Ненавижу зятя
Ненавижу зятя
“Ненавижу зятя” – так обозначила клиентка свою проблему на консультации.
Да, у нее есть и другие проблемы, но эта приобрела какое-то особое значение за последние несколько лет. Даже при том, что такие чувства считаются в обществе нормальными для тещи;), женщина почувствовала, что происходит что-то не то.
Тем более, что ее отношения с зятем были очень хорошие и даже дружеские несколько лет, а потом все резко переменилось, и появилась ненависть. При этом эта ненависть начала питаться любым телодвижением зятя. И тут он не хорош, и там.
После разговоров с дочерью у женщины возникали странные чувства. Дело в том, что дочь все устраивало, а вот ее мать – нет. Несмотря на то, что по ее словам, она понимала, что все у зятя нормально, тем не менее, продолжала ощущать, что она бесконечно злится на него.
К тому же, если она начинала вспоминать зятя, она постоянно вела с ним мысленный диалог, в котором доказывала ему, что он неправ.
Были мысли о том, что высказав свое мнение о нем ему в лицо, ей станет легче. Так и произошло несколько раз, и, по ее словам, они не принесли ей никакого облегчения.
Осознавая все это, она хотела буквально отбросить эти чувства, перестать прокручивать их в голове, но у нее не получалось.
И тогда она обратилась к психологу.
После обсуждения и уточнения всех вышеописанных моментов я попросила ее визуализировать ее злость на зятя, положить на руку и рассмотреть ее со всех сторон (это было некое темное шарообразное образование). Визуализация была необходима, чтобы клиентка могла растождествиться с проблемой, в противном случае она уходила бы в логические рассуждения о том, почему ей не нравится зять.
Первый вопрос был: “Когда шар появился?” Клиентка сразу вспомнила крупную ссору, в которой они с зятем поругались и после которой она и изменила отношение к нему.
Вернее, они не поругались. Высказал неприятное он. А она – она промолчала в ответ.
И выяснилось, что шар этот больше напоминает не злость, а смертельную обиду, которую ей нанесли. И этот шар злости выполняет замечательную функцию: не забыть об этой обиде То есть, ненавидя, клиентка самой себе напоминает, что ее обидели.
Итак, мы определились, что внутри живет обида, которая и порождает злость (надо сказать, что клиентка в момент осознания этого факта значительно расслабилась, словно перестала собираться для прыжка, чтобы атаковать).
Обида
Значит, теперь нужно работать с обидой.
Дело в том, что обида не возникает у взрослых людей из ниоткуда. Если человек во взрослом возрасте обиделся, значит, почва для обиды у него появилась явно не в момент самой обиды.
Мой вопрос был: “Скажите, а бывало так, что кто-то ранее, до ссоры с зятем, на вас “нападал” так сильно и грубо, что вы не могли справиться с обидой и при этом не в состоянии были достойно ответить, защитить себя?
Ответ был однозначным. Да.
На этом подробности я опускаю. Скажу в общем и целом, что произошло.
В детстве у женщины произошло несколько случаев, в которых в силу возраста она не смогла себя защитить. Оскорбления в ее адрес были, а она ничего поделать не могла. Это очень распространенная штука. Например, нам говорят грубости родители, или воспитательницы в детском саду, или учителя. Обиды застревают в нас и, не проговоренные и не разрешенные, записываются на подкорку, оставаясь там.
В самый не подходящий (или подходящий?) момент, они выскакивают, как черт из табакерки, и человек автоматически начинает воспроизводить свою собственную реакцию, которая была у него раньше, в частности в детстве.
То же самое произошло и с моей клиенткой.
Слова зятя всколыхнули чувства и ощущения из прошлого, и она снова стала маленькой девочкой, которая тихо плачет от обиды. Но во взрослом возрасте присоединилась еще и злость, которая заставляла женщину помнить о том, какая она маленькая и несчастная, по сути, толкая ее к разрешению всех тех ситуаций обид, что были в ней.
Мы вернулись в эти ситуации, отресурсировали их, поменяли реакции, подумали над тем, какой нужно стать, чтобы можно было не давать себя в обиду.
Злость на зятя растворилась, поскольку уже была не нужна. Женщина решила проблему обиженной девочки.
Источник
Как избавиться от зятя за десять дней
Артер: Nissa
Бета: Ave-2006
Пейринг: Джаред/Дженсен; Крис/Дженсен;
Жанр: Романтика, юмор. АU.
Предупреждение: Данное произведение является вольным ретейлингом по фильму «Зятек».
Саммари: Для любой матери самый страшный кошмар – это избранник ее ребенка. А если ваш сын гей, то вдвойне. И когда любимый ребенок приводит в дом нечто кудрявое, тощее и несуразное, – то нужно принять и понять, попутно делая все, чтобы избавиться от столь нежеланного зятя. А уж семья поможет в столь прекрасном начинании.
Пролог.
2011. г. Оклахома. Старшая школа Беркли.
— Та-ак, минуточку! Стойте спокойно! Я должен вас сфотографировать красивыми!
— Пап, мне пора на сцену! Давай позже.
— Дорогой, как я смотрюсь в этом костюме?
— Пап, не надо меня фотографировать! Я еще речь не сказал.
— Кензи! Не мешай мне фотографировать брата!
— Пап, мне нужно идти….
Дженсен отмахнулся от суетящихся с камерой родственников и чуть ли не бегом припустил в сторону сцены. Буквально через несколько минут его должны были вызвать, чтобы он, как один из лучших учеников школы, сказал прощальную речь.
Ладони от волнения вспотели, и Дженсен вытер их о парадную мантию. Жестко накрахмаленный воротник сильно натирал шею, а проклятые длинные волосы лезли в глаза, мешая внимательно все оглядывать, запечатлевая словно в последний раз: спортивный стадион, где было так замечательно заниматься лакроссом, любимое дерево во дворе школы, где было так удобно читать книгина переменах в теплое время года, местами покрытую ржавчиной дверь подсобки, где он впервые поцеловался с Крисом…
Было много замечательных моментов в школьной жизни… Но пора взрослеть.
Дженсен считал, что здесь, в Оклахоме, под крылом родителей он не добьется чего-то значительного. Следовательно, нужно было поскорее избавиться от родительской опеки и начать самостоятельную жизнь. Нужно было подобрать что-то престижное и достаточно отдаленное. Выбор пал на Калифорнийский Университет.
Все это Дженсен прокручивал в голове, когда толкал прощальную речь. Краем глаза он заметил Криса, который характерным движением двигал кулаком вдоль скрученного в трубку аттестата. Дженсен усмехнулся и двумя предложениями закончил речь, чувствуя, как вставший от возбуждения член неприятно трется о брюки.
Слова богу, что парадные мантии были достаточно широкими, чтобы без труда скрыть возникший стояк. Иначе без конфуза бы не обошлось.
Спустившись с трибуны, он сел рядом с Кейном, который понимающе ухмылялся. Он-то прекрасно знал, какое влияние оказали его действия на Дженсена. Слава богу, директор не стала мучить их и быстро закруглила свою речь. Дженсен испытал несравненное облегчение, когда подкидывал свою шляпу в воздух – это дало ощущение свободы. Еще бы только можно было побыстрее уединиться с Крисом.
После сумасшедшего секса думать не хотелось. Мозги были, как вчерашнее желе. Дженсен медленно вдыхал, пытаясь успокоиться и отрешиться от елозящей по бедрам руки Кейна, который даже после долгого марафона не успокаивался.
— Куда будешь поступать? – Дженсен хотел, чтобы это звучало как бы между делом, но все равно понял, как это выглядело. Жалко.
— В Массачусетский, – Крис не стал скрывать и ответил как есть.
— Понятно, – в горле неожиданно стало очень сухо. Дженсен попытался отвернуться от любовника, но тот не дал ему этого сделать.
— Джен, это ничего не меняет между нами, – Крис ласково провел по волосам Дженсена и тот чуть ли не замурлыкал от ласковых прикосновений.
— Правда. Иди сюда, мне нужно засадить тебе еще раз так, чтобы ты весь следующий семестр помнил обо мне.
Глава 1
Первая мысль, что пришла ему в голову, это то, что в Калифорнии жарко. Нет, не просто жарко, а охренительно жарко. Дженсен только спустился с самолета, а его рубашка уже прилипла к спине и была противно влажной. Задницу же , как напоминание о Крисе, до сих пор немного саднило.
Дженсен поморщился от неприятных ощущений и, крепко ухватив за ручку свой чемодан, поплелся к выходу из аэропорта. Нужно было срочно поймать такси.
Университет оказался именно таким, каким его рекламировали в буклете – светлым, молодежным и огромным. Несколько больших зданий из светлого камня и прилегающих к ним парков создавали приятную атмосферу, а многочисленные студенты всех цветов и видов давали ощущение новой, бьющей ключом жизни.
Дженсен прошел к крайнему левому зданию, в котором, как он узнал из интернета, находилось общежитие. Где спросил у ответственного по расселению номер своей комнаты, в которой он будет жить следующие несколько лет.
Его соседом по комнате оказался парень, приехавший из Чикаго. Перья самых ярких расцветок на голове соседа лишь позабавили Дженсена. Распаковав свои вещи и пытаясь не налететь на кого-то в той толкучке, которую представлял собой коридор, Дженсен попытался было пройти к выходу, но безрезультатно – выход прочно заблокировала стайка первокурсников, пытаясь втащить огромный багаж, которые, так же как и он, приехали сегодня заселяться.
К тому же, вернувшись обратно в комнату, Дженсен заметил, что у его кровати шатается ножка. Оставлять все как есть, он был не намерен, так что мгновенно решил раздобыть гвозди и молоток. Начать свои поиски он решил с комнаты напротив. Постучав, но не дождавшись никакого ответа, Дженсен хотел было уже уйти, когда заметил, что дверь не заперта. Любопытство победило, так что аккуратно открыв дверь, он вошел.
То, что предстало его глазам, заставило удивленно моргать в попытке понять, куда же все-таки он попал – комната представляла собой странное нагромождение деревянных балок и сваленных в разные кучи вещей. Судя по-всему, в комнате жил только один человек, так как кроватей не наблюдалось в принципе, а вместо них в углу висел один огромный гамак с лоскутным одеялом и тремя подушками. Повсюду на стенах висели яркие плакаты, какие-то этнические маски и прочие непонятные предметы.
Дженсен даже боялся узнать, для чего использовались те или иные вещи, что висели на стенах.
Он повернулся в сторону двери, чтобы уйти и от неожиданности истошно закричал – прямо перед его лицом непонятным образом оказалась огромная черная зловещая маска, вроде тех, что используют в вуду. Страшные глазницы пронзительно уставились прямо на Дженсена, и ему стало страшно. В голову мгновенно полезли мысли об озверевших призраках и кровавых жертвах, однако в следующее мгновение он услышал то, что совсем не вязалось с потусторонними силами, — это был смех. Обыкновенный человеческий веселый смех.
— Ты бы видел сейчас себя! – маска начала двигаться, и Дженсен увидел, что под ней оказалось обыкновенное лицо, которое принадлежало вполне обычному парню. Ну, почти – тот висел вверх тормашками на балке, прикрученной под потолком.
— Ты что, охренел? – Дженсен, поняв, что убивать его не будут, разозлился: — А если бы у меня разрыв сердца был? Потом бы сам откачивал!
— Да брось. Это ж просто шутка, – Парень все также смотрел на него сверху вниз.
— За такие шутки. – проворчал Дженсен. Потом он все-таки вспомнил о цели своего визита и спросил: — У тебя молоток и гвозди есть?
— Молоток и гво-озди? – протянул парень. Неожиданно ловким движением он крутнулся и, сделав сальто, оказался на ногах, смотря на Дженсена веселым взглядом. Что поразило Эклза, так это невероятный рост парня – он был на голову выше людей, с которыми Дженсен общался. Ореховые глаза, копна вьющихся волос и безмятежная улыбка создавали положительный образ. Спортивные шорты и розовая майка в облипку лишь дополняли это впечатление:
— А что мне за это будет?
Дженсен все еще никак не мог отойти от акробатических трюков этого все более странного парня, поэтому просто смотрел на него.
— Ладно, давай хоть познакомимся – я Джаред. А ты кто такой? Хотя молчи – я сам! Ммм. дай подумать. Роберт?
— Джастин! Наверняка Джастин!
— Дженни значит, – Джаред ухмыльнулся и, опустившись на четвереньки, закопался в одну из куч, что лежали под балкой. Периодически до Дженсена, с интересом рассматривающего аппетитный, обтянутый узкими шортами зад, доносилось его бормотание:
— Так. это нет, это тоже не молоток. А зачем сюда Джордж засунул свою надувную куклу. Так, это тоже не то. Уй. О, нашел! – Радостно воскликнув несколько приглушенным голосом, Джаред полез назад. Когда он поднялся, Дженсен не смог удержаться от улыбки – в волосах его нового знакомого застряло столько пыли и мусора, что можно было подумать, будто им самим убирались.
— Ну что, Дженни, пошли! — с этими словами новый знакомый Дженсена отвернулся и направился к выходу из комнаты. Уже около двери он обернулся и спросил: — Ты чего? Ты же вроде что-то чинить собирался!
Дженсен словно очнулся и поспешил за Джаредом, не подозревая, что эта встреча полностью изменит его жизнь.
Глава 2
Простой поход по коридору обернулся настоящим приключением — началось все с того, что Джареда, стоило ему только выйти из комнаты, тут же оттеснили куда-то в сторону, и Дженсен добрых пять минут искал его в этой ужасной толкучке. Только услышав громкий голос своего нового знакомого, Дженсен понял, что нечто в восточном халате, стоявшее на дальнем подоконнике – это Джаред. Тот громко и четко говорил в рупор, попутно приветственно размахивая широкими рукавами халата, словно крыльями. Откуда у того появился этот халат за те несколько минут, что Дженсен его не видел, понять так и не получилось.
— Господа первокурсники! Давайте установим правила — устраивать вечеринки с пяти до шести утра без моего письменного разрешения запрещено!
Джаред прервал свою речь, так как кто-то сдернул его с импровизированного помоста. Дженсен попытался было разглядеть лохматую голову своего знакомого, но в этой толкучке понять кто есть кто было очень сложно. Так что Дженсен плюнул и отправился обратно в свою комнату. Нужно было что-то решать с кроватью.
Буквально через десять минут в комнату ввалился запыхавшийся Джаред, с торчащими дыбом волосами и ослепительной улыбкой на лице. Дженсен невольно улыбнулся в ответ и спросил:
— Ты чего это такой взмыленный?
— Да так. убегал от парочки знакомых – они меня на опыты с прошлого года сдать хотят, – С этими словами Джаред подошел кровати и, опустившись на четвереньки, залез под кровать.
— Кхм. нужно изучить врага, так сказать со всех сторон, — раздалось из-под кровати невнятное ворчание. – Тебе же надо починить кровать? Вот я ее и изучаю.
— А снаружи этого сделать было никак? – Дженсен с любопытством рассматривал смешные тапки нового знакомого – оказалось, Джаред был обут в тапочки с оленятами, чьи красные облупленные носы невероятно смешили Дженсена.
— Никак! А теперь, пожалуйста, не мешай! – под кроватью раздался глухой стук, а потом сдавленное ругательство, так ярко описывающее отношения молотка, предков кровати и этот мир в частности, что Дженсен рассмеялся – он был уверен на сто процентов, что Джаред просто-напросто ушиб себе палец.
Спустя несколько минут все было закончено – Джаред вылез из-под кровати, посасывая распухший палец, и одновременно пытаясь отряхнуть халат от пыли, а Дженсен убедился, что у его нового знакомого, несмотря на все его заморочки, руки растут откуда надо, – кровать была починена просто отлично, а многострадальная ножка, казалось, была приделана надежнее, чем при покупке.
— Спасибо, – Дженсен искренне благодарил Джареда, а тот только с интересом оглядывался.
— Откуда ты? – неожиданный вопрос сбил Дженсена с мысли, и он переспросил: — Что?
— Ну, откуда ты приехал?
— О. понятно. С фермы значит. Итак… значит, ты у нас плод инцеста?
— Ну, знаешь, как это бывает – твоя мать и твой отец, а твой отец твой брат?
— Нет у нас никакого инцеста. У меня вообще братьев нет, – Дженсен почувствовал неудобство от таких бестактных вопросов. К тому же он хотел распаковать вещи, не оглядываясь по сторонам.
— Ммм… так ты у нас первоклассный гей? — Джаред едва не облизнулся. — Значит, так – моя комната напротив и можешь в любое время обращаться.
— Откуда ты знаешь, что я гей? – Дженсен побледнел и отошел подальше от этого странного парня. Он не стеснялся своей ориентации, но никогда и не афишировал. Как говорится, не спрашивают, — молчи.
Джаред только рассмеялся, глядя на него: — Да это за версту видно. К тому же, — тут он подмигнул. – Рыбак рыбака видит издалека… Кстати, сегодня будет костюмированная вечеринка по поводу первокурсников, так что думай над костюмом уже сейчас.
— Никаких отговорок! Что ж ты за студент такой, раз отказываешься повеселиться? Ты идешь со мной и точка! Вечером зайду за тобой.
Дженсен настойчиво пытался дозвониться до Криса уже добрых пятнадцать минут, но тот упорно не отвечал на звонки. Дженсен уже совсем отчаялся, когда, наконец, тот поднял трубку и разраженным голосом рявкнул:
— Я же сказал, что буду! Заебал уже звонить!
— Привет, это я, Дженсен, – Эклз даже немного оробел от настолько злого голоса Кейна. Он никогда не слышал, чтобы тот говорил с кем-то грубо и неприятно.
— О привет, малыш. Как ты? – Голос Криса немного смягчился и Дженсен воспрял духом.
— Кто тебя так разозлил?
— Да так, есть некоторые личности, – Голос Криса стал глуше. – Как жизнь в большом городе?
— Нормально, – Дженсен улыбнулся и, понизив голос, сказал: — Я помню о тебе каждую секунду. Ты держишь свое обещание.
Услышав мягкий бархатный смех Криса, Дженсен улыбнулся. А от следующей фразы, сказанной бойфрендом, замер в предвкушении.
— Не бойся, осталось всего три месяца до нашей встречи. А потом я тебе все возмещу.
— Слова… слова, когда же дело… — Дженсен рассмеялся и, попрощавшись, отключился.
И тут же едва не вскрикнул от испуга, наткнувшись на страшенную черную морду. Знакомую черную морду. Точно такую же он уже видел недавно.
— Джаред! Тебе не надоело меня пугать?!
— Неа, ты такой забавный, – Голос парня доносился из-под маски глухо и невнятно, но Дженсен все же разобрал, что тот бубнит.
— Крокодил тебе забавный, а не я! – эти слова Дженсен едва ли не прошипел. Он ненавидел, когда его называли милым, девчонкой и все в таком же стиле.
Падалеки в ответ лишь расхохотался и потрепал Дженсена по волосам, разворошив уложенные пряди в какое-то воронье гнездо. И увернувшись от пинка, направился дальше, пугать других первокурсников.
В следующий раз Дженсен увидел Падалеки перед ужином. Тот был одет в ярко-розовую майку и фиолетовый колпак. Расхаживая перед студентами, он громко бубнил в рупор:
— В связи со сменой повараповара студсовет организует общество защиты домашних животных! Скажем «нет» свинине! Скажем «нет» говядине! Скажем… — договорить он не успел, так как к нему подошла какая-то разукрашенная татуировками девица и начала что-то говорить, махая перед носом куском мяса. Буквально несколько секунд спустя Джаред побледнел и с громким криком убежал куда-то.
Глава 3
Дженсен только вышел из душа и под недовольное ворчание соседа пытался высушить волосы. Неожиданно вспомнился Джаред и его обещание зайти. Дженсен запихнул куда подальше мысли о новом знакомом и решил сосредоточиться на более важных вещах – разлуке с Крисом и учебе.
Он так задумался, что совсем не обратил внимания на настойчивый стук в дверь. Очнулся он лишь тогда, когда дверь уже начали пинать. Открыв ее, Дженсен оторопел — в комнату ломилась какая-то невероятно страшная двухметровая девица в непонятном костюме из фруктов.
— Вам чего? – Дженсен неприветливо уставился на нее и едва не упал, когда девица воскликнула знакомым голосом:
— Ты чего не в костюме? Забыл, что ли?!
— Джаред?! – Дженсен во все глаза смотрел на довольного, как кот, Падалеки, который привычным движением поправлял цветастый лифчик, явно не меньше третьего размера.
— Он самый. А теперь нужно привести в порядок тебя. Не будешь же ты на вечеринке в костюме фермерской простушки.
— Я уже двадцать два года Джаред. Так что не гунди и слушайся своего сенсея.
Джаред продефилировал в комнату, отчаянно виляя задницей, обтянутой в попугайную юбку и закрыл дверь в комнату, отрезая Дженсена от остального мира, в котором по коридору бродили различные гориллы, ведьмы, феи и даже единороги.
Повернувшись в замершему Дженсену, он потер руки и спросил:
— Вещи твои, спрашиваю, где? – Джаред деловито прошел к шкафу и буквально закопался в него, пытаясь что-то найти.
А Дженсен был в ступоре по нескольким причинам. Во-первых, Джаред был одет в юбку. В очень обтягивающую юбку. Обтягивающую юбку, под которой не было белья. И нет, Дженсен не пялился на его член, который был отчетливо виден сквозь тонкую ткань. Во-вторых, на голове у Падалеки был какой-то фруктовый тюрбан, разбавленный торчащими из складок шоколадками и батончиками. В-третьих, помимо юбки и лифчика, которые практически ничего не скрывали, Джаред был неприлично раздет. И его мышцы то и дело притягивали взгляд. Ну и, в-четвертых, Падалеки был обут в гигантского размера туфли на каблуке. Невысоком, но и этого хватало, чтобы ввести в ступор.
Наконец Джаред радостно воскликнул и, потрясая какой-то непонятной тряпкой, подошел к Дженсену, придирчиво щуря глаза и оценивающе осматривая его.
— Ну что, Дженни, пошли – будем делать из тебя человека.
— Чего? – Дженсен вопросительно посмотрел на лучащегося самодовольством Джареда, но тот только схватил его за руку и молча потащил в свою комнату.
Едва они пришли к нему, Джаред усадил Дженсена в гамак, с которого Эклз с непривычки едва не грохнулся, а сам полез в какие-то ящики. Буквально через пару минут Джаред вытащил какие-то штаны и бросил их Дженсену.
— Что это? – Эклз с непониманием смотрел на цветастые шаровары, которые ему кинул Джаред. Неужели тот думает, что Дженсен их оденет?
— Это твой сегодняшний наряд. Если уж я стал женой африканского царя, то ты будешь султаном.
— Не буду я одевать на себя эти тряпки!
— Ну как хочешь, тогда, думаю, паранджа подойдет тебе больше. – Джаред в притворной задумчивости почесал подбородок, ожидая реакции. И она последовала:
— Какого хрена? С чего это бы мне надевать паранджу? – Дженсен с отвращением отбросил от себя одежду. Он так и знал – его новый знакомый просто псих!
— Ну, наложником султана ты выглядел бы более интригующе. А я тогда бы был султаном под прикрытием, – и улыбнулся, глядя на смеющегося Дженсена.
— Почему под прикрытием? Неужели ты не ловишь кайф от своего наряда?
— Да какой там кайф – я просто поспорил с другом, если пробуду в женском наряде весь вечер, то смогу получить доступ к дефицитным шоколадным батончикам на несколько месяцев.
— А если не сможешь?
— Тогда прощай моя невинность! – Джаред театрально приложил руку ко лбу и скорчив (и, скорчив) трагическую мину на лице, продолжил: — А я так ей дорожил.
Тут уже Дженсен не выдержал и заржал. Падалеки присоединился к нему. Тюрбан съехал на бок, и парень деловито поправил его, водрузив обратно на макушку.
— Тебе говорили, что ты полный псих?
— Да. А еще мне говорили, что я невероятный, офигительный и сексуальный. Но это отношения к делу не имеет – надевай давай штаны.
Когда они все-таки собрались, вечеринка была уже в самом разгаре. Музыка оглушала и вытесняла все остальные мысли из головы, позволяя отвлечься и расслабиться. В первое мгновение Дженсен подумал, что попал в дурдом – столько невероятных костюмов и разукрашенных людей он не видел еще нигде. Но Джаред не дал ему потеряться в своих мыслях. Не отпуская его руку, он уверенно направлялся к определенной компании, что сидела на диванчике в углу. Мгновенно подцепив на ходу пару стаканов с непонятным содержимым, Джаред, обернувшись, протянул один Дженсену, а второй залпом выпил сам.
Дженсен принюхался, но ничего подозрительного не учуял, так что, справедливо рассудив, что вряд ли целью Падалеки было отравить его — залпом выпил весь стакан. И тут же закашлялся, так как горло ощутимо обожгло крепкой выпивкой и прокатилось огненным шаром вниз по пищеводу. Мгновенно стало тепло и от этого тело ощутимо расслабилось. Стало легко и интересно.
Компания парней и девушек, радостно поприветствовали подошедшего Падалеки и с интересом посмотрели на стоявшего позади Дженсена.
— Привет, Джей Ти. Вижу, ты привел к нам новую жертву? И кто же этот невинный агнец? – парень с волосами ядовито-зеленого цвета смерил Дженсена изучающим взглядом, но Эклз заметил, что в глазах у того плясали смешинки. А может и не плясали, из-за мерцающего цвета светомузыки поди разбери.
— О, Роззи, это просто совершенно невероятное существо. Это Дженни. Он из невинно закланных. Приехал сюда учиться, – Джаред отхлебнул еще чего-то алкогольного, что неведомым образом появилось у него в руках, и продолжил: — Представляешь? Эх. молодость. Когда-то и я был таким. – И под дружный хохот компании, допил еще один стакан.
— Так, Дженни, запоминай, кто есть кто. Это, – палец Джареда ткнул в мирно попивающую пиво темноволосую девушку в костюме феи, что сидела в крайнем углу. – Это Женевьев Кортез. Она староста твоего потока. Так что, если что не так, беги к ней. Вот это чудо попугайное – Майк Розенбаум или попросту Роззи. Он главный редактор студенческой газеты нашего университета. – Упомянутый Майк, тряхнув своими зелеными волосами, весело улыбнувшись, пожал руку Дженсену.
Джаред приобнял очаровательную блондинку, что была в костюме ангела и, повернувшись к Дженсену, сказал: — А это наша малышка Алона Тал. Она финансист студенческого совета. Ты не смотри, что она такая хрупкая – если разозлишь ее, то береги свои яйца – оторвет и не заметит. – И Джаред, рассмеявшись, увернулся от острого локтя девушки, которая показательно нахмурилась при его словах.
— Так, кто еще там у нас. Ладно, шучу, – Падалеки дернул за кошачье ухо, прикрепленное к голове невероятно красивого брюнета, и продолжил: — А вот это. такая же жертва спора, как и я. Том Уэллинг собственной персоной. Отвечает за все, что связано со спортом и тому подобному.
Ну и, наконец. – Тут Джаред завертел головой, но судя по всему, никак не мог найти того, кого искал. – А куда Чад подевался? Он же только что был тут.
— А он опять в пивпонг улизнул играть, – Майк с завистью посмотрел в центр зала, где азартно резалась в эту алкогольную игру команда парней.
Тут от общей массы отделился один из выигрывавших парней и под общий разочарованный гул направился в их сторону. Пройдя мимо остальных, он облапил смеющегося Джареда и повернулся к замершему Дженсену: — Ты опять за свое, Джей? Опять третируешь невинных?
— Чад, знакомься – это Дженни. Он живет как раз напротив меня, – Джаред повернулся к Дженсену и продолжил: — Дженсен, знакомься – это Чад Мюррей. Заместитель главы студенческого совета и организатор всех развлекательных мероприятий в университете.
И наконец, я – Джаред Падалеки или попросту Джей Ти – руководитель всех этих раздолбаев и президент студенческого совета.
Глава 4
Собственно, после этих слов все и началось. Дженсен настолько удивился, что даже не обратил внимания на то, что Падалеки все время подливал ему алкоголь. Так что он пил не задумываясь и не считая стаканы. Ну а потом, когда алкоголя в крови стало достаточно для того, чтобы окончательно раскрепоститься и начать творить безумства, было уже поздно говорить: «Простите, мне пора обратно. Мне завтра нужно рано вставать».
Так что Дженсен плюнул на все и отдался общему безумному настроению, что витало в воздухе и передавалось, наверно, воздушно-капельным путем. Потому что только именно этим и можно объяснить, почему он не оттолкнул такого же пьяного Джареда, когда тот полез к нему целоваться.
Губы Падалеки оказались шершавыми, теплыми и очень приятными. Несмотря на алкогольные пары, что кружили ему голову, Дженсен все же отметил, что губы, равно как и поцелуй Джареда, совсем отличались от губ и поцелуев Криса. Падалеки был. словно жгучая восточная пряность, добавляя особенной остроты в обыкновенную и размеренную жизнь. Кристиан же ощущался скорее как старый добрый виски – сначала ошеломляя новизной ощущений, а потом оставляя за собой вкус чего-то надежного и неизменного.
Поначалу Дженсен никак не реагировал, но потом решил, что бессловесной жертвой или, того хуже, бревном, тоже быть не хочет. Так что, поддавшись ласкам, начал отвечать, принимая и отдавая все удовольствие, что получал. А получал он немало.
У их поцелуя был вкус алкоголя, смешанного с чем-то пряным, жгучим и до безумия возбуждающим. Остатки сознания хватались за нравственные принципы, но рассудок уплывал под настойчивым напором влажного, жаркого и умелого рта. Да, Падалеки умел и любил целоваться. И на всю катушку пользовался своим умением. Дженсену оставалось лишь отвечать и пытаться скрыть предательскую слабость в коленях. Никто. Еще никто его так не целовал.
Утро встретило его жутким похмельем и полным провалом в памяти. Губы саднило, голова была готова вот-вот расколоться, как гнилой орех, а вот рту было ощущение, словно туда нагадили целая стая бродячих кошек.
Дженсен, держась за отчаянно ноющие виски, дошел до ванной и подставил голову под ледяные струи воды. Вода успокаивала головную боль и становилось немного легче. Почистив зубы и переодевшись в нормальную одежду, Дженсен в более приподнятом настроении направился узнавать насчет расписания лекций. Честно говоря, ему повезло – пары стояли в послеобеденное время, так что прогул ему не грозил.
Дженсен ухмыльнулся, вспомнив вчерашнюю вечеринку. Наверняка этот хитрый лис Падалеки прекрасно знал о его занятиях, поэтому и спаивал как малолетку. Кстати, нужно было проведать этого неугомонного тусовщика и узнать все подробности вечеринки, так как сам Дженсен ни черта не помнил, что творил после того, как продул в какой-то спор и начал пить текилу прямо из горла. И еще Дженсена интересовало, почему у него так саднят губы. Словно он целовался с кем-то всю ночь напролет. Версия встречи с пылесосом была не актуальной.
С этими мыслями Дженсен направился в комнату Падалеки с целью выяснить все подробности вчерашнего вечера.
Джей спал. Спал самым бессовестным и беззаботным образом. Это Дженсен понял, когда открыл как всегда незапертую дверь и, поморщившись от висевшего в комнате устойчивого запаха перегара, приблизился к гамаку.
Падалеки сонно причмокивал во сне и пускал слюни на подушку, что прижимал к себе обеими руками.
Дженсен умилился бы, если бы не знал, насколько коварным может быть это кудрявое недоразумение.
Именно поэтому он со спокойной совестью вылил стакан ледяной воды прямо на безмятежно дрыхнувшего главу студенческого совета.
Вышеозначенная глава заорал дурным голосом и, подскочив с уютного гнездышка, не удержался и, перевернув гамак, свалился на пол.
Дженсен, глядя на мокрого, взъерошенного и отчаянно ругающегося Джареда, только ржал во весь голос. Уж больно забавно выглядел Падалеки с похмелья. Он, так же как и Дженсен вчера, лег спать в своем карнавальном костюме. И если Дженсену это не особо мешало, то вот Джею приходилось туго – тюрбан свалился, лифчик уехал куда-то за спину, а юбка сползла и практически стреножила парня.
— Ты совсем охренел? — донельзя злой Падалеки возмущенно уставился снизу вверх на Дженсена. — Тебя что, хиппи в одно место покусали? Или ты так выражаешь бурный восторг по поводу вчерашнего? Учти, я с тобой спать не хочу! Ты слишком вредный! Вдруг она передается половым путем? –мокрый Джаред медленно бубнил, параллельно подбираясь к задумавшемуся Дженсену.
Рраз, – и схватив того в стальные объятия, Джей потащил ничего не понимающего парня в ванную, где устроил нарушителю своего сна вселенский потоп в миниатюре. По крайней мере, так казалось Эклзу, так как ни вырваться, ни прекратить поток ледяной воды он не мог. Джаред отпустил его лишь тогда, когда они оба вымокли до нитки и продрогли до того, что начали стучать зубами от холода.
— Нну. ты. и . гад! – Дженсен дрожал от холода и зло смотрел на довольного своей местью Джареда. Тот, ни капли не стесняясь, начал раздеваться, скидывая мокрую одежду прямо на пол. Дженсен, увидев это, немедленно покраснел. Не потому что был ханжой, а потому, что все тело Падалеки украшали красноречивые засосы в самых неожиданных местах.
— Нда. видно, жаркая выдалась у тебя ночка, –протянул Дженсен, плохо скрывая сарказм.
Джаред просунул голову в вырез футболки, и кое-как натянув ее на себя, удивленно уставился на Дженсена: — Ты чего? Ты же сам мне их наставил!
— Чего? – Дженсен ошарашенно посмотрел на ухмыляющегося Падалеки. – Ты врешь! С чего бы мне этим заниматься?
— Так ты ж проспорил! – Джаред посмотрел на красного как рак Дженсена и догадался: — Ты ничего не помнишь?!
— Ну. собственно, поэтому я и пришел к тебе, — узнать, что вчера было. – красный и задыхающийся от неловкости Дженсен затравленно смотрел на откровенно веселящегося Джея.
— Ну. ничего такого особенного не было. Поцелуй, засосы и жаркие объятия, – Падалеки пожал плечами и отвернулся, словно для него такое было в порядке вещей, оставив Дженсена задыхаться от собственной распущенности и осознания того, что он практически изменил Крису в первый же день пребывания в Университете.
Собственно, мысли о Крисе стали последней каплей. Дженсен всхлипнул и выскочил из комнаты, заставив Джареда встревоженно обернуться и спустя пару минут идти за ним.
Дженсен ворвался в комнату как метеор, едва ли не до икоты напугав своего соседа, который, кажется, собирался расслабиться в одиночестве. Об этом свидетельствовал раскрытый журнал Плейбоя и рука под одеялом. Дженсен, не обращая внимания на раздраженный бубнеж соседа, вытащил чемодан и стал скидывать в него свои вещи, которые уже успел разложить в шкафу.
Футболки, штаны, рубашки – все это он кидал в одну кучу, даже не складывая.
Джаред зашел в комнату как раз тогда, когда дошла очередь обуви. Цыкнув на соседа, он что-то негромко тому сказал, отчего бедный парень сначала побледнел, а потом выскочил из комнаты, словно пробка от шампанского.
Все это Дженсен замечал краем глаза, не прекращая собираться. Он не собирался оставаться в этом Университете больше ни минуты. Поступление сюда было ошибкой. Он должен был послушаться Криса и поступить вместе с ним. А он не послушался и вот к чему это привело.
Теплая ладонь легла поверх его рук и мягко высвободила зажатые в них вещи. Дженсен зло посмотрел на мешавшего ему Джея, на что тот только обезоруживающе улыбнулся:
— Слушай. Я понимаю, почему ты это делаешь, – заметив недоверчивый взгляд Дженсена, он продолжил: — Ты скучаешь. Скучаешь по семье, по своему парню. У тебя же есть парень? — Дженсен утвердительно кивнул. — Так вот. Ты скучаешь. Потому что тебе здесь все непривычно, незнакомо и пугающе. Но послушай меня.
— Не хочу ничего слушать! – Дженсен дернулся, но Джаред все равно удержал его, мягко сжимая его ладони.
— Дай мне пять минут. Всего пять минут. Если за это время не смогу переубедить тебя, то я сам помогу собрать вещи и отвезу в аэропорт.
— Хорошо. Но только пять минут, – Дженсен сдался. Ему было интересно, что такого мог сказать Падалеки, что убедило бы его остаться.
Но тот отошел к двери, и достав из кармана кошелек, начал в нем копаться. Наконец он вытащил какой-то маленький клочок бумаги, оказавшийся черно-белой фотографией. Дженсен посмотрел на нее и его брови удивленно поползли вверх, грозя приблизиться к волосам.
— Это. ты?! – Дженсен неверяще посмотрел на смущенного Джареда. Тот только утвердительно кивнул. Дженсен продержался всего мгновение, а потом начал дико ржать, одновременно пытаясь не помять фотографию. На ней был изображен лопоухий, невероятно тощий и юный Джаред. Он выглядел до того уморительно с короткой стрижкой и в строгом костюме, что Дженсен просто не мог прекратить смеяться.
— Да, на первом курсе.
— Ты был таким придурком. То есть, прости. – Дженсен прикрыл рот руками, смотря на Джареда. – Я не хотел, это как-то само вырвалось.
— Да ничего. Я и сам так считаю. Его звали Тристан и он был примерным типичным ботаником.
— Тристан? – Дженсен удивленно посмотрел на Джареда.
— Это мое второе имя. Чтобы меня не путали с братом, дома нас называли по нашим вторым именам.
— У тебя есть брат?
— Был, – Джаред замкнулся, но через мгновение опять посветлел лицом и продолжил: — Давай, я тебе объясню, как получилось, что ботаник Тристан стал клевым парнем Джаредом или попросту Джей Ти.
— Я отрастил волосы, избавился от костюма и начал постигать все прелести студенческой жизни. Дженсен, это же Университет! Это лучшие годы нашей жизни!
— И сколько уже ты здесь учишься?
— Ну. я закончил экстерном свою специальность и теперь получаю образование в других направлениях. Я пока не знаю, кем я буду, но учиться и проводить время вот так мне очень нравится.
— Эм. Спасибо, конечно, что ты мне все это рассказал, но. я не подхожу для всего этого. Я не такой, как ты. – Дженсен мягко высвободил свои руки и направился к двери. Однако Джаред метнулся к двери и, загородив ее, спросил:
— Откуда ты знаешь? Ведь ты еще не здесь, — мыслями ты все еще у себя дома. Среди своих кустов, тепла и уюта. Как ты можешь утверждать, что не подходишь, если даже не попробовал?
— Пойми, ведь ты приехал сюда не просто так. В глубине души ты знаешь, что я прав, – Джаред пытливо смотрел в глаза Дженсену, казалось, проникая в самую его суть и читая душу парня, как открытую книгу. Ласковый взгляд каре-зеленых глаз не позволял солгать, так что Дженсен сдался:
— Ты прав. Ты во всем прав.
— Слушай, Дженсен – ты ничего не теряешь. Просто попробуй. Я не буду тебе мешать. Так что ты сможешь в любой момент взять и уехать. Просто прошу тебя, дай шанс.
— Хорошо. Я останусь, но только с одним условием – пообещай мне, что то, что случилось вчера, больше не повторится.
— Хорошо. Обещаю, – Джей улыбнулся и взъерошил волосы Дженсена, превратив их в лохматое гнездо.
Глава 5
Дженсен сдержал свое обещание. Он остался. И понял, что именно имел в виду Джаред, когда говорил, что студенческая жизнь невероятно интересна. Учеба захватила его полностью и бесповоротно. Преподаватели оказались невероятно сильными, и Дженсен едва ли не бегом бежал каждый раз на занятия. Ему нравилось абсолютно все. Он понял стремление Падалеки учиться, так как под умелым руководством учеба превращалась не в обязанность, а в увлекательное исследование – всевозможные проекты, поездки, доклады, презентации, — все это невероятно захватывало и заставляло думать. Что еще больше нравилось Дженсену, так это то, что преподаватели не обращали совершенно никакого внимания на внешний вид своих учеников. Казалось странным сочетание практически полностью татуированного парня со строгим портфелем, читающим доклад о влиянии финансовых вложений в крупную недвижимость. Или девушка с розовым ирокезом, которая с легкостью рассказывала основы химической обработки в горнодобывающей промышленности.
Джей выполнил свое обещание и больше не приближался к Дженсену. Их общение ограничивалось приветствиями и небольшими просьбами, если было что-то нужно. То есть только по делу. Дженсен в глубине души был благодарен Джареду за это. Так как он, несмотря на то, что прошло несколько месяцев, до сих пор не мог простить себе тот поцелуй. Ему казалось, что этим он предал Криса.
А вот с остальными представителями студенческого совета Дженсен сдружился. Особенно близко он сошелся с Женевьев. И это было связано не только с тем, что девушка была его куратором, но и потому, что она училась по той же специальности, что и он. Так что просиживать вечера, отчаянно споря едва ли не до хрипоты по разным вопросам, стало у них уже практически привычкой.
Дженсен с удивлением узнал, что Майк и Том встречаются. Казалось бы, таких разных людей было бы сложно найти, но глядя на них, становилось понятно, что они идеально подходят друг другу – раздолбай Майк оживлял всегда невозмутимого Уэллинга, Том же в свою очередь успокаивал взрывной темперамент Розенбаума.
Да и сочетание разноцветного ирокеза со строгой прической было невероятно интересным. Кстати, Майк красился в разные цвета каждый месяц. С чем это было связано, никто не знал, но раз в месяц Роззи исправно «менял окраску». В этом месяце он был оранжевым. Том же, казалось, не менял прическу никогда – всегда одинаково уложенные волосы стали его такой же визитной карточкой, как и разноцветная прическа его бойфренда.
Алона оказалась той еще «мамочкой». Дженсен не знал, с какого перепугу, но девушка начала считать его своим «малышом». А это означало, что она постоянно подкармливала Эклза и всячески пеклась о нем, защищая ото всего и ото всех. Дженсен иногда думал, что это из-за того, что она заранее решилась натренироваться быть примерной матерью. Но это ему практически не мешало. Безропотно выдерживать женские сюсюканья он научился еще с самого раннего детства, когда его начинали тискать за щеки приходившие на чашку чая многочисленные подруги матери.
Дженсен иногда слышал о выходках Джареда. Хотя о них только глухой бы не услышал: «Падалеки в очередной раз сломал университетский инвентарь», «Падалеки взорвал химическую аудиторию», «Падалеки разгуливал в женском белье по всему общежитию», «Падалеки опять митинговал против брокколи».
Падалеки. Падалеки. Падалеки.
Казалось, Джаред был главной темой обсуждения. Торс Падалеки, глаза Падалеки, ноги Падалеки – все это было главной темой сплетен девушек и парней первых и вторых курсов. Старшие, видно, уже привыкли к неординарной личности своего президента.
Тем не менее, руководителем Джаред был отличным – все поездки, все, что должен был делать студенческий совет, выполнялось безупречно. Финансирование приходило вовремя, форма была хорошего качества, поездки проходили без проблем. Конечно, если эти самые проблемы не устраивал сам Джаред.
Дженсен на это лишь хмыкал и, жуя очередной сандвич, принесенный заботливой Алоной, утыкался в учебник.
Все изменилось резко. Практически в один день.
Просто один звонок. Всего лишь один звонок. А изменилась целая жизнь.
Дженсен, как обычно, позвонил Крису в условленное время. Вот только вместо любимого ему ответил совершенно другой голос:
— Извините, — это телефон Кристиана Кейна?
— Да, но он сейчас не может ответить – он в душе, – Мягкий, тягучий мужской голос с легкой хрипотцой был очень приятным на слух. – Ему что-то передать?
— Да, скажите, что звонил Дженсен Эклз.
— Да без проблем. Крисси обязательно вам перезвонит.
— Крисси? — Дженсену показалось, что он ослышался.
— Да, а что? Я уже не могу так назвать своего парня? –Парень, видимо, обиделся, судя по голосу.
Дженсен сглотнул, пытаясь скрыть предательскую дрожь в голосе:
— Извините, а не могли бы вы подсказать, сколько вы уже встречаетесь? Я понимаю, конечно, что это бестактный вопрос, но прошу вас, все же ответьте.
— А зачем тебе? – голос был подозрительным и Дженсен его не осуждал.
— Мы были. друзьями, и я хотел поздравить его. – Дженсен почти справился со своим голосом. Почти.
— Через несколько дней будет два месяца, – В голосе парня сквозила неприкрытая нежность, когда он говорил об этом. Дженсен сглотнул комок, и практически прошептав, сказал:
— Передайте ему мои поздравления.
И повесил трубку.
Джаред, наверно, обладал наверно поистине нечеловеческим чутьем ощущать моменты, когда его друзьям плохо. Иначе как объяснить то, что лишь спустя полчаса после того, как Дженсен спрятался ото всех, тот нашел его? Дженсен понял это лишь тогда, когда ощутил прикосновение чьей-то ладони и, вскинув глаза, окунулся в серьезный, но в то же время ласковый ореховый взгляд.
Джаред опустился рядом с ним на корточки и притянул к себе.
Дженсену, свернувшемуся в комок в углу старой кладовки, что располагалась под лестницей, ведущей на крышу общежития, это показалось той последней каплей, которая переполнила его чашу терпения и выдержки. Наверно именно это прикосновение и сломало его окончательно – он заплакал. Слезы покатились по щекам, заставляя судорожно прерываться дыхание и трястись плечи. Дышать стало невероятно сложно.
Дженсен рыдал, даже не скрывая своей боли и не преуменьшая ее. Ему казалось, что эта боль раздирает его сердце на части. И он оплакивал. Оплакивал свою наивность, свое доверие к людям, свою любовь. Он был всего лишь семнадцатилетним подростком, которого впервые в жизни так предали. Предал человек, которого он любил и которому он открыл свою душу. И от этого осознания было лишь еще больнее.
Дженсен вцепился в ворот рубашки Падалеки и ощущал под своей щекой взволнованное биение другого сердца. Большие, надежные объятия дарили ощущение защищенности, а знание того, что Джаред его друг, лишь усиливало его. Дженсен не привык открываться так перед другими людьми, но Джаред был, как всегда, исключением. От него не хотелось закрываться и цеплять на себя маску спокойствия и безразличия. Он был. как дружелюбный плюшевый медведь. Такого медведя ему подарили в детстве, и Дженсен всегда рассказывал ему свои тайны. Конечно, сейчас далеко не детство, но то самое ощущение вновь настигло его.
Хриплый низкий голос Джареда показался странным, но Дженсен не обратил на это никакого внимания:
— Я не буду спрашивать тебя, что случилось, — если нужно, ты сам расскажешь. Я прошу только об одном – если тебе захочется найти место, где нужно вдоволь выплеснуть свои эмоции – приходи в мою комнату.
— Хорошо, –Дженсен ответил, снова всхлипнув. Отголоски недавнего рыдания еще давали о себе знать.
— А теперь, если ты не возражаешь, ты сейчас отпустишь меня, и мы пойдем в мою комнату, приведем тебя в порядок и серьезно поговорим.
— Д-да. – Дженсен поспешно выпустил из рук рубашку Падалеки, ощутив, как окутывающее его чувство защищенности пропало и передернул плечами. Ему это совершенно не понравилось, — он ощутил себя так, словно оказался голым в прохладное утро.
В комнате Джаред стал совершенно другим – исчезла его серьезность. Он вновь стал тем самым заботливым раздолбаем Падалеки, от которого сходил с ума весь Университет. Усадив Дженсена на кровать, Джаред быстро сбегал в ванную, которая была у него персональной, и пришел обратно с мокрым полотенцем. Не слушая слабых возражений Эклза, он сам протер ему лицо, а потом, положив на лицо, сказал:
— Это чтобы не было видно, что ты плакал. Подержи минут десять и все пройдет.
— Хорошо. Спасибо, что заботишься обо мне, – после недавней истерики Дженсен чувствовал себя усталым и опустошенным. Этот срыв отнял все его силы. Но благодарность к заботе Джареда перевешивала даже накатившее безразличие.
— Да брось. Ты бы сделал то же самое, если б на твоем месте был я, – Падалеки отмахнулся и, видимо, вспомнив что-то, хлопнул себя по лбу и выбежал из комнаты.
Впрочем, вернулся он довольно скоро – Дженсен только начал засыпать под полотенцем, что положил ему на лицо Падалеки, как тот уже вернулся. И, естественно, потянул с кровати уже проваливающегося в сон Дженсена.
— Можно, я немножко полежу, а потом ты уже будешь таскать меня куда хочешь? – голос после рыданий еще не совсем восстановился и оставался все еще хриплым.
— Никаких «немножко»! Ты сейчас же встанешь и пойдешь со мной! – Тон Джареда был непререкаемым.
— Хорошо. – Дженсен нехотя сел и стянул с себя уже совершенно ненужную тряпку. Вид веселого и беззаботного Джареда наоборот привел его в уныние.
— Чего ты от меня хочешь?
— Чтобы ты сейчас взял свои руки в ноги и пошел со мной, чтобы в конце дня сказать всему миру: «Я счастлив!»
— Ты серьезно? – Дженсен недоверчиво уставился на лучащегося энтузиазмом Падалеки.
— Конечно. Только так ты сможешь забыть то, что привело тебя в такой раздрай, – Джаред на мгновение перестал улыбаться и серьезно посмотрел на Эклза: — Я не знаю, что у тебя там случилось, но зато я знаю великолепное средство поднятия настроения любому, — это поход по магазинам!
Дженсен оставалось лишь мысленно застонать, так как ему становилось страшно от неуемной энергии друга. К тому же он просто ненавидел ходить за покупками!
Источник