Как избавиться от ученика с неадекватным поведением

Что делать, когда один ученик терроризирует целый класс

Очень характерная история, где главный герой – Ужасный Ребенок, развернулась в одной московской школе. Если у вас есть дети школьного возраста, вы, скорее всего, испытаете ощущение дежа вю, потому что все эти истории, как правило, двигаются по одному навсегда определенному сценарию со строго отведенными ролями, как в древнегреческой трагедии.

“А что мы можем сделать?”

Пролог. Представьте себе обычный школьный класс, в котором учится положенное по СанПинам количество детей. В нем есть один безобразно себя ведущий ученик (как правило, мальчик, хотя, конечно, бывают варианты). Он мешает всем учиться, он может посреди урока залезть под парту или вдруг начать бегать по кабинету, швыряя вещи одноклассников на пол, он выкрикивает матерные ругательства на уроке, он срывает очки с одноклассников и швыряет об пол, он провоцирует других детей, а когда начинается драка, наносит им травмы или плюет им в лицо, он вообще безосновательно агрессивен и бьет других детей (нужное подчеркнуть или вписать свой вариант).

Сначала его пытается ввести в рамки учитель – как правило, безуспешно, потом подтягиваются родители битых детей и начинают робко обращаться к родителям Ужасного Ребенка. Потом (иногда) подключается психолог, после этого (обычно под давлением других родителей) создается конфликтная комиссия и вызываются родители ответчика.

Акт первый.Родители класса делятся на две части: те, у кого битые дети (их реплики: «гнать таких», «спецшколы на него нет», «надо писать в опеку» и т. д.), и те, чьи дети пока не битые (их стандартный текст: «мальчика травят», «родители – звери», «он имеет такое же право учиться в этой школе, как и все остальные»). Обе половины во всем обвиняют учителя – потому что не справляется с ситуацией, поощряет травлю/закрывает глаза на проблемного ребенка. Учитель огрызается или лежит на жертвенном камне, так как администрация школы решила отдать его на съедение родителям.

По композиции пора бы выйти на сцену родителям Ужасного Ребенка, но они, как правило, где-то на второстепенных ролях со стандартными репликами типа «наш мальчик дерется? не может быть!» (хотя им об этом говорят уже второй год), «у нас просто живой подвижный ребенок», «если вам что-то не нравится, уходите», «я плачу налоги, поэтому мой ребенок будет учиться в этой школе», «мальчики всегда дерутся, это нормально» и – мое любимое – «у вас проблемы, вы их и решайте, а у нас все в порядке».

Все это время на сцене присутствует, как и положено в классической трагедии, хор. Это администрация школы, исполняющая одну и ту же заунывную партию под названием «А что мы можем сделать?».

Встречаются вариации типа «мы не имеем права выгнать», «вот увидите, он это перерастет», «наш психолог работает» и «а что вы от нас хотите». Хор стоит на заднем плане в течение всей трагедии и повторяет одно и то же, но в действии почти не участвует.

Акт второй. На сцене, в зависимости от степени и глубины конфликта, связей родителей и уровня асоциальности Ужасного Ребенка, сменяют друг друга полиция, персонал травмпункта, инспектор по делам несовершеннолетних, Человек-из-Департамента, тьютор. По драному школьному линолеуму вихрем летят бумаги – письмо туда, жалоба сюда, заявление, заключение травматолога, требование, предложение и так далее.

Заключительная часть трагедии – эксод, когда хор с песнями и актеры удаляются со сцены – играется по-разному. В некоторых случаях Ужасного Ребенка удается общими усилиями выдавить в другую школу или на домашнее обучение, и он и его родители уходят, устраивая напоследок или громкий скандал со швырянием предметами или какое-нибудь особенно запоминающееся безобразие. Иногда происходит настоящая трагедия, которая автоматически определяет дальнейшее его место пребывания. В других историях потерпевшие родители правдами и неправдами переводят своих детей в параллельные классы, уходят в другие школы, продолжая издали зорко наблюдать за ситуацией и комментируя ее во всех доступных им интернет-каналах.

Ситуация тяжелая, причем не дай бог никому из читающих быть ни одной из сторон этого конфликта: ни администрацией, которая действительно сильно ограничена действующим законодательством и по сути не имеет рычагов воздействия на семью агрессивного ребенка, ни родителями ребенка, против которого ополчился весь класс, ни родителями других детей, приходящих домой с синяками, ссадинами, а то и переломами.

Забастовка родителей и детей

В одной из московских школ, судя по рассказам родителей, прошли все стандартные этапы развития сюжета и перешли к новому, неожиданному: объявили забастовку и не пустили своих детей в конце апреля на занятия.

Уникальное событие в школьной истории: два дня 2Б класс школу не посещал. Причина – агрессивное и неадекватное поведение их одноклассника, ставящее под угрозу безопасность учеников.

Родители рассказывают, что мальчик бил и душил детей еще в детском саду, за одно первое полугодие в школе на него подали 16 заявлений в администрацию, а во втором классе уже два раза в учебное заведение приходила полиция. В третьей четверти мальчик на уроке физкультуры разбил однокласснику губу ударом по ортодонтическим конструкциям и травмпункт обратился в полицию. Администрация выделила дополнительного педагога, который находился в классе, но в его присутствии мальчик снова напал на одного из детей.

Исчерпав все возможности, в отчаянии родители решились на забастовку…

Есть ли решение?

Все это происходит по нескольким причинам, которые регулярно создают для школ и родителей патовые ситуации.

1. Школа не имеет права выгнать ребенка или куда-то его перевести, более того – учитель даже не может выставить ученика за дверь во время урока. То есть, по большому счету, у нее нет вообще никаких рычагов воздействия или устрашения, и решение о переходе в другое учебное заведение принимают родители ребенка (или суд, если за ребенком числятся преступления), то же самое и в отношении перехода на домашнее обучение.

2. Школьный психолог может работать с ребенком только по заявке его родителей. Если родители «проблемного» ребенка молчат, психолог просто не имеет права вызывать его в кабинет и проводить диагностику и терапию. Школьного психолога в школе может не быть вовсе.

3. У нас взят курс на инклюзию, то есть все дети должны учиться вместе. Поэтому теперь днем с огнем не сыщешь коррекционных классов, и детей, которые нуждаются в предварительной адаптации, отправляют в обычные классы, потому что у нас обязательное среднее образование, не считаясь с тем, что им, возможно, нужны особые условия (другая продолжительность занятий, меньшее количество детей в группе) или учителя, которые профессионально подготовлены для эффективной работы с такими детьми в обычном классе.

4. Учителя, как правило, не готовы работать с детьми, у которых есть различные особенности, не имеют соответствующей квалификации и навыков работы с такими детьми, не знают, что делать с девиантными детьми, но, как правило, именно они становятся крайними в конфликте всех со всеми. Кстати, если один из детей совершит в отношении другого серьезное преступление, отвечать по закону будет именно учитель.

5. У школы нет средств на тьюторов – специальных педагогов, сопровождающих детей с особенностями развития все время их пребывания в школе и прилагающих максимум усилий для их адаптации в школе. Школа обычно не имеет возможности создать необходимые таким детям условия – в частности, так называемую ресурсную среду, где ребенок может отдохнуть, если он не может больше находиться на уроке. Школа не инициирует проведение специальных тренингов и обучающих занятий для учителей, которые могли бы им помочь в работе с этими детьми.

6. Школе крайне невыгодно, чтобы ребенок оказался на учете комиссии по делам несовершеннолетних: она тогда теряет баллы и опускается в рейтинге, поэтому она старается этого всеми силами избежать.

7. Родители других детей, как правило, не понимают, что можно в этой ситуации сделать, школа не предоставляет им никакой информации, поэтому они видят только один выход – выгнать этого ребенка куда подальше, в лучшем случае спихнуть его в параллельный класс. Но для остающихся детей, как это ни удивительно, такой выход может оказаться наихудшим, потому что коллектив, убедившись в том, что он способен выталкивать инородное тело, после этого ищет новую жертву. Кроме того, только профессионалы могут определить, может ли ребенок обучаться в классе с другими детьми или его состояние требует особых условий.

8. Родители проблемного ребенка, как правило, быстро понимают, что у школы «нет методов против Кости Сапрыкина», и занимают позицию «а нас все устраивает» или «сами виноваты». Они не являются на комиссии, не реагируют на звонки администрации и других родителей, не ходят к психологу и не дают свое добро на работу психолога с ребенком.

9. На самом деле, такая ситуация требует тщательной и заинтересованной совместной работы всех участников конфликта – и родителей пострадавших детей, и родителей проблемного ребенка, и психолога, и администрации, и социального педагога, и, возможно, представителей комиссии по делам несовершеннолетних, — но, как правило, одна или несколько сторон саботируют эту работу.

Все это, а также тот факт, что ситуация повторяется из школы в школу, говорит о том, что в системе есть серьезная системная ошибка, требующая четких алгоритмов решения. Но что можно сделать, пока их нет?

Родителям пострадавших детей – требовать от школы соблюдения закона «Об образовании» в той его части, которая возлагает ответственность за безопасность детей в образовательном учреждении на администрацию школы. Обычно школа вспоминает об этом, когда кто-то из детей попадает в травмпункт, откуда автоматически сигнал о травме в учебное время поступает в полицию, и в школу приходит полиция.

Если ситуация тяжелая, если ребенок представляет реальную угрозу для здоровья и жизни детей и систематически мешает учебному процессу, если родители проблемного ребенка демонстративно игнорируют просьбы родителей и администрации принять участие в решение этой проблемы, родители других детей могут требовать от администрации школы обратиться в органы опеки с информацией о том, что родители ребенка не выполняют свои прямые родительские обязанности – естественно, обосновывая все это описанием эпизодов.

Школа также может настаивать на проведении психолого-педагогической комиссии, освидетельствующей ребенка на предмет его способности к обучению в обычных школьных условиях. Родители могут требовать от школы предоставления этому ребенку тьютора, осуществляющего контроль именно за этим ребенком и прилагающего усилия к его адаптации в классе.

“У нас зависла работа с детьми с девиантным поведением”

Евгений Бунимович, уполномоченный по правам ребенка в г. Москве:

К нам нередко обращаются с такими проблемами, и это одна из тех ситуаций, где мы не можем дать четкий алгоритм, потому что все зависит от конкретных обстоятельств и ситуации, нет универсальной палочки-выручалочки, которая может вывести из этой ситуации. Но обращаться, конечно, нужно не в органы опеки и попечительства, потому что они занимаются вопросами, связанными с детьми, у которых нет родителей и замещающих их лиц, а в комиссии по делам несовершеннолетних, они рассматривают такого рода вопросы.

У школы действительно не так много механизмов воздействия на ситуацию: она может только рекомендовать родителям такого ребенка работу с психологом и прохождение медико-психолого-педагогической комиссии, но не более того. Однако школа и родители в Москве могут другое – обратиться в Городской психолого-педагогический центр Департамента образования.

В рамках этого центра действует центр «Перекресток», который и занят рассмотрением такого рода конфликтов. Они оценивают и анализируют ситуацию, у специалистов есть возможность пробыть целый день на уроках, и по результатам наблюдений дать профессиональные рекомендации. Возможно, учитель в том классе, где происходит конфликт, искренне пытается наладить отношения между детьми, но совершает психолого-педагогические ошибки, может, у него отсутствует контакт с детьми. Они работают профессионально, их деятельность вызывает уважение.

Еще одна рекомендация – когда возникают такие ситуации и перспективы их разрешения могут быть самыми разными, нужно все документировать.

Мы сталкиваемся с тем, что когда к нам приходят и говорят о бездействии родителей ребенка, об обращении в администрацию школы, но никаких подтверждающих это документов нет. Я понимаю, что это формализм и бумажная волокита, но без этого невозможно ничего доказать. Должно быть задокументировано: обращались – администрация ничего не сделала, родители не отреагировали, даты, печати. К сожалению, когда такой вопрос, общение может быть в самых разных инстанциях, и когда все задокументировано, это выглядит гораздо убедительнее. И нам тогда намного проще куда-то обращаться, спрашивать, показывать – вот, смотрите, родители обращались туда и сюда, но ничего не изменилось.

Я однозначный сторонник инклюзии и много ее проводил, и даже первую инклюзию я ввел в законодательство, но все-таки нельзя перегибать палку. С одной стороны, правильно, что разные дети должны быть вместе, а не существовать в отдельном загоне, но с ними либо должен быть профессиональный специалист, который знает, как работать с такими детьми, либо их следует выводить на инклюзию, когда уже пройдены какие-то этапы, адаптировавшие их к обычным условиям обучения.

У нас, к сожалению, зависла работа с детьми с девиантным поведением. Это должен быть целый комплекс мер – и летнее воспитание, и специальная школьная работа, но сейчас этого нет. Нет и специальных школ, которые были раньше. Нет летних лагерей для детей с девиантным поведением – если посмотреть список лагерей в этом году, то есть множество разных специализаций – для детей-сирот, для детей из социально неблагополучных семей и так далее, но для детей с девиантным поведением нет. И для них, к сожалению, нет специальной программы. И специальная работа с девиантным поведением – вопрос, который завис в связи с объединением школ.

Надеюсь, что ему наконец будет уделено внимание – такое же, как в случае с ребятами-инвалидами. И в том, и в другом случае должна быть специальная работа с ними в рамках общей школы. Вы привели ребенка с проблемами в общий класс, но это не значит, что ему не требуется реабилитация. Да, такие дети могут учиться в общей школе, но если с ними проводится специальная работа.

Источник

Агрессор в классе: что делать учителю и родителям

Что делать учителю, если один ученик в классе регулярно срывает уроки, обижает одноклассников, отказывается вступать в диалог? А что делать родителям, если их ребёнка обидели в школе? Рассказывает наш блогер, куратор школы безопасности Анастасия Беренова.

Однажды после лекции для педагогов к нам подошла учитель: «Что делать? В классе агрессивный ребёнок, терроризирует всех. Ему прописали таблетки и лечение у психиатра, но мама отказывается что-либо делать». Мы рассказали ей о тактике возможного диалога, о том, как важно весь класс научить не реагировать на ребенка — не создавать почву для провокаций и травли, а в случае агрессии всем вместе защищать каждого.

Но всё это полумеры. Потому что, во-первых, мы не знаем, верное ли было выбрано лечение, а во-вторых, историй таких — легион. Где-то ребёнок агрессивно ведет себя, потому что не умеет контролировать поведение, как в данном примере, а где-то копирует поведение взрослых или дурно воспитан. На попытку диалога с родителями учитель получает от них волшебное слово «ачотакова» или и вовсе встречное обвинение — в травле «идеального ребенка».

К сожалению, юридических мер воздействия на семью не так много (может и к счастью?). Заставить ребенка уйти из школы или принудительно обратиться к психиатру невозможно. Разве что ситуация настолько страшна, что есть основания для административной или уголовной ответственности. Последняя наступает, если ребенок в 14 лет и старше вымогал деньги, грабил, его действия имели характер сексуального преследования или распространение порнографии, особенно с шантажом. Угроза жизни и здоровью также квалифицируется по статье УК 119 (ответственность наступает с 16 лет), но доказать угрозу — сложно.

Прочитайте УК РФ и КоАП РФ, чтобы проверить с какого возраста наступает ответственность за произошедшее. Если ребенок младше, а агрессия малозначительна или не доказуема, сделать ничего нельзя. Если действия опасны для окружающих, а ребёнок мал — есть шанс при настойчивости добиться постановки на учет или беседы с родителями органами опеки.

Но если родители маргинальны или высокопоставлены, от этой не будет никакой пользы, более того, может их разозлить ещё больше

Например, ребенок 7 лет кидался ножиками в выходящих из школы подростков. Участковый поговорил с родителями, но на этом история и закончилась. А ребенок продолжал проявлять агрессию. Оценить опасность ситуации для окружающих можно по следующим признакам: наличие оружия (нож, баллончик, шокер и т. д), агрессивный ребёнок сильнее жертвы или группа агрессоров. Это высокий уровень для жизни и здоровья. По малолетству и при этих обстоятельствах можно уйти от ответственности, но можно воздействовать на родителей — штрафы, ограничение родительских прав и т. д. В остальных ситуациях при низком уровне опасности повторяющихся ситуаций — срыв уроков, драки, мат, брань — воздействовать на агрессора в правовом поле практически невозможно.

Значит ли это, что нужно опускать руки? Конечно нет, и здесь мы приведём некоторые схемы возможных действий

Есть ситуации, которые стоят особняком — ребенок агрессирует из-за того, что не может управлять собой или транслирует внутреннюю боль. Если родитель готов работать над проблемой, идет на диалог и помогает ребенку — отлично. Здесь важно поддержать его в этом, а не травить. Возможно, в некоторых случаях ребенку может понадобиться тьютер.

Узнайте и помогите родителю агрессора — составьте хартию поведения в коллективе, обозначьте границы, поделитесь рекомендациями специалистов или помогающих служб, обучите своих детей специфике общения, если это нужно. Ребенок-агрессор может нуждаться как в помощи медикаментозной, так и в новых навыках — управление гневом и эмоциями, легитимным способам подружиться. Все эти вопросы решаемы.

10 лёгких способов вырастить агрессивного ребёнка

Если ребенок транслирует эпизоды насилия, которые видит дома, — важно поговорить с одним из родителей о проблеме. Возможно, он тоже нуждается в помощи, и просто не понимает, что происходящее в семье не норма и не признак «крепкой руки», а опасная ситуация, прерывать которую нужно срочно! Расскажите о том, как опасно и психологическое насилие — угрозы, ругань, обесценивание, насмешки, газлайтинг, экономическое насилие в семье и т. д. А если родитель не вступает в диалог или даже обвиняет коллектив школы в сложившейся ситуации?

Чего делать нельзя

1. Оставлять учителя один на один с проблемой

То, что учитель должен за всё отвечать, всех научить и перевоспитать — опасное заблуждение, которое развязывает руки родителям дурно воспитанных детей, а не решает проблему. Если у вас в классе есть неуправляемый ребенок, лучше объединиться всем. Но не с посылом «Мы против него», а с посылом «Давайте вместе решать сложившуюся проблему». Замотивируйте учителей и администрацию объединиться с вами: в конце концов, школа, не обеспечивая безопасность учащихся, очень рискует.

2. Надеяться, что проблема «израстет»

Ребенок, который не получает должный отпор за проявление агрессии или должной помощи в управлении поведением будет чувствовать себя дальше более развязано.

3. Ни в коем случае не решать вопрос силой!

Реальная ситуация: ребенок попал в больницу в результате нападения, родитель пошел выяснять отношения с обидчиком. Сейчас его судят по УК, а нападавший подросток продолжает ходить по школе «королём», ведь теперь для общества он — жертва. По этой же причине ни в коем случае нельзя говорить с чужими детьми о поведении: не факт, что сработает, а завтра уже его родители выступят против вас. И не забывайте, что вы можете получить искаженную информацию и излишне эмоционально повести себя. Поэтому правило номер 1: действуем только в правовом поле.

4. Не настраивать коллектив против ребенка-агрессора

Учите детей легитимным способам самозащиты. Иначе вы получите так называемую «травлю самозащиты», когда дети в ответ на агрессию ведут себя не лучше, чем обидчик. Это потом даст полное право родителям зачинщика выставить агрессорами остальных, а своё чадо — жертвой.

5. Не показывать слабость

Это самое сложное. Психологи советуют учителям и родителям «просто поговорить» или пожалеть, но без должного проявления силы воли или авторитетного (не авторитарного!) поведения взрослого, обидчик посчитает такую реакцию слабостью, это его только раззадорит. Особенно, если в его поведении проявляются садистические черты. Рекомендации «давайте жить дружно» отлично работают в травле незнания, когда дети по неумению без умысла обижают друг друга, но в садистской травле это не поможет.

«Учителя, который кричит и давит на детей, можно понять, но нельзя оставить в школе»

Прочитайте Макаренко — он никого не жалел, был тверд, но справедлив, поэтому и смог справиться с воспитанием беспризорников. К сожалению, очень мало психологов систематизируют свои советы в зависимости от состояния системы и вида травли.

Что делать нужно

1. Объединяйтесь!

Если обидчик выбрал одного ученика в классе, не факт, что завтра он не найдет другого — под раздачу может попасть уже ваш ребёнок. Не пытайтесь придумать отговорки, что ваш ребенок сильнее, смелее и его-то не тронут. Критерии выбора жертвы вам неизвестны. Но самое главное — наблюдение насилия не менее травматично для психики.

Если даже ваш ребенок не пострадал, лучше составляйте коллективное обращение к директору. Коллективу сложнее противостоять, а аргумент «я не хочу, чтобы мой ребенок был наблюдателем агрессии» весом и подкрепляется данными, что это не менее вредно, чем наблюдать за травлей. Проговорите это руководителю, если не уверены в аргументах — принесете распечатки статей квалифицированных психологов.

2. Соберите доказательную базу

Вполне возможно, что возмутительное поведение, которым недовольны родители, имеет состав преступления. И тогда обращение к руководству будет совсем иным. Так, например, мама первоклассника была уверена, что старшеклассник, который угрозами вымогал у него телефон, просто дурно воспитан. Но когда она поняла, что это квалифицируется как грабеж, а ответственность за него уже есть — пошла к руководству с совсем другим настроем. Ведь её сыну в этой школе еще учиться! Как и другим детям.

Запросите записи с камер. Возможно, как в приведенном случае, всё происходящее было записано. Храните скрины переписок в социальных сетях, не удаляйте контакты. И самое главное — научите своего ребенка не отвечать ответной агрессией — тогда виноваты станут оба в равной степени.

3. Обратитесь за помощью

Вы собрали доказательства, нашли поддержку у родителей и руководства школы, теперь — обращайтесь к юристу, он поможет вам добиться цели быстрее и грамотнее. Кстати, чего вы хотите? Возмещения ущерба, исключения ребенка из школы, постановки его на учет, перевоспитания? Не все цели выполнимы в вашем конкретном случае. Юрист поможет заменить эмоциональную повестку на структуру действий.

4. Разберитесь с причиной агрессии

Ребенок копирует поведение родственников? Просто плохо воспитан? Имеет проблемы с психикой или неврологией, поэтому не справляется с ситуацией. От причины зависит решение: в первом и втором случае коллектив может занять позицию «у нас так не принято» и сделать так, что агрессору невыгодно будет так себя вести. Не модно, не престижно. Такое воспитание коллективом. В третьем случае, увы, без помощи специалиста ничего не сделать — разве что выработать с коллективом схемы действий, которые не провоцируют. Но это не всегда работает. Да и приучать детей к идее, что действия агрессора зависят от поведения жертвы — не лучшая стратегия.

5. Поговорите с родителем обидчика

Если родители готовы идти на диалог, начинайте со слов: «У нас есть проблема и мы должны решать ее вместе». Расскажите, как мелкие садистические поступки при попустительстве взрослых создавали почву для серьёзных проступков и уголовного наказания в итоге. Вы хотите такого? А психиатрический диагноз без должной коррекции может привести к большой психиатрии и даже преступлениях на этой почве.

«Меня били нещадно. Я отвечала, махала кулаками, но никогда не побеждала». Людмила Петрушевская — о травле

К сожалению, факт наличия психиатрических проблем у нас страшно стигматизирован и многие родители готовы отрицать диагноз, лишь бы не попасть на учет к психиатру. У этого опасения есть и реальные основания, и вымышленные.

Покажите в диалоге, что для вас признание диагноза не «ужас ужас», и это лучше, чем закрывать глаза на него. Возможно, что родитель не из умысла, а по незнанию или невозможности выдержать правду без поддержки, отказывается от помощи психиатра.

6. Переходите к активным действиям

Если у ребёнка нет родителей или они отказываются вступать в диалог, скажите, что будете обращаться в органы опеки или полицию. Не самый лучший сюжет, но, увы, истории «папа и мама сидят, а бабушка умеет только жалеть внука и не задаёт ему границ» — нерешаема без вмешательства извне. Конечно, в идеале родителям и опекуну нужны не запугивания и угрозы, а грамотная и квалифицированная помощь. Главное, чтобы опекун был готов её принять.

7. Научите детей объединяться

Не чтобы устроить «темную», а чтобы каждый знал, что все вместе они защитят любого. Против всех разом противостоять сложнее, и агрессор, почувствовав себя не у дел, не сможет пакостить. В конце концов, есть виды агрессии, которые ищут зрителя или почитателя. Если такого нет, если есть осуждение и сплоченность — ему просто будет нечем подпитывать свою подлость.

В заключении скажу, что дружному, сплоченному коллективу, гораздо легче противостоять нападкам агрессии одного ученика. И это будет ключевым навыком, который поможет детям. А память о том, что мы все были «один за всех и все за одного» не из агрессии, а из справедливой соразмерной силы, станет крепким фундаментом жизненной стойкости.

Вы находитесь в разделе «Блоги». Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.

Источник