой фигурировала фраза «Американцы произведут рекордное количество мусора!», привела к усилению замусоривания. Сомнительно, что кто-либо из зрителей сознательно воспринял фразу «Американцы произведут рекордное количество мусора!»

как призыв, а не как критику, но определение замусоривания как групповой нормы дало именно этот результат.

В связанном по смыслу исследовании был создан транспарант, осуждающий разворовывание древесины в Национальном парке «Окаменелый лес». Транспарант разместили на проходном месте, а вокруг разложили специально помеченные куски окаменелой древесины и стали смотреть, какой эффект произведет воззвание. Оказалось, что в отсутствие транспаранта охотники за сувенирами всего за 10 часов растащили около 3% всех маркированных деревяшек. Но в виду у транспаранта за то же время разворовали почти втрое больше — 8%. Опять-таки, вряд ли собиратели буквально подумали — «Все так делают, и я буду». Но, видимо, именно так их бессознательное трактовало обращение на транспаранте. Исследователи отдельно подчеркнули, насколько широко распространены воззвания, порицающие нежелательные социальные нормы — но и акцентирующие на них внимание: они приводят к контрпродуктивным результатам. Администрация колледжа может сколько угодно думать, что призыв, адресованный студентам: «Долой засилье массовых попоек в студгородке!» — не усваивается как девиз: «Студгородку — массовые попойки!» В детстве я пытался оправдать игру в бейсбол по субботам вместо похода в синагогу привычками своих друзей, и мама спрашивала меня: «А если Джои прыгнет в окошко —

ты тоже прыгнешь?» Теперь, много лет спустя, я понимаю, что должен был бы отвечать: «Ага, мам. Эксперименты доказывают, что прыгну».

Я уже отмечал, что мысленно мы обращаемся с людьми из «своих групп» и «они-групп» по-разному, хотим мы осознанно так думать это или нет. Любознательные психологи годами пытались определить минимальные требования, необходимые, чтобы человек почувствовал родство с некой «своей группой». Выяснилось, что таких требований не существует. Нет нужды ни разделять взгляды, ни быть похожим на других членов группы — с ними даже не обязательно

водить знакомство. Довольно знать об этой принадлежности, и приверженность возникает сама.

Ученые, например, предложили эксперимент, в рамках которого испытуемых просили взглянуть

на картины швейцарского художника Пауля Клее и русского художника Василия Кандинского и сообщить, что им больше понравилось, и исследователи обозначили каждого участника как поклонника Кандинского или поклонника Клее. У обоих художников собственный узнаваемый стиль, но только оголтелые энтузиасты истории искусств, специализирующиеся на авангардной европейской живописи начала ХХ века, окажись они среди участников, могли бы проникнуться некоторой теплотой по отношению к тем, кто разделяет их вкусы. Для большинства людей

по шкале пылкости Клее против Кандинского — не то же самое, что Бразилия против Аргентины или меховое манто против драпового пальто.

Итак, раздав всем участникам наименования поклонников одного или другого художника, ученые предприняли нечто довольно странное: они, по сути, выдали каждому испытуемому по чемодану денег и предложили поделить их с другими участниками по какому угодно принципу. Дележ производили приватно, участники не были знакомы друг с другом и не видели друг друга в процессе дележа. И тем не менее больше денег получили участники «своей группы» — люди с одинаковыми пристрастиями.

Собачники против кошатников. Любители бифштексов с кровью против любителей прожаренного мяса. Порошковые чистящие средства против жидких. Мы что же, и впрямь делаем глубокие выводы из таких мелких различий?

Огромный корпус экспериментальных работ подтверждает этот вывод: наша групповая социальная идентификация настолько сильна, что мы готовы предпочесть «наших» «чужим», даже если различие между «нашими» и «не нашими» определяется подбрасыванием монеты. Только представьте: мы не только ассоциируем себя с той или иной группой на основании совершенно случайного различия, но и воспринимаем членов групп по-разному — даже если членство в той или иной группе никак не связано ни с какими осмысленными личными качествами ее участников; этот эффект затрагивает не только нашу личную жизнь — он влияет на целые организации. Например, компаниям выгодно поддерживать идентификацию сотрудников со «своей группой» (работников одной компании) — этого можно достичь созданием и поддержанием яркой корпоративной культуры, что вполне удалось компаниям «Дисней», «Эппл», «Гугл». С другой стороны, если подразделения внутри компании развивают сильное групповое начало, положение становится щекотливым: могут возникнуть пристрастные отношения внутри «своих групп» и дискриминация по отношению к «они-группам», а исследования показывают, что вражда скорее возникнет между группами, чем между отдельными людьми. Но несмотря на то, какова природа общей самости группы, если она вообще есть внутри команды, многие компании считают эффективным поддерживать групповую самость у своих покупателей. Именно поэтому «свои группы», основанные на предпочтении «макинтоша» «PC» или «мерседеса» — «кадиллаку» или «BMW»,— непросто клубы компьютерщиков или автолюбителей: эти категоризации мы воспринимаем куда более значимыми и всеохватными, нежели они того заслуживают.

Собачники против кошатников. Любители бифштексов с кровью против любителей прожаренного мяса. Порошковые чистящие средства против жидких. Мы что же, и впрямь делаем глубокие выводы из таких мелких различий? Опыт с Клее и Кандинским— и еще, без преувеличения, десятки подобных — продолжение классической экспериментальной модели, порожденной Анри Тайфелем и его экспериментом с длинами отрезков. В рамках этой модели испытуемых разделили на две группы. Им сообщили, что их определили в ту или иную группу на основании некого общего с другими членами группы признака, который, строго говоря, не имел никакого смысла для создания приверженности группе — равно как и пристрастие к Клее или Кандинскому или точность оценки количества точек, быстро мелькающих по экрану.

Тайфель предложил своим подопытным раздать награды другим участникам эксперимента. Если точнее, он предложил испытуемым начислить баллы, которые потом можно будет обналичить. Испытуемые ничего не знали друг о друге — кроме того, к какой группе тот или иной участник принадлежит. В исходном эксперименте Тайфеля раздача баллов была довольно затейлива, но суть эксперимента именно в том, как именно все было придумано, и это имеет смысл описать подробнее.

Эксперимент состоял из десятка этапов. На каждом этапе участник («наградитель») должен был

решить, как именно он будет выдавать вознаграждения двум другим анонимным, как я уже говорил, участникам («получателям»). В случаях оба получателя были членами той же группы, что и наградитель, в — оба из другой группы; или один был из группы наградителя, а другой— нет.

Нью-Йорк называют плавильным котлом культур, но некоторые элементы, вброшенные в этот котел, бывает, не плавятся и даже не смешиваются с остальными. Этот город — скорее рагу из очень разных ингредиентов: банкиры и булочники, юные и старые, черные и белые, богатые и бедные, и частенько они плохо сочетаются, а бывает, даже сталкиваются лбами.

Закавыка состояла в том, что варианты раздачи баллов, предоставленные наградителям, не были беспроигрышными, то есть задача не сводилась к разделению фиксированного количества очков. Напротив, суммарное количество баллов, которое можно было раздать, зависело от того, какие решения наградитель принимает в случае каждой пары получателей. На каждой стадии эксперимента наградитель должен был выбирать из десятка разных вариантов присвоения баллов. Если бы у наградителей не было предпочтений к «своим», логично было бы выбирать такой метод, который бы максимально увеличивал число баллов у каждого получателя. Но этой логике наградители следовали лишь в одном случае: когда делили между двумя получателями из «своей группы». Присуждая баллы паре участников из «они-группы», наградители выбирали варианты, при которых сумма наградных баллов была существенно меньше. Но самое поразительное в том, что если необходимо было поделить награду между представителем «своей группы» и «они-группы», наградители склонны были выбирать вариант присвоения баллов так, чтобы максимально увеличить разницу в наградах, даже если такой вариант уменьшал сумму баллов у члена «своей группы»!

Да, вот так: из многих вариантов индивидуального вознаграждения испытуемые стремились увеличить не общее число баллов в «своей группе», а разницу между суммарным вознаграждением «своих» и «чужих». Напомню, что этот опыт повторили много раз, с привлечением участников всех возрастов и очень разных национальностей, но результат получался один итот же: мы все увлеченно стараемся отличаться друг от друга — в лучшую сторону, и совершенно не важно, насколько беспочвенны наши притязания на превосходство и насколько они могут навредить нам самим.

Узнавать такое довольно неприятно: даже в тех случаях, когда разделение на группы анонимно и совершенно случайно, даже ценой командных потерь люди однозначно предпочитают участников «своей группы», а не действуют во имя наибольшего блага. Но само по себе нас это не обрекает на нескончаемую социальную дискриминацию. Как и бессознательную стереотипизацию, бессознательную дискриминацию можно преодолеть. На самом деле, хоть мы и запросто находим подоплеку для групповых предубеждений, устранить эту подоплеку проще, чем кажется. Поставив эксперимент в , Шериф заметил, что одно лишь простое общение между «Орлами» и «Змеями» противостояния между группами не ослабило, зато оказалась действенной другая тактика: подвергнуть мальчишек череде испытаний, которые можно было преодолеть лишь всем вместе.

Одно из испытаний, выдуманных Шерифом, — отрубить в лагере водоснабжение. Он объявил о возникшей проблеме, сказал, что причины неизвестны, и попросил 25 добровольцев помочь проверить систему подачи воды. На самом же деле ведущие эксперимента закрутили главный вентиль, завалили его парой валунов и закупорили кран. Дети целый час возились все вместе, выявили все неисправности и устранили их. В другой раз Шериф подстроил все так, что грузовик, который ездил в город запровиантом, никак не заводился. Сотрудник лагеря, водивший машину,

«пыхтел и потел» и извлекал из двигателя всевозможный грохот и фырчание, пока мальчишки подтягивались глазеть. Наконец до них дошло, что машина может завестись, если ее толкнуть. Но автомобиль стоял носом в горку. И тогда двадцать пацанов из обеих групп привязали к передку канат, который не так давно скандально перетягивали, и тянули его, пока машина

Опыт повторили много раз, с привлечением участников всех возрастов и очень разных национальностей, но результат получался один итот же: мы все увлеченно стараемся отличаться друг от друга — в лучшую сторону, и совершенно не важно, насколько беспочвенны наши притязания на превосходство и насколько они могут навредить нам самим.

Шериф и его коллеги создали еще несколько ситуаций, в которых у обеих групп появлялась общая цель и требовалась слаженная межгрупповая деятельность, и исследователи отметили, что межгрупповой конфликт в результате резко пошел на убыль. Шериф писал: «Разница в особенностях межгруппового поведения была поразительная». Чем выгоднее людям тра-

диционных «своих групп» — расовых, этнических, классовых, гендерных, религиозных — действовать вместе, тем меньше они друг друга дискриминируют.

Я сам жил в неподалеку от Всемирного торгового центра и пережил это лично— с 11 сентября 2001 года и далее. Нью-Йорк называют плавильным котлом культур, но некоторые элементы, вброшенные в этот котел, бывает, не плавятся и даже не смешиваются с остальными. Этот город — скорее рагу из очень разных ингредиентов: банкиры и булочники, юные и старые, черные и белые, богатые и бедные, и частенько они плохо сочетаются, а бывает, даже сталкиваются лбами. Я оказался у Северной башни ВТЦ в 8:45 утра 11 сентября, в суматошной толпе уличных торговцев-иммигрантов, типов с в костюмах, евреев-ортодоксов в полной выкладке — город как он есть, во всем разнообразии этносов и классов. Но в 8:46, когда первый самолет врезался в Северную башню и воцарился хаос, когда на нас полетели первые горящие обломки и чудовищная картина смерти развернулась в небе над нами, произошло нечто неуловимо магическое. Все различия будто испарились, и люди бросились помогать друг другу, неважно, кто есть кто.

В последующие несколько месяцев мы все были, в первую очередь, нью-йоркцами. Тысячи погибших, десятки тысяч бездомных и безработных всех профессий, цветов кожи и классов— и миллионы нас, потрясенные тем, что пришлось перенести нашим собратьям, и все мы, нью-йоркцы, пережили такую сплоченность, какой мне не приходилось ощущать никогда прежде. Целые кварталы продолжали чадить, едкий запах разрухи пронизывал воздух, которым мы дышали, со стен зданий и подземки, с фонарных столбов и заборов на нас смотрели лица пропавших без вести, а мы изо всех сил старались быть добрее друг к другу, в большом и малом, и город ничего подобного раньше не видел. Человеческая общественная природа явила свою наилучшую сторону — целительную силу группового инстинкта человека.

Источник