Нехимические зависимости. Секты. Технологии психологического воздействия в сектах
Еще Ф.Ницше, как упоминалось, описал разные виды «опьянения», каждое из которых, по определению, способно привести к формированию зависимости: «. прежде всего опьянение полового возбуждения, эта древнейшая и изначальнейшая форма опьянения. Равным образом опьянение, являющееся следствием всех сильных вожделений, всех сильных аффектов; опьянения празднества, состязания, бравурной пьесы, победы, всех крайних возбуждений; опьянение жестокости, опьянение разрушения, опьянения. (от — автор). метеорологических средств, например весеннее опьянение; наконец, опьянение воли, опьянение перегруженной и вздувшейся воли».
По возможности кратко опишем далее некоторые из известных форм нехимической зависимости.
Деструктивные культы (секты). Секта (культ) — группа лиц, которой свойственны:
- особый ритуал поклонения Богу или человеку;
- изоляция от окружающей «злой» культуры;
- наличие харизматического лидера.
 | Близкий человек пострадал от секты? Обратитесь к нам, мы поможем вернуть его к полноценной жизни! |
В отличие от секты ересь есть лишь ответвление официальной религии (Д.Майерс, 1997). Секты существовали и ранее — когда-то и христиане могли считаться сектантами. ХХ в. знаменателен помимо прочего тем, что появилось множество неокультов (как знать, не вываривается ли в этом котле какая-нибудь религия будущего?). Так, в Бразилии насчитывают до 4100 сект, в США — 3000 сект и около 15 млн адептов (приверженцев веры). В России, как предполагают, существует порядка 6000 деструктивных религиозных организаций и около 300 сект, в деятельность которых в разной степени вовлечено от 3 до 5 млн человек. Мировым центром сектантства являются США, столица сект в России — Москва.
Мы не станем описывать здесь особенности отдельных сект — в этом нет ни возможности, ни тем более необходимости. Остановимся в основном на технологиях психологического воздействия, используемых в разных сектах для «обработки» ее участников, формирования зависимого поведения и других возможных последствий пребывания в сектах. Эти методы многообразны, отчасти известны с древнейших времен, а во многом основаны на современных достижениях индивидуальной и социальной психологии. В отличие от традиционных конфессий и прочих социальных групп, где такие методы (пусть и не все) также применяются, секты используют их в первую очередь с антисоциальными целями (исключительно в интересах узкой группы лиц и в ущерб всем остальным). Вот эти методы.
1. Распространение сектантской литературы, где в краткой, доступной и привлекательной форме излагаются некоторые стороны пропагандируемого вероучения. Главное, суть учения остается большей частью за кадром — человеку показывают «наживку», но не крючок. Литература для посторонних раздается бесплатно. Эта невинная, но коварная уловка, использующая правило взаимного обмена: принесенное в дар невольно рождает чувство ответной благодарности. Кришнаиты в США, взяв на вооружение этот прием, собирали огромные пожертвования от людей, которым перед тем «дарили» цветок.
Американцы, раскусив в конце концов эту данайскую хитрость, стали обходить кришнаитов стороной, опасаясь встречаться с ними лицом к лицу, так как стереотип общения срабатывал помимо воли. Принявшие в дар книжку, скорее всего, не откажутся хотя бы поговорить с миссионером, а может быть, и заглянуть на приветливый «огонек» секты. Другой способ — гигантские тиражи литературы, так или иначе связанной с сектами. Здесь успешно работает иллюзия соответствия статуса и размеров — лучше то, чего больше. Чем больше выбрасывается на прилавки магазинов и бесчисленных книжных развалов сектантской литературы, чем выше ее удельный вес в общей массе книг, тем быстрее люди к этому привыкают и все возрастающую ценность издания сект получают в их глазах. Вербовщики, часто специально обученные, владеют и другими приемами влияния. Это эффект первого впечатления — склонность придавать наибольшее значение своему первому впечатлению о человеке.
Бывает так, что последующее осознанное отношение к нему отбрасывается как неверное, случайное. Именно поэтому вербовщики выглядят как вполне благополучные, радостные люди, излучающие бодрость, здоровье, уверенность. Применяется знание эффекта Барнума. «. Каждую минуту на свет рождается простофиля», — утверждал Барнум, основатель знаменитого цирка. Именем Барнума названа склонность людей принимать «за чистую монету» благожелательные оценки своей личности, особенно если они преподносятся «под научным, магическим или ритуальным соусом» (Ж.Годфруа, 1992). Действенность указанного эффекта более чем очевидна — астрологическая характерология прочно утвердилась поэтому в массовом сознании. Важную роль играют лесть, похвалы, комплименты.
Это весьма располагает к себе людей, которым желаемое свойственно принимать за действительное, — эффект Хоторна или инграциация. У вербовщиков обычно ловко подвешен язык. Они знают, что красноречие — это косвенный способ убеждения. Доводы красноречия, заметил кто-то, куда сильнее доводов ума. К вербовке стараются привлекать людей с хорошей фактурой — высоких, стройных, видных, выделяющихся своей наружностью. В данном случае «работает» стереотип физической привлекательности — склонность наделять социально желаемыми чертами физически привлекательных людей: что красиво, то и хорошо. Обольстительные женщины, дразнящие доступностью и искусно возбуждающие сексуальность мужчин с интимными проблемами, бывают порой просто незаменимы. Есть секты, где хорошенькие девушки вступают в половую связь с потенциальными адептами.
2. Упомянутые методы влияния используются и в дальнейшем на всем первом этапе вовлечения в секту — обольщении. Это необходимо для того, чтобы создать ее положительный имидж и прочную установку на ее принятие. Далее человек неосознанно будет действовать в соответствии с теорией вознаграждения привлекательности — оценивать поведение сектантов с позиции выгоды последнего для себя и находить различные оправдания такой позиции вопреки фактам.
3. Бомбардировка любовью — демонстрация сектантами трогательного внимания, заботы, нежности, милосердия, готовности помочь и решить все проблемы, с которыми человек не справлялся самостоятельно ранее. Это эффективный психотерапевтический прием, особенно успешный в силу контраста происходящего «спектакля любви» и того, что было «в миру» (равнодушие, черствость, отторжение, жестокость, обвинения и др.).
В итоге возникает и укрепляется ощущение безопасности, исчезают опасения, тревога, страхи, растет самооценка, уверенность в себе, рассеивается чувство одиночества. Очень важно, что все это происходит быстро, иногда после 1–2 посещений секты, как важно и то, что никаких собственных усилий для этого не требуется, — это еще один «счастливый подарок», вводящий в игру правило взаимного обмена. Сектанты из жупела вскоре превращаются в милых, добрых и сердечных людей. В этом превращении есть что-то детское: «любовь» сектантов — это в сущности имитация материнской любви, когда мать любит свое дитя только потому, что оно есть, и любит тем сильнее, чем больше ребенок страдает.
4. Устрашение. Сайентологи (последователи автора «Дианетики» Хаббарда), например, с этой целью «запускают» для обследования внешне вполне научный и респектабельный «Оксфордский тест». Тестирование обычно показывает, что испытуемый имеет столь глубокие проблемы, что самостоятельно с ними не справится и его будущее находится под угрозой. Его спасение возможно, но только если он будет посещать занятия по сайентологии (семинары, тренинги и др.). В сектах с криминальной направленностью выход из них сурово карается: адепты знают, что могут быть дискредитированы и даже уничтожены физически. «Страх — лучший наставник», — говорили древние, и этот наставник занимает в сектах парализующее волю и потому весьма почетное место. Бывает, что, покидая секту, люди боятся свидетельствовать против нее из опасений проклятия, порчи и других приемов вредоносной магии (к примеру, это секта «Роза-Крин»).
5. Сакральность — для большинства рядовых адептов происходящее в секте является непроницаемой тайной, непостижимой загадкой, покрыто мистическим туманом. Искусно нагнетается атмосфера пиетета, благоговения и священного трепета. Феерические «действа» в секте по-детски поражают, удивляют, изумляют, шокируют, блокируя тем самым активность сознания и критического мышления. Соответственно этому повышается внушаемость, человек более не способен что-то противопоставить давлению на него и пассивно, без всякого сопротивления принимает на веру даже очевидные нелепости. Строго говоря, речь идет о непосредственном внедрении в сферу бессознательного индивидуума.
6. Запрет на критику, высказывания несогласия, недовольства и даже сомнения относительно истинности вероучения. Когда человек не имеет возможности свободно высказывать мысли, а запрет интернализуется, он прекращает самостоятельно думать. За соблюдением запрета обычно строго следят. У сайентологов (и не только у них) практикуют и поощряют доносы адептов друг на друга. Предпочитаются доносы в письменной форме. Нарушение запрета влечет наказания, штрафные санкции. Со временем внешние запреты трансформируются во «внутреннего цензора», аналогичного такой защитной психологической стратегии, как репрессия.
7. Манипуляции тщеславием — развитие у членов секты чувства превосходства, исключительности, элитарности, укрепление убеждения в том, что они — самые достойные, богоизбранные люди, лучшая и единственно заслуживающая спасения часть человечества. Тщеславие — едва ли не самая чувствительная струна человеческой души, и совсем не многие способны устоять перед ее соблазнами. «Спаси меня, Бог, от тщеславия, — говорил Р.Шеридан, — от других пороков я избавлюсь сам». И хотя «золотая узда не сделает клячу рысаком» (Сенека), чрезмерное самомнение трудно «вытравить» из человека, потому что оно создает спасительную иллюзию контроля — ложную уверенность в том, что происходящее вокруг находится под его контролем, не угрожает, не вызывает чувства опасности.
8. Формирование образа врага — культивирование чувства враждебности к людям, находящимся вне данной секты. Все они «чужие», враги, противники, грешники, аморальные личности; им нельзя доверять, так как они непременно обманут, они являются источником угрозы для всего мира, секты и каждого ее члена. В конечном итоге всем этим «злодеям» уготована неминуемая и страшная гибель. В секте «Белое братство» считалось, что при (откладываемом не раз) наступлении «конца света» выживут всего лишь 144 тысячи «юсмалиан» (адептов секты). Объединение против общего врага весьма способствует сплочению группы и развитию сознания коллективной безопасности.
Одновременно с этим провоцируется и накапливается агрессия «к другим», и она может в любой нужный лидеру секты момент вылиться наружу. Создание образа врага необходимо и для того, чтобы удержать адептов в секте, — едва ли после этого они покинут ее добровольно. По причине непримиримого антагонизма к посторонним для секты всякие попытки переубедить адептов и показать их заблуждения ровно ничего не дают — самые убедительные доказательства отметаются с порога, а отчуждение, в свою очередь, еще более возрастает. Зная обо всем этом, лидеры сект вполне сознательно пользуются таким наступательным приемом: они, разыгрывая роль жертвы, умышленно провоцируют возмущение, недовольство сектой, презрение и враждебность посторонних к своим последователям. Этот мошеннический трюк еще более укрепляет образ врага и все прочнее цементирует секту, объединяя адептов вокруг своего лидера против общего врага. Трюк, правда, рискованный, иногда он — жест отчаяния.
Особенно ожесточенными являются в России нападки сектантов на православие. Видимо, потому, что только оно и сдерживает сегодня экспансию сектантства, а власть занимает позицию невмешательства, действуя в рамках формального права. Однако и реакция православной церкви не всегда бывает адекватной, то есть является желаемой для лидеров сект. Не в меру ревностные защитники православия отвечают на провокационные вызовы излишне прямолинейно, жестко, в духе нетерпимости, без того, чтобы привлечь к своей работе специально подготовленных психологов и строить ее на основе солидной научной базы.
Печальным итогом такой конфронтации может стать или уже стала ситуация, которая в социальной психологии определяется как зеркальное восприятие — «своя» сторона (группа) представляется светлой и миролюбивой, а другая — темной и агрессивной. Особенно непримиримым является противостояние по столь серьезной проблеме, как духовность. Нравственность — один из важнейших аспектов духовности. Противоборство в этической плоскости называют моральной эксклюзией — одна «партия» считает себя идеальным воплощением нравственности и духовности, другая пытается компрометировать ее как аморальную и бездуховную, сатанинскую и наоборот.
Так, «свидетели Иеговы» без обиняков объявляют православную веру «сатанинской». Складывается, таким образом, более чем серьезное положение: духовные войны исторически всегда предшествовали кровавой драме. Православие по сути своей не может позволить себе агрессивности, политизации, ему не свойственно опускаться до разоблачительства, резких оценок и ожесточен ной полемики — Богу, как говорят, богово, а кесарю — кесарево.
9. Формирование образа лидера секты как харизматической личности, то есть личности, наделенной непререкаемым авторитетом в силу своих исключительных внутренних качеств. Адепты обожествляют своих лидеров, возносят их на недосягаемую для смертных высоту (это поклонение — безусловный признак зависимости). Лидеры сект — гуру, учителя, верховные жрецы, мамы мира, отцы человечества и т. д. Сами лидеры, идентифицируя себя с образом сверхчеловека, большой скромностью отнюдь не отличаются. Виссарион, показывая на распятие Исуса Христа, не раз многозначительно намекал, что это «распят брат мой».
Молодая женщина, которая стала «святой» и приближенной к Виссариону, говорила автору, что «Виссарион и есть сам Исус Христос». Воплощениями Исуса Христа считали себя Мун, Асахара (адепты отождествляли его также с Вишну). Хаббард представлял себя Антихристом и претендовал на мировое господство (в этом он далеко не одинок). Бабаджи уверял, что в его «прошлой жизни» Исус Христос был «его учеником» и т. д. Едва ли не все такие «харизматики» утверждали, что испытывали состояния «озарения», во время которых им «свыше» сообщались послания об их высокой и спасительной для человечества миссии.
Вера в озарение, в возможность надчувственного восприятия и общения с высшими силами — характерная особенность едва ли не всех конфессий. С научной точки зрения речь, несомненно, идет о склонности к экстатическим эпизодам, присущей отдельным людям, но уж никак не многим, как можно подумать, читая откровения лидеров сект. Иными словами, лидеры сект не столь уж редко являются виртуозными «профессионалами уступчивости» — манипуляторами, в совершенстве владеющими разными приемами психологии влияния. Независимо от того, душевнобольны или здоровы, эту «науку» они освоили явно не без помощи своих самоотверженных приверженцев — «короля делает свита». Существует, по-видимому, несколько типов харизматических лидеров сект:
- циничные дельцы, большей частью многочисленные «миссионеры» из-за рубежа, вышколенные и психологически хорошо подготовленные; их привлекает «бизнес» на «аборигенах» России, и, что весьма вероятно, они преследуют также политические цели;
- авантюристы и мошенники, в избытке наделенные другими психопатическими качествами личности. Таков, к примеру, Хаббард;
- параноики и парафреники, одержимые тщеславием и потому отождествляющие себя с богами по законам архаического мышления. Так, Мун идентифицирует себя с Исусом Христом на том основании, что у него, Муна, такая же «волнистая борода», что и у богочеловека;
- психиатрические пациенты, искренне озабоченные духовной комой общества и стремящиеся по-своему «спасти» людей. Это тип Иванова, основателя секты «ивановцев», ищущих единения с природой.
Вообще говоря, сфера духовности, «приватизированная» конфессиями, была и остается малопривлекательной для осознанного выбора. Трудно возразить поэтому Лихтенбергу, сказавшему: «И я благодарю Бога тысячу раз за то, что он сделал меня атеистом».
Мало кто в состоянии вообще выдержать экзамен на самоидентичность под давлением титулов, званий, богатства, преклонения или высокого положения в социальной иерархии. А многие лидеры сект, к слову сказать, баснословно богаты. Так, стоимость продвижения на последнюю ступень посвящения у сайентологов равна 100–120 тыс. долларов США, немалую часть которых присваивает лидер. А «испытание богатством, — как заметил кто-то не без основания, — куда тяжелее испытания бедностью». О людях же, способных не поддаваться мощному, почти животному влиянию громких имен и тугих кошельков, только и остается, что складывать легенды вроде следующей. Философ, которого хотели унизить и усадили на пиру в дальний угол, воскликнул: «Вот случай, когда не место красит человека, а человек место!» И так всегда: все прекрасное редко, говорил Цицерон.
10. Разрыв социальных связей. Непреложное правило большинства сект состоит в требовании прекратить всякие отношения с близкими, друзьями, родственниками, приятелями, коллегами, то есть со всеми, кто реально способен оказать какое-то нежелательное влияние на адепта. Смысл такой тотальной изоляции совершенно ясен — не допустить в сознание адепта конкурентных мыслей, оценок, представлений. Кроме того, прервав связи с прежним социумом, адепт «сжигает за собой мосты», теряет возможность вернуться обратно. Круг общения в секте, обычно разделенной глухими перегородками, — это небольшая группа лиц, и все они с персеверативным постоянством говорят и делают одно и то же.
Сознание адепта как бы освещено только в одной периферийной точке, в сущности, он целиком погружен в пучину дезорганизованного бессознательного и перед ним практически беззащитен. Секта вообще лишена внешнего уравновешивающего социального и разумного влияния. Вовсе не случайно, что коллективные самоубийства время от времени происходят в сектах, совершенно оторванных от общества и культуры.
Все вместе сектанты отдельной общины собираются на молениях и специальных церемониях, где практикуются недурно и даже отлично срежиссированные методы коллективного воздействия на личность. На вооружение при этом берется принцип социального доказательства, согласно которому действие, мысль, высказывание считаются верными, если они присущи большинству. «Там, где все думают одинаково, никто не думает слишком много», — заметил У.Липпман. А.Бандура, яркий представитель бихевиоризма (психологии поведения), предложил даже метод лечения фобий у детей, основанный на применении указанного принципа.
Если ребенку со страхом, к примеру, собаки показывать детей, безбоязненно играющих с ней, болезненный страх заметно ослабевает или даже исчезает. Чувство боли, между прочим, также притупляется в присутствии людей, которые демонстрируют отсутствие боли в такой же ситуации. Стоит, пожалуй, отдельно сказать о влиянии принципа социального доказательства на оценки индивидуума и вытекающих из этого последствиях.
Существует специальное понятие — «эвристика репрезентативности», описывающее «стратегию» судить о степени вероятности чего-либо «посредством оценки», то есть того, насколько «хорошо» она представляет специфические прототипы или соответствует им; данная стратегия может «заставить» человека пренебречь дополнительной полезной информацией (Д.Майерс, 1997). Поскольку следовать своим и усвоенным чужим оценкам, причем неосознанно, свойственно многим, если не большинству, даже благополучным людям, пренебрегать данным аспектом деятельности сект тем более не следует. Оценка — нечто большее, чем констатация своего мнения, это его защита.
11. Информационная и культурная депривация. Во многих сектах строго запрещают читать, слушать по радио или смотреть по телевидению все, что не соответствует культовым представлениям. Иногда первое, что делает неофит дома, — выбрасывает или сжигает «ненужные, вредные» книги, газеты, убирает и даже ломает телевизор и радиоприемник. Научные взгляды в сектах абсолютно недопустимы. Нельзя обращаться за медицинской помощью, секты — ярые противники научной медицины. Исключается посещение театров, кинотеатров, просветительских лекций, концертов, спортивных состязаний.
Женщина лишена права пользоваться косметикой, нарядами и многим другим, так что теряет сознание своей женской идентичности, становится как бы бесполым существом. Последнее не мешает, однако, лидерам секты использовать привлекательных женщин в качестве наложниц, то есть фактически насиловать их, оказавшихся в полной зависимости. Думать о чем-то своем, что-то планировать, выйти за рамки сиюминутного часто нет ни времени, ни возможности. Совет Д.Карнеги «жить в отсеке сегодняшнего дня» явно пришелся сектам по вкусу. Вообще сознание сектанта постоянно и до предела заполнено тем, что предписывает культ.
Это насильственное вторжение в сознание — индоктринация — по силе своего воздействия на личность не идет, кажется, ни в какое сравнение с гипносуггестией (внушением в гипнотическом состоянии), несопоставимо оно с последней и по длительности влияния. Вырвавшиеся из сект люди (обычно это единицы, судьба остальных остается неизвестной) рассказывают, что воспоминания о жизни в секте непроизвольно возникают на протяжении 4–5 лет, причем такие навязчивые репродукции бывают столь яркими и образными, что порой их трудно разграничить с настоящими галлюцинациями. Примечательно, что воспоминания долго остаются окрашенными в положительные эмоциональные тона, а в памяти всплывают образы объектов зависимости — лидеры секты. При наплыве воспоминаний человек на время чувствует себя как бы перенесшимся назад, в секту, в «жизнь в прошлом». Это особый психогенный, мистический вариант экмнестических обманов восприятия.
Источник