Патологическая ложь
Патологическая ложь – это нездоровое стремление сообщать неправдивую информацию, склонность к сочинительству нереалистических историй. Как правило, вызвана она желанием обратить внимание окружения на себя при помощи доказательств личной значимости. Патологические лгуны могут не осознавать, что умышленно обманывают, а могут и верить в собственные измышления. Анормальными обманщиками бывают, как женщины, так и мужчины независимо от возрастной принадлежности. В психиатрии патологическая ложь считается результатом серьёзного личностного расстройства или низкой самооценки, и иногда может обозначаться термином митомания, псевдология или мифомания.
Причины
Обман является общей характеристикой социального взаимодействия между людьми. Кроме того ложь наблюдается и у некоторых разновидностей животных, к примеру, у обезьян. Как правило, человек пользуется неправдой ради корысти или в целях достижения какой-либо собственной выгоды. Например, человек может лгать, чтобы оправдать опоздание на встречу, избежать неловкости. Некоторые субъекты прибегают ко лжи в разы чаще, нежели другие, но всё равно подобное поведение не свидетельствует об их психическом нездоровье.
Заболевание патологическая ложь – это нечто большее. Патологический лгун – это человек, который прибегает к обману без какой-либо явной корысти. Основной особенностью патологической лжи является то, что она не характеризуется очевидной мотивацией. Она может существовать, как отдельное расстройство, а может выступать симптомом серьёзного психологического недуга, например, пограничного личностного расстройство, нарциссизма, антисоциального расстройства.
Причины патологической лжи и механизмы, провоцирующие её, плохо изучены. Однако существует несколько теоретических обоснований биологического и генетического генезиса патологической лжи.
Также считается, что псевдология является следствием издержек воспитания либо детских травм. Часто вполне невинные детские фантазии и вымыслы трансформируются во взрослом состоянии в патологическую ложь вследствие всеобъемлющего родительского контроля. К аналогичному результату нередко приводит дефицит родительского внимания, ласки, любые варианты насилия, унижения, чрезмерная и неконструктивная критика. Дети, чтобы компенсировать травмы, казаться лучше либо вытеснить воспоминания, приносящие боль, начинают придумывать для себя новую личность.
Индивида могут спровоцировать стать патологическим лгуном и другие факторы. Ниже приведены самые часто встречаемые:
– любые вариации зависимости: токсикомания, злоупотребление наркотическими средствами и жидкостями, содержащими алкоголь (лица, страдающие зависимостями, часто сочиняют, дабы скрыть наличие проблемы);
– особенностей мозга (величина серого вещества патологических лгунов меньше, нежели у людей, несклонных к анормальному вранью, этот участок мозга в префронтальной коре отвечает за ощущение раскаяния и моральность);
– низкая самооценка (подсознательно вруны считают недостаточно привлекательной правду, поэтому сообщая неверную информацию, они стремятся казаться лучше, чтобы заслужить восхищение, уважение, всеобщую любовь);
– личностные расстройства и иные проблемы психологического характера.
Патологическая ложь может выступать симптомом других недугов и не всегда, связанных с психикой. Кроме того, патологическое враньё иногда является следствием серьёзных травм либо органических поражений мозга. В этом случае человек обманывает, но не понимает этого.
Псевдология может сопутствовать нарциссизму, социопатии, выступать симптомом пограничного нарушения или биполярного расстройства.
Признаки
Мифоман – это не только прирождённый лжец, но и утончённый манипулятор. Нахождение в обществе патологического вруна неприятно, а порой, даже опасно. При этом уличить его в обмане часто очень сложно. Единственное, что может вынудить его сознаться во вранье – это опасение за собственную жизнь или благополучие.
Симптомы патологической лжи бывают явными и скрытыми. Выявить последние непросто даже специалисту.
Патологические лгуны обожают создавать вокруг собственной персоны атмосферу комфорта. Только при таких условиях они ощущают расслабленность и могут настроить себя на безупречно совершенную ложь. В комфортной обстановке их фантазии воплощаются в россказни с удвоенной силой и «безумной» убеждённостью.
Человек, склонный к патологической лжи, лучше раскрывается во взаимодействии с лицами, которые ему симпатизируют либо пребывают под его влиянием (в частности, представители противоположного гендера). С этими людьми проще установить взаимодействие и заставить поверить их в любую придуманную историю.
Патологические лгуны – отличные ораторы и прекрасно умеют общаться. Основные навыки, которые они применяют в любых обстоятельствах – это враньё и преувеличение. Однако порой их истории кажутся полной бессмыслицей. Поэтому, если слова приятеля постоянно вызывают сильное удивление, вероятно, он является мифоманом.
Среди ключевых признаков патологической лжи можно выделить стремление к повышенному вниманию и чрезмерная любовь к себе. Нередко выдумки хронических врунов напоминают детские капризы, возникающие, когда малыши хотят привлечь родительское внимание.
Патологические вруны отличаются низкой самооценкой. Человек ощущает себя слабым, нередко может страдать личностными расстройствами, депрессивными настроями и биполярными нарушениями. Это всё порождает ложь, которая становится неизменным спутником мифомана. Такими действиями он создаёт себе новую более приемлемую реальность. Враньё и фальшивые убеждения вселяют уверенность в мифомана.
Некоторые хронические лжецы получают удовлетворение лишь, когда слушатели восхищаются их словами и искренне удивляются. Если враль вынудит окружение поверить в его россказни, то это наполняет его особой гордостью и уверенностью. И, наоборот, если его вымысел легко «раскусили», то пострадает самолюбие мифомана.
Привычка врать и заставлять людей верить лжи вынуждает патологических врунов подстраиваться под окружение и учиться их чувствовать, замечать и анализировать их эмоции в ходе взаимодействия. Поэтому вруны-профессионалы нередко бывают хорошими психологами.
Обычные люди, когда говорят неправду, стремятся избежать зрительного контакта со слушателем, поэтому, как правило, опускают взгляд, либо прячут глаза. Мифоманы же устроены иначе – они принципиально стараются уловить взгляд собеседника, чтобы смотреть ему прямо в глаза. Им так легче убедить слушателей и вызвать доверие. Патологический обманщик в течение всего вербального взаимодействия способен смотреть оппоненту в глаза, не отводя взгляд. Хотя нормальным считается отведение глаз периодически в ходе беседы.
Как правило, мифоманов выдаёт фальшивая улыбка. Когда собеседник улыбается искренне, у него преображается вся мимика лица, а у лгунов меняется лишь область возле рта.
Митомания, как правило, зарождается на этапе детскости. Вначале малыши используют невинные отговорки, например, из-за потасовки со сверстником или сломанной игрушки. В школьную пору дети, как правило, склонны сообщать неправду чаще по причине плохих оценок и неудовлетворительного поведения.
Патологическая ложь у детей выражается в её использовании исключительно ради корыстных целей. Например, они перекладывают вину на других, чтобы избежать родительской кары, часто обманывают, говоря, что выполнили домашнюю работу, чтобы пойти гулять.
Как избавиться от патологической лжи
Неправда – является попыткой ухода от действительности. Это способ, к которому прибегают индивиды, дабы скрыть проблемы вследствие совершённых действий, казаться лучше, избежать критики, обрести одобрение окружения либо под воздействием страха.
Патологическая ложь равно, как и иные неполезные привычки, завлекают людей, словно сирены. Обманув единожды и получив вследствие этого собственную выгоду, мифоман в дальнейшем опять прибегнет к этому. Ведь зачем быть честным и страдать, когда можно обманывать и избегать негативных следствий?!
Как лечить патологическую ложь? Если основой недуга являются депрессивные настрои, тревожность, биполярное нарушение, то лгунам показано назначение успокоительных средств, психотропов, антидепрессантов, антипсихотиков. Одновременно при митомании важна поддержка психологического характера, особенно со стороны близкого окружения.
Считается, что бороться с патологической ложью индивида, который сам избавляться от данного недуга не стремится, бесполезно. Пытаться пристыдить врунов, говорить о неуместности подобного поведения, конфликтовать с ними – не дадут позитивного результата.
Психологи рекомендуют исключать подобных лиц из круга общения либо стараться избегать взаимодействия с ними по максимуму. И тем более не вступать с мифоманами в любого рода близкие взаимоотношения.
Если патологическим вруном является близкий родственник и держать дистанцию в общении с ним невозможно, то рекомендуется обратиться за психотерапевтической помощью. Специалист поможет скорректировать поведение вруна.
Постановка верного диагноза, выявления причин патологической ложи и психотерапевтическая работа с ними позволит мифоману избавиться от порока и начать жизнь без вранья. В терапии псевдологии практически не применяются фармакопейные препараты, за исключением случаев, когда митомания вызвана другим недугом.
Автор: Психоневролог Гартман Н.Н.
Врач Медико-психологического центра «ПсихоМед»
Источник
Как лечить патологическую лживость?
Настроить шрифт
- РазмерСтиль
- Режим чтения
Содержание материала
Салли, клиентка, пришедшая ко мне потому, что у нее выработалась привычка лгать своим парням, — хороший пример того, как взрослый человек может научиться изменять свой мозг, а также понять, что отношения — важный аспект таких изменений.
Моя мама часто говорила мне и моим братьям и сестрам: «Зачем лгать? Правда гораздо интереснее». Но в случае Салли все было иначе. Реальная жизнь никогда не была настолько интересной, как ее ложь. Если Салли не хотелось никуда идти в субботу вечером, она сообщала своему другу, что едет на выходных…в Лондон. Если она опаздывала на свидание, то врала, что у нее лопнула шина.
Имела место ложь и другого рода: если парень любил боевики, Салли (которая предпочитала зарубежные фильмы) делала вид, что они ей тоже нравятся. Хочет ли Салли помочь своему парню деньгами на покупку автомобиля? Согласна ли она, чтобы он переехал к ней, не оплачивая аренду квартиры? Конечно же да!
Гибкость очень важна для поддержания отношений, особенно любовных. Мы должны уметь представлять себе, что происходит в жизни каждого из нас, и с пониманием относиться к потребностям друг друга.
Однако Салли была настоящим человеком-змеей, скручивающим себя в тугой узел, для того чтобы соответствовать желаниям мужчины. Салли хотела показать мужчинам, что может полностью удовлетворить их потребности, никогда не доставит им неприятностей, не будет опаздывать и не станет делать то, что отличалось бы от их желаний.
Ложь Салли была не просто ложью; это была ее стратегия сохранения связи с возлюбленным. Кроме того, ложь являлась для Салли источником дофамина. Придумывая очередную байку, она испытывала сильное возбуждение (разоблачат ли ее на этот раз?), а также предвкушала нежность со стороны любимого, когда тот услышит о ее очередной трагедии или готовности поддержать его планы. Однако все романтические отношения Салли заканчивались одинаково: ее бесконечное вранье разрушало их. Салли обратилась ко мне за помощью, потому что хотела разорвать этот порочный круг.
Но могла ли она измениться после стольких лет изощренной лжи?
К числу распространенных методов решения таких проблем, как у Салли, относится концепция самоконтроля, в основе которой лежит теория разделения-индивидуации. Общая идея состоит в том, что Салли должна взять себя в руки и прекратить делать то, что разрушает ее отношения.
Если у нее возникает импульс солгать, она должна просто игнорировать его до тех пор, пока соблазн не пройдет, даже если это заставит ее нервничать.
В этом есть здравый смысл, поскольку самоконтроль — важный элемент процесса перемен.
Отказ от традиционной терапии
Однако описанный выше подход традиционной терапии не учитывает сложную роль отношений в проблеме Салли или тот факт, что ложь стала неотъемлемой частью дофаминовой системы вознаграждения в ее мозге.
Подход, основанный на самоконтроле, не использует нейрологические методы изменения мозга.
(В частности, нейрохимические вещества, которые вырабатываются под воздействием здоровых отношений, помогают ослабить нейронные пути для формирования вредных привычек и укрепить новые, более полезные пути.)
Не стоит и говорить, что он запускает классический цикл депрессивных реакций:
если Салли считает, что способность быть независимой и сохранять самообладание — это показатель зрелости, то она будет чувствовать себя инфантильной неудачницей, если поддастся соблазну и снова солжет. Затем она начнет искать утешение в самом надежном источнике дофамина, а именно постарается придумать поистине впечатляющую ложь, для того чтобы добиться восхищения и любви.
Я прекрасно знаю, что некоторые психотерапевты пытались бы помочь Салли избавиться от привычки лгать исходя из анализа ее отношений в прошлом и настоящем. Специалист по психодинамической терапии, разобравшись в истории семьи Салли, скорее всего, сказал бы девушке о том, что ее родители никогда не принимали истинную, настоящую Салли, предпочтя те фальшивые версии, которые она им демонстрировала.
Вероятно, на сеансах психотерапии было бы много разговоров о том, почему Салли склонна выбирать парней, которым слишком удобно встречаться с девушкой, удовлетворяющей все их потребности. И самое главное — во время таких сеансов уделялось бы много внимания анализу концепции принятия.
Все эти прекрасные качества действительно стоит привнести в исцеляющие терапевтические отношения. Тем не менее их не всегда достаточно для того, чтобы запустить процесс изменения мозга, но даже если это удается, такие изменения могут произойти со значительным запозданием.
Хотя я и предполагала, что ложь Салли связана с характером ее прошлых и настоящих отношений, мне казалось, что исключительно традиционная терапия не поможет ей избавиться от столь прочно укоренившейся привычки лгать.
Почему мы продолжаем использовать только два способа изменения привычек и моделей построения отношений — самоконтроль и терапевтическое принятие?
- Одна из причин — отсутствие у большинства людей (даже у психотерапевтов) знаний о нейробиологии отношений.
- Еще одна причина — твердое многовековое убеждение в том, что мозг не поддается изменениям.
Однако в последнее время появилось огромное количество доказательств обратного, подтверждающих, что мозг может меняться и этот процесс постоянный.
У Салли был быстрый, сильный нейронный путь для лжи, который укрепился за долгие годы многократной стимуляции. Во время наших сеансов мы применяли практически ту же схему, что и при лечении тиннитуса . Мы стремились сознательно ослабить нейронный путь для этой привычки, параллельно стимулируя альтернативные нейронные пути (связанные с отношениями) в надежде на то, что они станут достаточно сильными, чтобы составить конкуренцию старому нейронному пути.
В случае Салли второе правило изменения мозга привело к созданию разветвленного, сильного нейронного пути для лжи. Когда Салли лгала, она испытывала сильное эмоциональное возбуждение, как ребенок на американских горках. Кроме того, ее партнер в ответ на ложь становился нежнее и отзывчивее, что утешало ее. В основе всех этих чувств лежал нейронный путь, который также оказался связанным с ложью. (Чуть ниже мы более подробно поговорим о нейронах и дофамине, нейромедиаторе удовольствия.)
Мозг Салли подобен мозгу пианиста, за исключением того, что вместо привлечения нейронов в состав нейронных путей к руке, разветвленными и взаимосвязанными стали пути для лжи, эмоционального возбуждения, любви и утешения.
Я хотела, чтобы изменения в головном мозге Салли повлияли на то, какие именно нейроны возбуждаются вместе и формируют устойчивые связи. Но это все равно что предложить пианисту стать игроком в лакросс.
По сути, Салли предстояло научиться подавлять одну группу нейронных путей, чтобы создать вместо нее совершенно новую группу.
Какие барьеры способны помочь?
Итак, Салли предстояло решить, какие барьеры способны помочь ей избавиться от привычки лгать своему партнеру.
Я объяснила Салли, что правильного или неправильного ответа не существует. Первым барьером могло бы стать то, что позволило бы Салли остановиться хотя бы на секунду, когда у нее в очередной раз возникнет желание солгать. Я порекомендовала ей начать с очень маленьких, но действительно осуществимых шагов, а не с коренных изменений.
У меня был еще один совет. Многие люди оценивают себя по плохим привычкам или неудачам, поэтому способность воспринимать вредную привычку как нечто отдельное от себя самого — важный первый шаг, который может выступить в качестве барьера. Салли удалось установить небольшой барьер, просто признав тот факт, что для нее желание солгать — это способ обмануть свою физиологию и почувствовать уверенность в отношениях с мужчинами.
Ложь Салли и возникающие в связи с этим трудности в общении не должны были определять ее сущность. Другие люди устанавливали аналогичные барьеры, говоря себе: «Это всего лишь мои бредовые мысли» или «Мой организм просто сообщает мне, что жаждет дофамина».
Когда Салли задумалась обо всем этом и обозначила свое стремление лгать как плохую привычку и неэффективный способ сохранения отношений с возлюбленным, ей удалось взглянуть на себя по-другому.
Психическая гибкость позволила ей вспомнить о себе как об успешном профессионале, культурно развитой личности и отзывчивом человеке. Салли сумела нарисовать в своем воображении положительные, яркие картины формирования здоровых отношений. Благодаря такому смещению фокуса она в буквальном смысле слова смогла изменить стимуляцию своего мозга.
Подобные размышления помогли Салли осознать, что ее стремление лгать на самом деле не было импульсивным. В действительности все начиналось постепенно, с чувства одиночества и ожидания встречи с возлюбленным, желания ощутить себя особенной, заслуживающей любви и заботы с его стороны.
Распознавание мыслей, предшествующих лжи
Однако практически сразу же после знакомства Салли охватывал сильный страх оказаться брошенной, мысль, что партнер разочаруется в ней, если узнает о ее истинных чувствах. Этот страх неизбежно приводил ко лжи, рассчитанной на то, чтобы сохранить благосклонность и заинтересованность партнера.
Салли начала рассматривать эти мысли как часть своей привычки и смогла увидеть, как они захватывают нейронный путь лжи, от которого она хотела избавиться.
По мере того как Салли стала лучше распознавать мысли, предшествующие лжи, она училась переводить свой разум на более позитивный нейронный путь. Когда Салли была одна и стремилась к общению, она пыталась представить себе времена, когда ей удавалось испытать настоящее единение с возлюбленным. Если это не помогало, она звонила ему и честно признавалась, что скучает или чувствует себя подавленной. Со временем Салли даже решилась рассказать о своей дурной привычке подруге, и они договорились, что, если у Салли снова появится желание соврать, она сообщит подруге об этом.
Однажды Салли вспомнила о парне из средней школы, который обожал ее и с которым не нужно было притворяться. Все эти действия служили в качестве барьеров на старом нейронном пути и помогали укрепить более здоровые пути для построения отношений.
Эти пути несколько ослабли, поскольку Салли редко ими пользовалась, и напоминали пустынные растения, которые находятся в состоянии покоя, но оживают, стоит их немного полить. Начав выполнять все вышеперечисленное, Салли ощутила выброс дофамина.
Конечно, Салли не всегда удавалось сдерживаться, когда у нее появлялось сильное желание солгать, особенно в самом начале наших сеансов. Порой она все же врала своему парню, что у нее умерла бабушка или что ее ограбили во время путешествия. Однако Салли настойчиво осваивала навыки поддержания более честных отношений, благодаря чему этот нейронный путь усиливался и ей стало легче контролировать свои мысли.
Следует заметить, что Салли предстояло пройти долгий путь. Не так легко избавиться от прочно укоренившейся привычки, особенно имея ограниченный опыт здоровых отношений. Однако это действительно возможно, если у вас сложились такие отношения хотя бы с одним человеком, который может поддержать вас и ваши усилия. Неудивительно, что Салли в конце концов рассталась с прежним возлюбленным. Я была обеспокоена, когда всего через несколько недель она нашла нового партнера. В самом начале их отношений произошло одно настораживающее событие.
Маленький успех
Когда Салли переехала в новую квартиру, ее новый друг сделал ей подарок на новоселье: бутылку своего любимого соуса для барбекю, который она должна была хранить в холодильнике.
Мы с Салли поговорили об этом «подарке», отражавшем его, а не ее вкусы. На следующей неделе она поблагодарила нового друга за подарок, но при этом заметила, что ей не нравится соус для барбекю.
Мы радовались этому маленькому успеху, потому что в действительности это был прорыв. Едва ли не впервые Салли рискнула быть честной в самом начале развития отношений. К ее большому удивлению, новый парень не возражал против того, что у его подруги другие вкусы в плане приправ. Салли рассказала обо всем подруге, с которой они очень сблизились, и та подтвердила мысль о том, что здоровые отношения подразумевают терпимость к различиям во вкусах и мнениях.
Надежная дружба в сочетании с регулярным отказом от лжи в буквальном смысле слова перенастраивали мозг Салли на честные отношения.
Источник