Как избавиться от сталкерства
К сожалению, вы используете слишком старый браузер. Обновите его, либо смените на другой. Это бесплатно!
В нашей статье мы не будем говорить о сталкерах и сталкинге, как о субкультуре. Мы рассмотрим абсолютно другой сталкинг, который может представлять как дискомфорт, так и опасность. Речь пойдет о навязчивом преследовании и методах борьбы с ним.
В новом номере Monitorul Oficial появилась поправка к Кодексу о правонарушениях – статья о преследовании:
“Статья 78(1). Акты преследования
Систематическое преследование лица, вызывающее тревогу, страх за личную безопасность или безопасность близких родственников, вынуждая изменить образ жизни, совершенное путем:
a) выслеживание лица;
b) установления контакта или попытки установления контакта с лицом при помощи любых средств или посредством другого лица,
влечет наложением штрафа в размере от 50 до 100 условных единиц или наказание наказания в виде неоплачиваемого труда в пользу общества на срок от 20 до 40 часов или в виде ареста за правонарушение на срок от 10 до 15 дней.”
Итак, сталкинг (Stalking) — это нежелательное навязчивое внимание к одному человеку со стороны другого человека или группы людей. Сталкинг является формой домогательства и запугивания; как правило, выражается в преследовании жертвы, слежении за ней. Следовательно, в данном случае сталкер — это человек, осуществляющий сталкинг, то есть преследование.
Во многих странах сталкинг давно уже считается преступлением, одной из форм домогательства и запугивания. В качестве жертв и преследователей могут выступать, как мужчины, так и женщины. Среди подвергшихся сталкингу две трети составляют женщины. Примерно половина преследователей – бывшие партнёры своих жертв. Четверо из пяти «сталкеров» – мужчины.
Несколько примеров из самых обычных и частых случаев преследования, в которые вы могли попасть или даже вы могли их совершить, не осознавая этого:
- Надпись на заборе/стене/асфальте: “Маша, прости меня”, “Саша, я тебя люблю!”, и т.п.;
- Постоянные звонки, sms-сообщения, а также вовлечение третьей стороны: “Сережа, позвони ты Свете, посмотрим если тебе она ответит”;
- Преследование по улице, ожидание у подъезда, у выхода с работы;
- Нежелательные подарки;
- Заказы товаров на адрес жертвы (еда, цветы);
- С появлением интернета и соцсетей резко выросло количество актов преследования и домогательства посредством интернета.
Вот несколько основных форм проявления киберсталкинга:
- Много электронных писем, сообщений в соцсети (настаивают на встрече/беседе, постоянные унижения/обвинения или просьбы о прощении);
- Попытки познакомиться/пообщаться через ложные аккаунты;
- Ложные обвинения. Многие киберсталкеры пытаются навредить репутации своих жертв и обратить против них других;
- Попытки собрать информацию о жертве, пытаясь связаться с друзьями, семьёй и коллегами жертвы, чтобы обзавестись их персональной информацией;
- Отслеживание онлайн активности жертв и попытки отследить их IP-адрес для того, чтобы собрать ещё больше информации;
- Подстрекательство посторонних людей. Киберсталкеры пытаются задействовать посторонних людей в своих целях. Они пытаются убедить других, что жертва навредила ему и/или его семье, или публикуют контакты жертвы в интернете, чтобы заставить других присоединиться к домогательствам;
- Ложная виктимизация. Киберсталкер будет утверждать, что жертва домогается его/её;
- Заказ вещей и сервисов. Они заказывают покупки или оформляют журнальные подписки на имя жертвы. Обычно это оформление заказов на порнографию на рабочее место жертвы;
- Публикация клеветнических и оскорбительных высказываний.
Типы сталкеров:
Отверженные — сталкер преследует свою жертву в контексте разрыва близких отношений, обычно, но не обязательно, сексуальных. Иными словами – бывшие возлюбленные. Сталкер этого типа преследует человека, который отверг его, чтобы добиться примирения, чтобы взять реванш за отвержение либо колеблется между тем и другим. Настойчивое звонки, SMS, письма (e-mail), приватные и/или публичные сообщения в соцсети – все это отверженные сталкеры.
Искатели близких отношений — начинают преследовать, чтобы установить отношения с человеком, который вызвал его любовь или с тем, кто, по его ошибочному убеждению, уже его любит. Они влюблены и наделяют объект своего преследования исключительно желательными качествами. Они упорны в своем домогательстве несмотря или не обращая внимания, на реакции жертвы.
Несостоятельные поклонники — это преследователи, проявляющие интерес к своей жертве в такой манере, которая часто вызывает у объекта преследования чувство беспокойства, а иногда и страх. Обычно, среди жертв указанного типа преследователей бывают незнакомые или случайные встречные. Мотивом их поступков служит не сильное чувство любви, а огромное желание установить контакт, обычно добиваясь свидания. Это некого рода серийный «домогатель», который часто переходит от одной жертвы к другой.
Злопамятные или мстители — у злопамятных сталкеров мотивом преследования служит огромное желание запугать и вызвать чувство беспокойства у своих жертв. В отличие от большинства сталкеров, они хорошо осознают воздействие своего поведения на жертву. Этот тип преследования зарождается из желания наказать человека, который, по мнению сталкера, причинил ему вред либо каким-то образом отнесся к нему пренебрежительно.
Сталкеры-хищники — их поведение с компонентом преследования является частью сексуального преступления. Они постепенно готовятся к сексуальному преступлению, стараясь не привлечь внимание и не запугать жертву.
Сколько длится сталкинг?
Продолжительность преследования варьируется от 4 недель до 20 лет (в среднем — 12 месяцев). Источник
Игнорирование сталкера не является решением. Если вы поняли, что столкнулись с данным явлением, обязательно обратитесь в полицию.
При обращении в полицию, может возникнуть недопонимание со стороны неопытного полицейского, который может порекомендовать вам гордиться тем, что кто-то вам оказывает такое внимание. Постарайтесь добиться приема заявления, а если заявление у вас не примут, обратитесь к адвокатам.
Мнение эксперта
Дойна Иоана Стрэйстяну, адвокат и эксперт по правам человека, по нашей просьбе, прокомментировала нововведение:
«Для того, чтобы домогательство (преследование) было доказано, оно должно быть обязательно систематическим, то есть должно включать в себя несколько действий. Они могут быть все совершены в один день, и этого будет достаточно, чтобы привлечь человека к ответственности, в случае, если эти действия вызвали беспокойство и/или чувство страха. Жалобу нужно подавать вместе с доказательствами о преследовании. Вот почему я рекомендую сохранять полученные сообщения, переписку, полученные звонки и другие доказательства. Для Молдовы ответственность за преследование является юридическим новшеством. Мы должны понимать, что сотрудники полиции вряд ли охотно примут жалобу и поэтому, обязательно нужно предоставить доказательства и настаивать на слушании в качестве жертвы преступления, а также обязательно подписать протокол в качестве жертвы»
Источник
Что такое сталкинг и как быть, если вы стали жертвой преследований
Мы поговорили с тремя женщинами, пережившими преследование, и с юристом «Кризисного центра ИНГО» о том, чем опасны преследователи и что можно сделать, если вы стали жертвой сталкера.
Согласно определению центра помощи пережившим сексуальное насилие «Сестры», преследование, или сталкинг (от английского «stalking») — это навязчивое поведение в виде повторяющихся нежелательных звонков, сообщений или других знаков внимания, а также домогательств. Часто преследование вызывает у жертв страх и постоянное чувство опасности.
Похожим образом преследование определяется в законодательствах многих стран, где оно признано преступлением: например, в США, Канаде, Индии и странах ЕС. Согласно статистике, в 2011 г. 7,5 млн жителей США подверглись преследованию. По тем же оценкам, 15% женщин и 6% мужчин становятся жертвами сталкеров в течение жизни. В Великобритании, по данным на 2012 г, от преследования страдает до 700000 человек в год. При этом британские правозащитные организации заявляют, что в полицию обращается только небольшая часть пострадавших. Сталкинг часто предшествует убийству или другим видам насилия: по данным Министерства Юстиции США, 81% женщин, переживших преследование, также подвергались насилию со стороны преследователя.
В России преследование до сих пор не признано правонарушением — несмотря на то, что оно способно повлечь за собой серьезные последствия для жертвы.
Когда я училась на химическом факультете СПбГУ, меня преследовал парень из моего университета. Это продолжалось больше двух лет.
Мы познакомились с ним на дне рождения моей подруги и какое-то время встречались. Он был студентом по обмену из одной африканской страны. Наши отношения были построены в основном на сексе. Он требовал все больше и больше и однажды, будучи пьяным, изнасиловал меня. Я рассталась с ним на следующее утро. Я чувствовала себя так, будто меня ударили по голове: не понимала, почему допустила, чтобы такое произошло. После этого он начал меня преследовать. Он постоянно мне названивал и умолял, чтобы я его простила и вернулась. Я сказала, что простила — но что вернуться к нему я не могу, потому что не чувствую себя в безопасности. Он звонил мне в любое время дня и ночи, иногда приходил ко мне домой и звонил в дверь — я затаивалась и делала вид, что меня нет дома. Я просила его остановиться, но это не помогало. Я боялась ходить по улице и выходить из дома, потому что мне казалось, что он может идти за мной по пятам. Мне стало только хуже, когда я однажды случайно встретила его на улице, — он подошел ко мне с вопросом: «Ты меня узнаёшь?» Я помню, что мне было так страшно, что я просто замерла, а потом попятилась и убежала.
Тогда я никому об этом не рассказывала: мне было стыдно, и я понимала, что ничего не могу изменить. Я надеялась, что однажды ему надоест меня преследовать. К тому же я боялась об этом рассказывать, потому что боялась навлечь обвинения на него, — ведь ясно, что африканца будут судить гораздо строже. К моему страху примешивалось чувство вины. Все мои попытки уговорить его оставить меня в покое разбивались о его уверенность, что он имеет на это право. Это не было общением двух людей — я была просто его целью, желанным объектом, при этом мои желания не имели значения. Последний раз он звонил мне совсем недавно — спустя шесть лет после того, как он уехал из России. Он снова говорил, что любит меня и чтобы я не забывала его.
После этой истории мне трудно доверять людям. В начале новых отношений я боялась, что насилие повторится, и я часто их разрывала при первом намеке на что-то подобное.
Меня почти два года преследовал мой бывший муж.
Наши нормальные отношения продолжались полтора года. Мы поженились в сентябре 2013 года, в феврале 2014-го я родила ребенка. Поскольку мой бывший муж никак не помогал мне с ребенком и не каждый день приезжал домой, я решила с ним развестись. Пока мы были вместе, ему не было до меня никакого дела — преследование началось, когда я разорвала отношения.
Он стал писать сообщения — я его заблокировала, но он продолжил писать с разных аккаунтов, от лица других людей с вопросами о том, как я отношусь к бывшему мужу. Дошло до того, что он стал звонить на работу моей маме и спрашивать, почему я его, такого хорошего, бросила. Угрожал: «Я твою жизнь втопчу в говно». Он приезжал и ждал меня у выхода с моего места работы.
После того как мы разорвали отношения, я решила поехать учиться в Германию и забрать ребенка с собой. Бывший муж решил, что не хочет выпускать за границу ни ребенка, ни меня. Он стал мне писать, что за мной следят, что у него есть знакомые в ФСБ, что у нас в квартире жучки и нас прослушивают. Отправлял мне сообщения вроде «Сейчас стою у офиса ФСБ, они рассматривают твое дело, ты никуда не уедешь» или «Сегодня я ездил в твой университет и говорил с деканатом». Он залил клеем замок в нашей квартире и перерезал провода на щитке.
Мне было очень страшно, потому что он в любой момент мог возникнуть рядом со мной. Например, если я шла гулять с ребенком в парк или просто шла по улице. Я боялась переписываться в «ВКонтакте», потому что он несколько раз взламывал мою страницу и присылал мне скриншоты моих сообщений со своими комментариями. Однажды он взломал мою почту и украл оттуда мои документы.
Я написала заявление, и осенью 2016 года меня вызвали в полицию. Я рассказала им про все, что он делал, но меня спросили, бил ли он меня. Узнав, что он меня не бил, мне отказали в помощи.
Единственный состав преступления, который они нашли, — это хулиганство. С бывшим мужем пообещали провести профилактическую беседу (провели ли ее, я не знаю). Тогда я запустила петицию в интернете с предложением ввести в УК РФ статью о сталкинге.
Наша ситуация осложняется тем, что у нас есть общий ребенок. Мой бывший муж устроил так, что я не могла бы уехать из России в Германию до тех пор, пока не заключу с ним мировое соглашение, по которому ребенок будет жить с ним. Я на это согласилась, и ребенок жил на даче с его родителями. Но, видимо, им никто не занимался, потому что, вернувшись в Петербург, я увидела, что мой сын не говорит, у него портится зрение и он весь грязный и запуганный. Сейчас мой сын живет с моими родителями. Мы добиваемся через суд лишения моего мужа родительских прав.
В нашем общении нет никакого постоянства — он может сначала написать, что не имеет ничего против того, чтобы наш сын жил со мной в Германии, но потом резко изменить мнение и опять начать требовать, чтобы я оставила ребенка ему. В другой день он может называть меня немецкой подстилкой и проституткой — а потом сказать: «Я просто пошутил, я же на самом деле тебя люблю».
Последнее заседание суда было 6 декабря, и с тех пор мой муж меня не трогает. В суд он пришел со своей новой девушкой.
Моя история преследования началась, когда я была администратором в группе «Нетипичный гомофоб» в «ВКонтакте», в 2013 году. Мне написала девушка, назвавшаяся Марией из Тулы. Сначала она сказала, что ей нравятся рыжие девушки. Я какое-то время переписывалась с ней на тему активизма, иногда мы болтали про кино, но потом я заметила, что она ведет себя неадекватно: например, сначала сама инициирует обсуждение книги, а потом резко спрашивает, почему я надоедаю ей своими сообщениями.
Потом она стала писать мне, что у нее сложная жизненная ситуация, тяжелая болезнь. В какой-то момент ее поведение стало очень навязчивым. Как-то раз она написала мне с другого аккаунта: «Привет, давай познакомимся». По стилю переписки я поняла, что это она, — и когда я спросила, зачем она это делает, она сказала, что это просто очень забавно. Она стала со мной флиртовать — но выворачивала это так, как будто это я ее домогаюсь, и угрожала написать об этом моей девушке. Она нашла мой телефон и адрес (я занимаюсь репетиторством и когда-то публиковала свой адрес в интернете) — и говорила, что придет ко мне домой. В какой-то момент она и правда написала моей девушке, что мы с ней переписываемся. Иногда ее сообщения были оскорбительными: «Почему ты меня игнорируешь — ты что, думаешь, ты какая-то особенная?»
Потом я по совету подруги перестала отвечать на ее сообщения и наконец заблокировала оба ее аккаунта. Она стала писать мне с третьего… всего я заблокировала пять ее аккаунтов.
В ноябре 2016 года она мне позвонила — и мне стало страшно. Поначалу эта история не вызывала у меня ничего, кроме недоумения и смеха, — у меня появилась безумная поклонница. Но со временем, наблюдая за тем, как много сил она тратит на каждый аккаунт «ВКонтакте», я начала напрягаться все сильнее. Я боялась, что она действительно придет ко мне домой, — вдруг она принесет нож или кислоту? Когда она мне позвонила в ноябре того года, то я много времени проводила на кинофестивале «Бок о бок» — и каждый странный взгляд незнакомого человека казался мне угрожающим. После того звонка я позвонила мобильному оператору: теперь она не может мне звонить, но СМС не блокируются, и она пишет мне их постоянно, такие же странные: то она говорит, что ей плохо и ей нужно общение, то называет меня гадкой и мерзкой.
Я понимаю, что моя история преследования не самая страшная, но она сильно меня нервирует, особенно тем, что я ничего не могу с этим поделать.
Комментарий юриста
В России нет такого состава преступления, как «преследование», — ни в административном, ни в уголовном кодексе. Поэтому для того, чтобы привлечь преследователя к ответственности, надо искать в его действиях другие составы преступления. Чаще всего это угрозы. На сайте «Кризисного центра» есть инструкция для тех, кто их получает.
Если угроз нет, то мой совет всем жертвам преследования документировать все, что происходит, и рассказывать друзьям и родным. Делать скриншоты, фотографии, записывать звонки и разговоры на диктофон. Нашим клиенткам я всегда советую обязательно обращаться в полицию. По закону правоохранительные органы обязаны принимать все заявления от граждан и проводить проверки. В некоторых случаях это может помочь: преследователь, поняв, что им заинтересовалась полиция, может испугаться и оставить жертву в покое. Кроме этого, жертва преследования не может рассчитывать ни на какую другую помощь от государства и должна сама принимать меры для самозащиты.
Попытки договориться с преследователем, мне кажется, не имеют смысла, потому что у преследователя, как у любого насильника, одна цель — подчинить жертву своей власти. Запугивание — очень действенный способ добиться этой цели. Кроме того, преследователю свойственно проверять границы дозволенного, и постепенно он будет позволять себе все больше.
Я, как и многие мои коллеги, поддерживаю введение отдельного закона о домашнем насилии, который включал бы в себя и преследование. Почти все мои клиентки, пострадавшие от рук домашних насильников, получали угрозы. Убийцы часто преследуют своих жертв. И криминализация преследования, охранные ордера — это способ предотвратить такие преступления, как убийства или побои.
Если вы столкнулись с преследованием, обратитесь в один из кризисных центров (их адреса доступны на сайте насилию.нет). Расскажите о том, что вас преследуют, вашим друзьям и близким и защитите свои средства связи от взлома.
Источник