Как я избавился от мата, – рассказ священника
Язык в таком положении находится между членами нашими, что оскверняет все тело… будучи сам воспаляем от геенны.
Сегодня мат превращается в норму. У нас в поселке на русском матерном общаются и дети, и взрослые, молодые и старые, женщины и мужчины, наемные работники и продвинутые бизнесмены.
Обгоняешь влюбленную парочку, слышишь, как голубки матерком воркуют. Мамы на детишек все больше матом орать стали. Серега Шнур — самый желанный поэт-песенник на всем пространстве нашей необъятной страны.
Мат завис в воздухе и «висит», словно дым в прокуренной бытовке.
Я понимаю, если бы наш поселок был горняцким или шоферским, так ведь нет, у нас одних докторов с кандидатами разных наук, наверное, никак не меньше полусотни, двое академиков.
Виктор Конецкий, один из самых любимых мною авторов, утверждает, что матом хорошо приложить в каких-то экстренных ситуациях, когда многословие только делу вредит. Может, Конецкий и прав, не знаю. Но если следовать логике автора, наше бытие все более и более погружается в одну такую бесконечную «экстренную ситуацию».
Лично я матерился с тех пор, как себя помню. Возможно, матерился и до того, но об этом история умалчивает. Еще бы не материться, если все мое детство прошло в солдатских казармах. У меня, как когда-то до революции, был свой дядька-воспитатель из числа солдат, служивших в нашем полку.
Я даже в столовую солдатскую ходил обедать. И вкус той солдатской каши у меня до сих пор во рту стоит, такая была вкуснятина. Ну а издержкой моего солдатского воспитания был мой виртуозный мат.
Мама рассказывала, как она краснела, когда ее маленький мальчик, словно органчик, на сюсюканье какой-нибудь тетеньки мог ответить так, что у тетеньки сумка из рук выпадала. И это при том, что дома у нас никто не ругался.
Подрастая, начал понимать, что материться нехорошо, и стал себя контролировать. Уже не ругался напропалую, различал, где можно, а где нельзя. Но ругаться продолжал, считал это признаком мужественности.
Помню, в 9-м классе к нам пришла молоденькая учительница русского языка Анна Ефимовна Кецлах. Как она нам читала стихи, сколько интересного мы от нее узнали! Не говорю за других, а я влюбился в русскую литературу и обожал Анну Ефимовну.
Как-то на переменке один мой одноклассник запрыгнул на меня сзади, вцепился и повис. Я никак не мог его сбросить. И тогда я выдал ему фразу из своего розового периода. Его хватка ослабла, он обмяк и сполз.
Я освободился от него и увидел мою любимую учительницу, которая стояла и смотрела на меня такими глазами! А мне хотелось провалиться сквозь землю. Сейчас пишу и вижу эти глаза. Правда, Анна Ефимовна мне об этом потом ни разу ничего не сказала. Зачем? Достаточно было одного ее взгляда. Она меня поняла, хороший был учитель.
После окончания института попал служить в особую часть. Все солдаты у нас имели высшее образование. В роте у меня был друг, Сережа Полуян, не помню, кто еще, но вот он точно никогда не ругался. Я ругаюсь, а он нет, всегда находя в ответ человеческие слова. Глядя на моего друга, я тоже попробовал не ругаться. Поначалу было трудно. Словечки, матерные частушки, поговорки-прибаутки — все это раньше могло литься из моего горла потоком, и вдруг заслон.
Как чесался язык называть вещи их природными именами, такими короткими и понятными, но ломал себя. Серега-то вот может, значит, и я смогу.
Таким образом, вернувшись домой со срочной службы, я научился курить и разучился материться. Но это не значит, что я не проговаривал этих словечек про себя, порой проговаривал. И еще реагировал, когда ругались рядом, словечки буравили мне мозг и отдавались аж где-то в груди.
Но потом системное молчание на уровне языка перешло на уровень мысли, и уже даже в мыслях я перестал говорить матом. Спустя еще какое-то время мне стало безразлично, что говорилось вокруг меня. Я перестал реагировать на мат. Он для меня умер, к счастью.
Источник
Как я избавился от мата, – рассказ священника
Приблизительное время чтения: 4 мин.
Язык в таком положении находится между членами нашими, что оскверняет все тело. будучи сам воспаляем от геенны.
Сегодня мат превращается в норму. У нас в поселке на русском матерном общаются и дети, и взрослые, молодые и старые, женщины и мужчины, наемные работники и продвинутые бизнесмены.
Обгоняешь влюбленную парочку, слышишь, как голубки матерком воркуют. Мамы на детишек все больше матом орать стали. Серега Шнур — самый желанный поэт-песенник на всем пространстве нашей необъятной страны.
Мат завис в воздухе и «висит», словно дым в прокуренной бытовке.
Я понимаю, если бы наш поселок был горняцким или шоферским, так ведь нет, у нас одних докторов с кандидатами разных наук, наверное, никак не меньше полусотни, двое академиков.
Виктор Конецкий, один из самых любимых мною авторов, утверждает, что матом хорошо приложить в каких-то экстренных ситуациях, когда многословие только делу вредит. Может, Конецкий и прав, не знаю. Но если следовать логике автора, наше бытие все более и более погружается в одну такую бесконечную «экстренную ситуацию».
Лично я матерился с тех пор, как себя помню. Возможно, матерился и до того, но об этом история умалчивает. Еще бы не материться, если все мое детство прошло в солдатских казармах. У меня, как когда-то до революции, был свой дядька-воспитатель из числа солдат, служивших в нашем полку.
Я даже в столовую солдатскую ходил обедать. И вкус той солдатской каши у меня до сих пор во рту стоит, такая была вкуснятина. Ну а издержкой моего солдатского воспитания был мой виртуозный мат.
Мама рассказывала, как она краснела, когда ее маленький мальчик, словно органчик, на сюсюканье какой-нибудь тетеньки мог ответить так, что у тетеньки сумка из рук выпадала. И это при том, что дома у нас никто не ругался.
Подрастая, начал понимать, что материться нехорошо, и стал себя контролировать. Уже не ругался напропалую, различал, где можно, а где нельзя. Но ругаться продолжал, считал это признаком мужественности.
Помню, в 9-м классе к нам пришла молоденькая учительница русского языка Анна Ефимовна Кецлах. Как она нам читала стихи, сколько интересного мы от нее узнали! Не говорю за других, а я влюбился в русскую литературу и обожал Анну Ефимовну.
Как-то на переменке один мой одноклассник запрыгнул на меня сзади, вцепился и повис. Я никак не мог его сбросить. И тогда я выдал ему фразу из своего розового периода. Его хватка ослабла, он обмяк и сполз.
Я освободился от него и увидел мою любимую учительницу, которая стояла и смотрела на меня такими глазами! А мне хотелось провалиться сквозь землю. Сейчас пишу и вижу эти глаза. Правда, Анна Ефимовна мне об этом потом ни разу ничего не сказала. Зачем? Достаточно было одного ее взгляда. Она меня поняла, хороший был учитель.
После окончания института попал служить в особую часть. Все солдаты у нас имели высшее образование. В роте у меня был друг, Сережа Полуян, не помню, кто еще, но вот он точно никогда не ругался. Я ругаюсь, а он нет, всегда находя в ответ человеческие слова. Глядя на моего друга, я тоже попробовал не ругаться. Поначалу было трудно. Словечки, матерные частушки, поговорки-прибаутки — все это раньше могло литься из моего горла потоком, и вдруг заслон.
Как чесался язык называть вещи их природными именами, такими короткими и понятными, но ломал себя. Серега-то вот может, значит, и я смогу.
Таким образом, вернувшись домой со срочной службы, я научился курить и разучился материться. Но это не значит, что я не проговаривал этих словечек про себя, порой проговаривал. И еще реагировал, когда ругались рядом, словечки буравили мне мозг и отдавались аж где-то в груди.
Но потом системное молчание на уровне языка перешло на уровень мысли, и уже даже в мыслях я перестал говорить матом. Спустя еще какое-то время мне стало безразлично, что говорилось вокруг меня. Я перестал реагировать на мат. Он для меня умер, к счастью.
Этот текст – отрывок из книги священника Александра Дьяченко «Чашечка кофе, Рассказы о приходе и о себе» издательства «Никея».
Отец Александр делится пронзительными и правдивыми историями из своей жизни и жизни его паствы — прихожан храма в российской глубинке. Истории эти порой тесно переплетены — иначе и не может быть, если батюшка настоящий и пропускает чужую боль-радость через свое сердце.
Перед нами встает целая череда образов, трагических и забавных, вереница человеческих судеб с их счастливыми днями и бедами, скорбными падениями и светлыми озарениями.
Источник
Что делать, если на ум приходят нецензурные слова?
До своего воцерковления я иногда употребляла матерные слова, выражала ими свои отрицательные эмоции. Уже десять лет — как я в Церкви — не ругаюсь, но эти слова поневоле иногда всплывают в памяти. Кроме того, ненормативная лексика часто встречается в интернете, причем используют ее и талантливые авторы, пишущие на актуальные темы. Как быть? И как бороться с приходом на ум нецензурных слов? Анастасия
Отвечает протоиерей Константин ОСТРОВСКИЙ, настоятель Успенского храма города Красногорска Московской области, благочинный церквей Красногорского округа Московской епархии:
— Всем нам, кроме совершенных святых, время от времени приходит на ум много чего греховного или просто суетного. Возникает оно отчасти от внешних впечатлений, а отчасти из нашего же сердца, «ибо из сердца исходят злые помыслы» (Мф. 15, 19).
Когда помыслы возникают из сердца, их нужно отгонять молитвой и волевым усилием (по мере сил). Удивляться нашествию помыслов не стоит, это так же наивно, как наивно, ступив в глубокую лужу, удивляться, что промочил обувь. Тем более не следует смущаться, то есть предаваться самоугрызениям, мол, как это мне (подразумевается: такому хорошему) могут приходить такие плохие помыслы (ах, даже мат!). Смущение происходит от неведения своей глубинной греховности, оно только мешает покаянию, его нужно отгонять благодарением Богу за то, что Он открывает нам наши грехи, и исповеданием Ему своей веры в Его бесконечную любовь и милосердие.
На самом деле, надо не удивляться тому, что у нас бывают греховные помыслы, а радоваться тому, что у нас кроме греховных помыслов еще что-то есть. Если бы Господь не удерживал зло, которое накопилось в нашем сердце, то оно нас совершенно захлестнуло бы, и мы даже не смогли бы вспомнить о Боге и о молитве. Такой вечный кошмар ожидает нераскаянных грешников после Страшного суда.
Окружающий мир тоже возбуждает в нас различные помыслы. Что делать? Совсем удалиться от мира — удел немногих избранных. Для людей, живущих среди мира, невозможно не подвергаться его воздействию. И не всегда от нас зависит, с кем общаться, какие книги читать, пользоваться интернетом или нет и т. д. Но что от нас не зависит, за то с нас и не спросится. Хотя душа все равно оскверняется греховными впечатлениями, пусть даже и невольно полученными, но в этом случае можно с дерзновением надеяться, что Господь очистит душу и сохранит ее от вреда. А если мы по своей воле смотрим непристойные фильмы, или посещаем греховные сайты, или праздно проводим время с праздными людьми, то лучше больше так не делать. Если же нет сил побороть свои дурные привычки, то нужно каяться, благодушно терпеть скорби и не осуждать подобных нам грешников.
Источник
Почему нецензурная брань неприемлема и отвратительна
Мнения пастырей
Чем неприемлема и отвратительна нецензурная брань? Как от нее уберечь своих детей, когда ее слышишь на улице на каждом шагу, когда ругаются даже девушки? Как и почему вообще с нами случилась такая беда – повсеместное разлитие нецензурной брани?
Иллюстрация Дмитрия Петрова
Это грех Хама
– Нецензурная брань – это всегда показатель, кто же мы есть на самом деле. Потому что слово человека всегда изнутри идет и что в твоем сердце, то и в словах. Если ты сам свою душу превратил в грязное болото и расплескиваешь его посредством своих скверных слов, то не думай, что будешь счастлив. Потому что даже если окружить тебя всеми благами, ты всё равно самого себя в грязь погрузишь своей собственной речью. Разве же хочется в этой грязи барахтаться?
Что сказать тем, кто привык к нецензурщине? Ну, хотя бы так: «Неужели самое дорогое слово – слово “мама” – стало для вас низким, ругательным? Это ведь как проклятие самих себя, потому что неуважение к маме. Это грех Хама, который против него самого обернулся». Но если сквернослов в ответ смеется, хохочет, то потерял он лицо человеческое и вряд ли что-то удастся ему объяснить.
Привычка к нецензурной брани сходна с одержимостью. Матерщинник подчас не может совладать с собой, его изнутри подпирает, чтобы вставлять в речь эту грязь. Так темные духи стараются всё перепортить, осквернить, очернить, подбрасывают нашей душе искушения, которые губят нас. Так что выбирай сам, что ты хочешь: душу свою спасти или погубить.
Ребенку надо вовремя пояснить, что мир во зле лежит и что нет смысла подражать ему
Что касается детей, то важно понять: если они сохранили к тебе уважение, то сами будут видеть и чувствовать этот контраст: в семье никто не ругается, а вне семьи ругань – это то, что за пределами нормального человеческого общения. Ребенку надо вовремя пояснить, что мир во зле лежит и что нет смысла подражать ему, так же, как нет смысла подражать какой-нибудь болезни или одержимости.
Сквернословие – болезнь души, и эта болезнь уходит, когда человек приобщается Источнику чистоты – Богу. Тогда душа более тонко улавливает, что ей самой плохо от всякой скверны и нечистоты. А подлинное благородство, высота души и ее достоинство выражаются прежде всего в чистой речи.
Нецензурная брань – это молитва к сатане
– Нецензурная брань – это, если говорить коротко, молитва к сатане, по большому счету. Она – венец той злобы, которая прячется в нашем сердце и выплескивается оттуда. Это очень сильно вредит тому, кто оскверняет себя этой демонической злобой и извергает ее из себя в виде нецензурной брани.
Правда, меня заставляет проявлять некоторую осторожность по отношению к нецензурным словам то, что к ним иногда прибегал старец Павел (Груздев). Видимо, тут решающим является то, что творится внутри человека. У него, конечно же, внутри был мир. Эти слова он, возможно, подхватил в лагерях, но они у него не шли как выражение злобы. Может, кому-то они были полезны как способ смирения.
Но это отдельный случай. Мы не можем примерять на себя опыт старцев. Нам, мирянам, простым людям, важно понимать, что это хула на Божию Матерь, на все святое, что это молитва бесам. Это сильно разрушает здоровье – и душевное, и телесное. Это рвет наши отношения с Богом и призывает к нам бесов, которые питаются нашими грехами. Человек все больше и больше порабощается ими, что может привести к очень плачевным последствиям.
Через матерщину мы соединяемся с инфернальным миром
– Мне нецензурная брань отвратительна. Я уже рассказывал, что вырос в армейской среде, где бранятся практически все. Потому и для меня матерщина когда-то была естественна. И только потом, два десятилетия спустя, мне удалось избавиться от этого темного морока. Но сколько труда пришлось для этого приложить!
За годы служения у Престола я на собственном опыте убедился, что через матерщину мы соединяемся с инфернальным миром. Ругаются практически все, может, кроме верующих. Люди сроднились с матом и даже не замечают, как темное начало обуздало их душу. Об этом и мой рассказ «Язык мой – друг мой?», опубликованный на сайте «Православие.ru».
Из последних наблюдений. 8 июля, накануне нашего престольного праздника, вечером после всенощной отправляюсь на хлебокомбинат за пирогами для завтрашнего стола. На проходной пожилая вахтерша, услышав, что ей нужно открыть ворота, потому как приехали из храма за пирогами, рассмеявшись, отпустила хлесткую матерную шутку, смысл которой: «Да никогда»!
Загрузившись, прежде чем отъехать, я поздравил женщин с наступающим праздником и в двух словах рассказал им о Тихвинской иконе Божией Матери, и бабушка расплакалась. Оказывается, в этот день шесть лет назад трагически погиб ее сын.
Как уберечь детей от матерщины? Не ругаться самим и не позволять никому материться в разговоре с тобой. Объяснять детям пагубность этого действа.
Когда-то матерились только самые низшие, необразованные слои российского общества. В армии офицеры никогда не матерились между собой, хотя в общении с солдатами, особенно распекая подчиненных, командир мог и «загнуть», но перед этим произносил обязательную фразу: «Касается всех, кроме господ офицеров и вольноопределяющихся»!
После Октябрьской социалистической революции к власти пришли те, для кого мат был нормой жизни. Они расправились с аристократами, уничтожили священников и дворян, изгнали университетскую профессуру. И общество стало таким, каким стало.
Что требовать от молодых девчонок, если уважаемый профессор и популяризатор науки Татьяна Черниговская считает мат лишь дополнительным средством коммуникации и не видит в его тотальном распространении ничего дурного?!
Как противостоять этому явлению? Только профилактикой и кропотливой повсеместной разъяснительной работой, начиная с творческой богемы, больших чиновников и даже профессоров. Только бы очень хотелось, чтобы те, от кого это зависит, не ограничиваясь пустыми декларациями, сами являлись бы для всех примером.
События в Петрограде в 1917 году и в Киеве в 2014-м подтвердили связь матерщины и революций
– Сквернословие бывает разное, иногда бывает как в известной шутке: это они не ругаются, они так разговаривают. Это явление больше социальное и культурное, мода в обществе на распущенность и вседозволенность, и люди, в особенности молодежь, легко этому поддаются. Конечно, хорошего в этом ничего нет, слова имеют свою силу, но так же, как мы часто молимся механически и от такой молитвы наша жизнь мало меняется, возможно и «привычное» сквернословие, которое, как наружная грязь, не проникает в глубину души.
Если будем сдержанны во всем: в пище, в зрелищах и своем внешнем поведении, то и язык свой легче будет обуздать
Вот когда мы ругаемся «в сердцах», это уже как сердечная молитва, только не к Богу обращенная, а к злым силам, и воздействие ее на душу соответствующее: пускаем в душу бесов, и они там всё загаживают, разрушают и опустошают. А мы это чувствуем после припадков гнева. Бороться с этим злом надо, взращивая в душе страх Божий и мысль о Его вездесущии. Если будем сдержанны во всем: в пище, в зрелищах и своем внешнем поведении, то и язык свой легче будет обуздать. Тогда и дети наши, видя перед собой добрый пример, ему последуют.
И надо, чтобы заработали законы, запрещающие сквернословие, ведь смогли же у нас достаточно быстро искоренить курение в общественных местах. Надо всем благоразумным людям желать и содействовать укреплению государственной власти и органов правопорядка. Совершенно очевидна взаимосвязь и последовательность событий: «мирные» демонстрации – переворот – грязь на улицах, цигарка в зубах и матерщина. События в Петрограде в 1917 году и в Киеве в 2014-м дали тому наглядную иллюстрацию.
Человек, допускающий сквернословие, участвует в богохульстве
– Господь наш Иисус Христос по Божеству Своему – вторая Ипостась Пресвятой Троицы, Бог-Слово. Им сотворен весь мир. Слово – это не только звук, но и мысль, а если мы говорим о Господе, то это Божественная мысль. И в человеке дар слова – это дар Божественный, одно из проявлений образа Божия в человеке. Естественно, этот дар благодатный, он дан нам для благовествования. И если мы этот дар оскверняем в себе, то согрешаем против Бога и против своего призвания быть причастниками Божеского естества. Это грех совсем не малый, как кажется иногда. Вспомним, как Сам Господь говорил, что за каждое праздное слово мы дадим ответ на Страшном суде (см.: Мф. 12: 36). А что же говорить о сквернословии?! Вот почему и апостол Павел напоминает нам: «Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших» (Еф. 4: 29).
Дар слова – одно из проявлений образа Божия в человеке. И если мы этот дар оскверняем, то согрешаем против Бога
Сквернословие – это прямое следствие сочетания человеческой души с духами тьмы поднебесными, которые стремятся осквернить в человеке всё, что в нем есть Божественного. Мнят таким образом посмеяться над Богом. Конечно, Бог поругаем не бывает, но человек, допускающий сквернословие, должен отдавать себе отчет в том, что он участвует таким образом в богохульстве и если не остановится, то плоды такого поведения будут исполнены горечи и многих скорбей для самого человека.
Как мы можем уберечь от этой скверны своих детей? Ну, прежде всего ни под каким предлогом не допускать сквернословие в семье. Это послужит добрым примером и положит доброе основание для поведения наших детей в будущем. Кроме того, в семье, где вся жизнь строится православно, не только в формальном, но и в духовном, нравственном отношении, у ребенка естественным образом сформируется правильное отношение к дару слова и дару речи как к дару Божественному.
Конечно, на улице и в обществе на современного ребенка льются потоки словесной скверны. Но, во-первых, при правильном настроении всякий человек (и юный) может избегать мест, где сквернословие бытует как норма общения. Больше того, можно сказать, что обилие сквернословия есть верный индикатор того, что от этого места и от такого сообщества лучше держаться подальше.
Когда при вас бранятся, повторяйте про себя Иисусову молитву и помолитесь о том, кто одержим страстью сквернословия
Ну, а во-вторых, надо понимать, что мир действительно лежит во зле, и не смущаться, не унывать, не отчаиваться от многообразного проявления зла, а только учить наших детей, чтобы они, по слову Псалмопевца, «уклонялись от зла» и «творили благо», то есть, избегая нечистых компаний, сами старались употреблять Божественный дар слова для благовествования. Если же случится где невольно быть свидетелем площадной брани и не будет возможности покинуть это место, то нужно просто молиться про себя, то есть молча, повторяя, например, Иисусову молитву и от души молясь о просвещении человека, одержимого страстью сквернословия. Таким образом избежим греха осуждения и ум свой сохраним от осквернения.
Ну а если говорить о причинах массового растления и распущенности (в том числе и в речи) в наше время, то они очевидны: крайнее ослабление веры в народе. Веры не номинальной и формальной, а деятельной и созидательной, тесно связанной с жизнью по заповедям Христовым. И лучшее, что мы с вами можем сделать для изменения положения, это самим жить благочестиво.
Источник