Как избавиться россии от путина

Кто избавит Россию от Путина?

22,4 тысячи по «белому счетчику» участников марша в Москве — много это или мало?

На фоне нескольких громких судебных процессов, прошедших подряд друг за другом, а также мутной возни с Конституцией — очень мало.

Очень много осталось сидеть по домам с мантрой «ни во что не верю».

Она сегодня сильнее любого лозунга, выдвинутого на марше Немцова.

И она такая не одна. В последнее время появилось несколько соц исследований, из которых вытекают интересные выводы.

Общий знаменатель: чем меньше в российском обществе доверия к Путину, тем больше в нем запрос на «сильную руку». Народ ищет замену не политическому режиму, а его лидеру.

Демократия в этом поиске остается ориентиром подавляющего меньшинства. Это особенно четко прослеживается в зарубежных исследованиях, которым вполне можно доверять.

Вот, например: в России не только самый низкий в мире запрос на конкурентные выборы, но за последнее время он еще и существенно снизился!

Демократия в поиске гражданами альтернативы режиму остается ориентиром подавляющего меньшинства.

В таком контексте Путин плетет странную паутину своих поправок к Конституции. С одной стороны, руки у него полностью развязаны. Придут и проголосуют. Кто не пришел, значит, согласился. Протесты в связи с содержанием поправок и способом их принятия минимальны.

С другой стороны, в той паутине сдержек и противовесов любым попыткам убрать его после 2024 года, которую он сегодня плетет, есть один серьезный оппонент. Как ни странно, это сам народ.

Чего он точно не поймет со своим запросом на сильную руку, так это фигура «слабого» Президента. Какая бы марионетка не оказалась на этом посту по воле ВВП, она вряд ли сможет удержаться от соблазна соответствовать этому запросу. И этого не запретишь никакими поправками в Конституцию.

Только такой Президент и сможет реализовать главную кричалку вчерашнего марша: «Россия без Путина!». Вряд ли при этом он сам будет чем-то лучше.

P. S. Ну, не только же о грустном! Сильно порадовало на вчерашнем марше большое количество гражданских активистов из разных районов -Пресни, Дорогомилова и многих других. Такого не было в нулевые. Гражданское общество окончательно 1)пришло политику и 2) размежевалось с режимом. Оно рассталось с мантрами и вооружилось лозунгами. Реальный повод для оптимизма. Об этом смотрите наш разговор с Марией Чуприной.

Источник

Россияне устали от Путина, но не знают, как от него избавиться

Исследование, проведенное группой экспертов, близкой к Кремлю, пришло к сенсационным выводам, заключив, что недовольство Путиным нарастает необратимо, пишет La Tribune. Вооруженная революция исключается, однако народные волнения и общее гражданское неповиновение возможны, предсказывает Центр стратегических разработок.

Конечно, сезон массовых манифестаций закончился весной, однако эксперты утверждают, что речь не идет о передышке, а у власти нет никаких причин быть уверенной в себе, говорится в статье. «Падение протестной активности — это только временное явление», — отмечается в исследовании.

Эксперты подчеркивают укрепление интернета в качестве основного источника информации для среднего класса. Они считают, что пропаганда больше не работает, а потерянная популярность уже не будет возвращена. Россияне потеряли всякую надежду на смену элит путем выборов, фальсифицируемых на всех уровнях.

В исследовании предлагаются три возможных варианта развития событий. Самый реалистичный касается массового гражданского неповиновения, детонатором может послужить экономический кризис, сообщает автор. Второй сценарий предполагает плавный переход: добровольное обновление власти, которое необязательно будет сопровождаться уходом Путина. Наконец, в сценарии, который, по мнению экспертов, избрал Кремль, речь идет о предотвращении революции путем убеждения людей, что они не способны что-либо изменить, что личные действия бесполезны. Чтобы его реализовать, власть делает ставку на быструю деградацию населения, потерю привычки работать, депрессию, алкоголизм, заключает издание.

Источник

Путч или революция: что снесет Путина?

Западные элиты нацелились на смену власти в России, наши им помогут?

Представители транснациональных корпораций готовят план по свержению президента России Владимира Путина. Такое мнение высказал экономист Михаил Хазин на Youtube-канале «Аврора». Он предсказал два периода в 2021 году, когда верховная власть в России окажется в зоне максимальном политической турбулентности.

По его мнению, в начале года граждане РФ столкнуться с падением доходов, повышением цен, нестабильностью экономики. Экономист считает, что путем ухудшения социально-экономических условий либеральная элита стремится «раскачать лодку», и острая фаза плана по лишению власти Путина начнется в конце весны. «Путина собираются свалить до лета, в крайнем случае — в начале осени», — подчеркнул он.

По словам Хазина, это похоже на путч. Он считает, что Путин один раз уже сумел купировать попытку госпереворота — в апреле-мае 2020 года, когда правительственные чиновники демонстративно саботировали прямые поручения президента, связанные с выделением средств нуждающимся слоям населения. В итоге деньги люди все же получили.

Сейчас же Путин, по мнению эксперта, собирается предложить новую модель развития мира, в итоге власти могут лишиться многие нынешние финансисты. Однако западная элита постарается не допустить такого развития событий, поэтому пойдет ва-банк в вопросе свержения российского президента.

Стоит отметить, что Хазин известен «громкими» прогнозами, которые, как правило, не сбываются. Наши эксперты также не думают, что к нынешним сценариям стоит серьезно относиться.

— Это очередной хайп от Хазина, не более того, — уверен доцент департамента политологии Финансового университета при Правительстве РФ Геворг Мирзаян. — Никаких оснований рассчитывать на путч нет. Ни экономических, ни электоральных, ни элитарных. У Путина колоссальный и реальный уровень поддержки. Он никогда не выводил людей на митинги — но, если захочет, чтобы его защитил народ, так и будет. Люди на вилы поднимут любого, на кого укажет президент. Это уже не говоря о том, что в руках ВВП все рычаги управления страной.

«СП»: — По словам Хазина, путем ухудшения социально-экономических условий либеральная элита стремится «раскачать лодку». Она уже лет 10 ее раскачивает и все никак не раскачает. Лодка непотопляема?

— Смотрите на рейтинг президента. Да, лодка непотопляема. Более того, все раскачивание (даже если оно было целенаправленным) возбуждает не ненависть к президенту, а удивление — доколе, мол, он будет этих либералов в правительстве терпеть.

Опять же — если оно целенаправленно. Я целенаправленного заговора по ухудшению не вижу — иначе бы либеральную башню Кремля давно похоронили бы силовики. Предателей у нас ой как не любят! Тут скорее речь не о саботаже, а о выборе экономической линии со всеми ее недостатками, которая не нравится Хазину.

«СП»: — По мнению Хазина, острая фаза реализации плана по лишению власти Путина начнется в конце весны. Есть ли хоть какие-то предпосылки к тому, что в это время произойдут какие-то изменения?

— Да, есть. Страна выйдет из коронавирусного пике и людям жизнь станет проще. Байден раскачается на жесткие антироссийские санкции — и элите жить станет проще, поскольку можно снова консолидировать вокруг себя электорат под знаменем борьбы против внешнего давления. Ну и списывать на это давление все экономические неурядицы.

Где основания для путча?

«СП»: — Хазин считает, что Путин один раз уже сумел купировать попытку госпереворота весной прошлого года, когда правительственные чиновники демонстративно саботировали прямые поручения президента, связанные с выделением средств нуждающимся слоям населения. Можно ли с этим согласиться?

— Конечно нельзя. Дело не в госперевороте, а в неработающей вертикали. Путин долгое время не наказывал чиновников на местах за безалаберность — вот они и расслабились. Вот и стали саботировать указания сверху — причем, не только Путина. Посмотрите даже на московский уровень. Мэрия издала указ о запрете замуровывать продухи (чтобы кошки в подвалах могли жить), а местные жилищники плевать хотели на указание мэрии и продолжают это делать. И ничего им за это не случается.

Нужны жесткие наказания, демонстративная порка чинуш. Обленившихся, а не готовящих заговор.

«СП»: — По мнению Хазина, сейчас Путин собирается предложить новую модель развития мира, в итоге власти могут лишиться многие нынешние финансисты. Западная элита постарается не допустить такого развития событий, поэтому пойдет ва-банк в вопросе свержения российского президента. Действительно ли Запад сейчас более, чем прежде, заинтересован в смене власти в России и готов этому способствовать?

— Это вопрос к Хазину. Я не вижу перспектив радикальной смены нынешней экономической модели. Настолько радикальной, что финансисты бы взвыли и простимулировали переворот. Да, после коронавируса жить можно по-другому — поставить на рельсы протекционизм, поднимать с нуля малый бизнес, производственный сектор. Но, вероятно, все это останется лишь словами.

«СП»: — Что для Путина реально опасно: путч элит или протесты, которые могут превратиться в революцию?

— Ни то, ни другое. Для Путина опасна неэффективность власти, неправильная реакция на протесты. Чрезмерное насилие или, наоборот, чрезмерная апатия. Продолжение слабой линии в информационной сфере, неготовность вытеснить навальнистов из интернет-пространства.

— Совершенно непонятно, зачем приплетать козни мирового правительства там, где достаточно некомпетентности и жадности чиновников, — считает член политсовета партии «Другая Россия Э.В. Лимонова» Андрей Милюк. — То что исполнители на местах и даже целые министры стремятся недодать людям положенное, а после окрика сверху немного приходят в себя — обычное их поведение, а не доказательство неудавшегося путча весной прошлого года. Хороший Путин против плохого окружения — известный сюжет в российской политике.

Михаил Хазин пришел к этому заблуждению через два ложных тезиса. Во-первых, он почему-то противопоставляет Путина и мировые финансово-экономические элиты. Достаточно посмотреть на цифры вывоза капитала из страны, чтобы понять: Россия подвергается форменному ограблению, и в этом вопросе у Путина с «мировым правительством» чисто методологические расхождения. Бесконечно доить страну или сразу пустить под нож — вот самое принципиальное противоречие между ними.

Во-вторых, Хазин считает, что России отведена особая роль в мировой экономике после кризиса. Более того, без участия России невозможно выстроить новый баланс сил в мире. Наверняка господин Хазин понимает в экономике больше нашего, но прямо сейчас место России в мировой иерархии государств хорошо известно. Наша страна может навязывать свою политическую волю великим державам, вроде Армении и Азербайджана (см. недавнюю войну между ними); договариваться с региональными лидерами, вроде Ирана и Турции (см. войны в Сирии и Карабахе); и пасовать перед угрозой конфликта со странами — мировыми лидерами (см. войну на Донбассе). Прямо скажем — не самая сильная позиция на переговорах по новому мировому порядку.

Хазин много и правильно говорит о кризисе капитализма, грядущем переделе мировых рынков и прочем, но давайте дождемся не летнего-осеннего путча, а хотя бы очередного послания президента к Федеральному собранию. Если помните, Хазин предсказывал, что в этом послании Путин заявит отказ от либеральной модели в экономике.

Но коли этого не случится, Путин продолжит выполнять привычные роли. Для элит он — главный гарант их богатств; для системных либералов — меньшее зло в стране «совков» и «ватников». «Уличные» либералы ему не страшны, потому что беспомощны. Путину стоило бы бояться «молчаливого большинства», но оно пока не готово выходить на улицы: лево-патриотическая политика зачищена настолько, что главный левый и главный патриот в стране — опять же Путин. Зачем ему что-то менять, если и так все хорошо? Зачем нужен дворцовый переворот, если Путин устраивает российские элиты?!

Источник

Падение в пропасть. Плохие прогнозы для Путина и всей России

Три года назад, когда Владимир Путин готовился к очередному переизбранию на пост президента России, живущий в Великобритании политолог Владимир Пастухов в интервью Радио Свобода дал прогноз, что режим будет ужесточаться, и это в конечном счете подтолкнет Россию к его смене. Последний год был напряженным для режима: были внесены поправки в Конституцию, позволяющие Путину еще дважды избираться на этот пост, было голосование на фоне пандемии, были протесты, было отравление Алексея Навального, а затем его возвращение в Россию и последовавший арест. Это ускорило ход событий, полагает Владимир Пастухов, но он ожидает радикальных изменений не ранее, чем через три года.

При этом Владимир Пастухов подчеркивает, что является пессимистом, и описывает довольно мрачные сценарии развития для России:

– Нет никакой предопределенности, что на смену режиму Путина придет либеральная демократия. Есть понимание, что режим Путина в его нынешнем виде обречен, но вот что ему придет на смену – большой вопрос. Все происходящее сейчас подводит нас к точке, за которой существовать так, как мы существуем сегодня, будет невозможно. И будет либо замена режима на более европейский, более соответствующий европейским традициям, либо падение в какую-то пропасть, за которой проглядывает либо полная кореизация (в смысле Северной Кореи), либо совсем уж архаика и распад.

Студия подкастов Свободы

Еще в декабре 2012 года я написал в «Новой газете», что Путину для сохранения режима личной власти будет необходимо перевести страну в какое-то новое качество. Иными словами, чтобы выжить, он должен стать Сталиным. Мне кажется, этот прогноз за эти годы не изменился, только ускорилось движение по этой траектории. Путинский режим мог зависнуть в точке «ни мира, ни войны», но не завис. Мы перешли в новое состояние, где ежедневно творится новое зло. Так бесконечно продолжаться не может, и через какое-то время будет новый качественный скачок. В моем представлении, между 2024–25 и 2030 годами в России произойдут довольно радикальные изменения.

– Что означает стать Сталиным?

– Перейти от точечных индикативных репрессий к достаточно массовым репрессиям, которые затрагивают уже не отдельные личности, а социальные слои и группы, приводят к подавлению этих групп, например интеллигенции. Смысла подавлять крестьянство уже нет, Сталин уже выполнил эту работу, крестьянства в России уже нет, есть сельский пролетариат. Второй показатель – открытость информационного пространства. При всех претензиях к Владимиру Путину, степень свободы информационного пространства сегодня в России несопоставимо выше, чем даже во времена позднего СССР. Можно спорить, в какой степени это следствие политики властей, в какой степени это просто следствие развития технологий, но они пока не опускают информационный железный занавес, а в принципе могли бы, и я не вижу, что им могло бы помешать. И я предвижу, что если имеющийся тренд подтвердится, то полная зачистка информационного пространства практически неизбежна. Это включает и попытку установить файервол [между российским и глобальным интернетом].

– Российские власти только что попробовали «замедлить» Twitter, идут разговоры про YouTube и прочее. Почему это важно?

– Это, среди прочего, ведет к политизации молодых поколений, потому что возвращает Россию в состояние позднесоветского общества, когда все с завистью смотрят в замочную скважину за тем, что происходит в других, более успешных цивилизациях. Сейчас, пока Россия – часть единого информационного пространства, такой потребности нет. Но, если эта мера будет реализована, у молодежи появится совершенно новая мотивация не любить режим.

Основная часть людей руководствуется довольно простыми мотивами: комфортная жизнь, стремление к личному счастью, достатку. В некотором смысле судьба любого режима зависит от того, насколько полно он удовлетворяет этот запрос, запрос первого порядка, а не запрос второго порядка на справедливость, свободу, равенство, братство – это уже производные. Для режима опасно, если возникает большая разница потенциалов именно в этой плоскости, когда сравнение с другими не в пользу режима. До последнего момента запросы первого порядка в России удовлетворялись на уровне, превышающем уровни 90-х и большую часть советского времени. Если будет установлен железный занавес, в том числе информационный, начнет нарастать разница между «здесь» и «там». А разница между «здесь» и «там» – основной революционизирующий фактор.

– Когда вы говорите, что произойдет либо либерализация режима, либо закручивание гаек, вы имеете в виду, что это будет режим того же Путина, который станет либо либеральнее, либо жестче, либо речь идет о том, что будет новый человек?

– Я не верю в опцию либерального Путина, этого Путина мы давно потеряли. Он в этом направлении уже изменяться не может, произошли необратимые перемены его сознания, появился мессианский комплекс, восприятие действительности в черно-белых тонах, ощущение себя как человека, не который принадлежит России, а которому принадлежит Россия. В то же время я не верю, что созданный Путиным механизм властвования – это нечто, что можно передать по наследству. Фактор физического ухода Путина является практически приговором для существующего режима. Но я не готов рассуждать о том, случится ли что-нибудь с Путиным и когда. Обсуждать это бессмысленно – это ни от кого не зависит, и сами эти рассуждения показывают ничтожность сил сопротивления, которые стремятся ответственность за судьбу России переложить на Бога. Случится или не случится что-то с Путиным – не их дело.

Сенаторы США осудили власти России за преследование РСЕ/РС

Поэтому когда я говорю о дестабилизации 2025–30 годов, я все-таки имею в виду дестабилизацию при живом Путине из-за возникновения серьезных внутриполитических и внешнеполитических вызовов и вследствие депрессивного состояния ближайшего окружения Путина. К этому моменту как раз и может произойти очередная существенная деградация режима до состояния масштабного террора и полной закрытости. Это, возможно, будет чем-то средним между современным Китаем и Советским Союзом 30-х годов.

– Поговорим о сценарии изменения режима в демократическую сторону, то есть о какой-то форме свержения режима Путина. Для этого требуется раскол в элите?

– Мне безумно не нравится сам термин «раскол элит». Во-первых, раскол элит – это то, что мы имеем уже сегодня. В русских элитах все ненавидят друг друга и все против всех воюют – куда уж дальше? Во-вторых, «раскол элит» предполагает, что есть какие-то две крупные группировки, каждая из которых имеет свое видение, свой прогноз социально-политического, экономического развития России, и вот они бодаются. Я как-то не предполагаю даже самой возможности возникновения чего-то подобного в России. Но я думаю, что можно и нужно более корректно говорить о серьезной трансформации сознания, которая затронет все путинские элиты, включая его ближайшее окружение. Нужно нечто прямо противоположное «расколу элит». Нужен новый консенсус элит, консенсус вокруг новых ценностей. И такой консенсус в принципе возможен. Вопрос не в том, что условные Ротенберги начнут воевать с условными Абрамовичами, или в России начнется какая-то очередная «Война Алой и Белой розы», вопрос в том, что и те, и другие в определенный момент почувствуют, что они ничего не выигрывают от сохранения статус-кво. Они стареют, а шансов передать своим детям все нажитое непосильным трудом становится все меньше и меньше. Хотя бы потому, что если так будет продолжаться, то, когда Путина не станет, не будет никакой возможности им между собой договориться мирным путем и тем более сохранить все, что было выведено на Запад, так как Запад тут же обнулит все свои условные, намеками данные гарантии путинским элитам.

Владельцы заплесневевших дворцов. Путинизм и логика мафии

Страх этого нового «черного передела» будет воздействовать на сознание всех слоев путинской элиты. Я не исключаю, что нож в спину режима воткнет не тот, кто кажется самым большим европейцем, а тот, кто кажется самым большим азиатом, что в общем-то выглядит логично с житейской точки зрения. Так оно обычно в жизни и бывает. Осознание тупиковости происходящего и невозможности реализовать наследственную передачу и власти, и имущества при правовом, политическом и прочем беспределе, неуверенность в том, что каждый из них находится в безопасности, вот это тот драйвер, который будет все больше и больше влиять на развитие ситуации в стране. Это основа не для раскола, а именно для консенсуса, которого так не хватает.

Раскол элит никому ничего не даст, а вот новый скрытый, незримый консенсус элит, который будет состоять в том, что если ничего не делать, то будет полная задница, он многое даст. Причем не абстрактная задница какой-то России с какими-то ее идеалами, а конкретная задница для их капиталов и безопасности их семей. Когда этот консенсус возникнет, тогда можно говорить о том, что созрела почва для перемен в России, потому что в России с улицы никакие перемены не приходят. Улица – это ресурс. Пока бояре не выйдут, народ не шевельнется. Но одновременно бояре очень хорошо чувствуют настроения улицы, настроение общества.

В окружении Путина через какое-то время не останется ни одного человека, который сможет сказать: все классно, ребята, со мной лично никогда ничего не будет, потому что у меня стопроцентная гарантия, пока наш босс с нами, со мной ничего не произойдет. И вот тогда начнутся какие-то телодвижения. Мое предположение, что лет через пять там не останется никого с таким большим самомнением о своем будущем. Потому что логика этих процессов простая: сначала давим, потом удовлетворяем народ. А как мы удовлетворяем народ? Улюкаевщиной. Будем в промежутках между экстазами патриотизма сбрасывать с кремлевских башен на корм толпе сначала двух-трех бояр, а потом все больше и больше. Если кто-то думает, что он лично и его активы защищены какой-то особой золотой печатью – это не так. Когда режим спасает сам себя, он сбрасывает любой балласт. Это ощущение будет расти.

При этом в 2024–25 годах будет новая дестабилизация во всем мире. Очередные тяжелейшие выборы в Америке, предельно непростые выборы в Великобритании, смена парадигмы в Европе, где к этому моменту уже не будет Меркель. А дестабилизация мировой ситуации – всегда главный фактор, который дестабилизирует Россию. В этот момент возникнет новое качество сознания элит – консенсус страха. В рамках этого консенсуса страха возникает возможность самых парадоксальных договоренностей, образцом которых является договоренность между Маленковым, Хрущевым и всеми остальными к ним примкнувшими в 1953 году [для уничтожения Берии после смерти Сталина]. Это был консенсус между людьми, которые, извините, были в годы большого террора такими же уродами, как и те, кого они расстреляли от страха в 53-м, которые все ненавидели друг друга, но для того, чтобы спастись, сумели договориться.

– Давайте поговорим об обществе. Чем замерить, хочет ли средний избиратель Путина найти себе нового лидера?

– Уровнем сытости. Я в этом смысле неистребимый марксист. Люди прежде всего преследуют сугубо материальные цели, их уровень удовлетворения является главным фактором, определяющим их политическое поведение. Судьбу режима в конечном счете определит его растущая неспособность удовлетворять базовые потребности значительной массы населения. Цена содержания режима, количество ресурсов на его самосохранение растут в геометрической прогрессии, а доходы растут только в арифметической. Получается такая ерунда, 20 лет назад 60–70 долларов за баррель нефти – были фантастической суммой, о которой любое правительство российское могло только мечтать. Сегодня тех же 60–70 долларов за баррель с трудом хватает, чтобы прокормить Росгвардию и окрестности (чуть не сказал Окрестино). И не только в Росгвардии и всей жандармерии дело, важнейшим элементом удержания власти является милитаризация сознания и, соответственно, потребность в ведении многочисленных войн для поддержания патриотического духа и в гонке вооружений. А войны тоже стоят денег. Процесс ухудшения материального положения массы будет происходить довольно быстро, внутри жизни одного поколения.

Стабильность путинского режима во многом держится на памяти о 90-х, это один из важнейших факторов как становления путинского режима, так и его устойчивости. В общем и целом до сих пор в материальном отношении основная масса населения живет гораздо лучше, чем жила в середине 90-х годов. И теперь, во-первых, будет уходить напуганное, шокированное 90-ми поколение. Во-вторых, ситуация с точки зрения бандитизма, с точки зрения бедности будет падать в те самые 90-е.

– Что за падение в бандитизм?

– 90-е годы были годами отсутствия государства. Путин пришел во многом на осознании того, что без государства жить нельзя. От Путина ждали, что он государство восстановит, и будем честными, он его восстановил. То, что оно оказалось бандитским, – второй вопрос. Но все хотели, чтобы восстановился какой-то порядок, пришла какая-то сила. Путин ответил на запрос, который был сформирован к концу 90-х годов. Позднее мы осознали, что децентрализованный бандитизм был заменен централизованным, но это потом пришло, а так – с тем децентрализованным бандитизмом он справился, «мужик обещал, мужик сделал». Это одно из оснований реального, не надуманного авторитета, которым Путин обладает в широких массах. Вторым основанием является то, что он точно так же удовлетворил запрос, сформированный «версальским синдромом», запрос на возвращение некоего имперского самоуважения. Это две глыбы, на которых держится его авторитет и власть.

Что будет происходить теперь? С моей точки зрения, позитивный для него сценарий практически себя исчерпал, созданная им вертикаль власти начинает сыпаться, поскольку внутренне оказалась очень тяжелой. Она не основана на правовых конструкциях и будет деградировать, потому что все внешние конфликты, которые государство подавило, за эти годы стали внутриклановыми, переползли внутрь самой вертикали. Степень ненависти между главными деятелями путинского режима по отношению друг к другу превосходит их общую ненависть к оппозиции. Эти внутренние конфликты станут институциональными, а потом выйдут за пределы вертикали. Предполагаю, на каком-то этапе начнется стрельба, та же архаика – с чего все началось, к тому все и придет.

«Обрывки сна Пригожина». Кто готовит революцию в России

Есть и еще один фактор. Путин свой авторитет приобрел во многом как покоритель Кавказа, такой новый Ермолов. Но сегодня Чечня, которая как бы была покорена Путиным, является на деле победителем по тому месту и роли, которую она сейчас играет в России. Регион неуправляемый, имеет тенденцию к экспансии и возвращению обратно в Россию со всем своим правовым беспределом, а сам Кадыров часто теперь играет роль арбитра между различными бизнес-группами, региональными элитами и так далее. Все и в этом вопросе потихоньку движется к тому же бардаку, который был в 90-е годы, но на совершенно другом уровне. Сейчас это все в зародыше, а за 4–5 лет, с моей точки зрения, это все созреет до уровня, когда станет очевидно, что так жить нельзя. Сегодня все держится на кулаке. Если кулак ослабнет, страна рассыплется на сотню микрокопий существующего режима. Микрокопией существующего режима являются Цапки (лидер банды, контролировавшей станицу Кущевская. – Прим. ред.). В каждом регионе будет свой Цапок сидеть. Это самая большая угроза, которую я вижу для России.

– Поговорим о Навальном. Его возвращение, его поведение – ярчайшее событие. Вы говорили, что его возвращение ускорило изменения в путинском режиме. При этом вы считаете, что никакие перемены с улицы не приходят. Это противоречит разговору в терминах – придет Навальный, люди поднимутся, режим свергнут.

– Не было вообще никаких намеков на то, что возвращение Навального может спровоцировать процессы, которые не то что сегодня, но и в перспективе года-двух, приведут к смене режима. Можно долго спорить о том, для чего Навальный это сделал. Моя позиция не изменилась. И до его возвращения, и после я был и остаюсь противником этого шага. Я считаю его авантюрным и крайне опасным лично для Навального. Только случайные обстоятельства, как в русской рулетке, могут привести к тому, что сам Навальный сможет воспользоваться дивидендами своего поступка.

Но, конечно, объективные последствия для общества все равно очень серьезны. Навальный вывел и режим, и население из зоны комфорта. Он спровоцировал Кремль на переход к откровенным демонстративным репрессиям чуть раньше, чем это могло и должно было бы произойти естественным путем. Его жертва произвела сильное впечатление на какую-то часть населения, ей пришлось определяться, с кем она. Все события последнего года, и в том числе возвращение Навального, способствовали тому, что движение по давно сформированной траектории, о которой мы говорили в начале, ускорилось. В этом сейчас видится роль и значение поступка Навального. Он катализатор кризиса.

Герой. Социолог Ерофеев о выдвижении Навального на Нобеля

– Вы не рассматриваете возможности того, что нарастающие массовые протесты увеличат шансы на падение режима? Условно говоря, осенью пройдут выборы в Госдуму, и если победителем на них будет признана «Единая Россия», очень непопулярная в народе, это вызовет недовольство и массовые протесты.

– Полагаю, обсуждение массовых осенних протестов из-за выборов в Государственную думу мы можем пропустить как актуальную тему, если помимо этого до осени ничего еще более существенного в стране не случится. У власти достаточно ресурсов, запаса инерции, чтобы проскочить до 2024 года все спорные развилки. Недовольство будет накапливаться, но без того, чтоб случилось какое-то экстраординарное событие неполитического характера, само по себе решающим фактором перемен не станет. С моей точки зрения, первые серьезные осечки власти будут на выходе из стресса, который ей придется пережить, решая проблему транзита 2024 года на фоне разворачивающегося мирового кризиса, а не на входе в этот стресс. Опять же, если не случится чего-то экстраординарного до этого. Не мог Горбачев ведь предвидеть Спитак и Чернобыль – это от Бога.

А вообще, в возможность в России сценария низовых революций типа Майдана я не очень верю. Мы не должны забывать о том, что Россия была, есть и, наверное, столетиями будет продолжать оставаться империей, это культурный феномен, а не только политический, его из себя не выдавишь. Когда кто-то говорит про украинский сценарий, грузинский сценарий, сценарий Восточной Европы, надо помнить о том, что это все происходило в бывших колониях и сателлитах. Там происходит политический кумулятивный эффект от того, что демократическое движение сливается с национально-освободительной революцией, и именно последняя наполняет демократическое движение реальным революционным содержанием. Только поэтому эти сценарии были так успешны. Убери национально-освободительное движение из этих революций – что мы получим? Белорусские протесты прошлого года. Почему они оказались неуспешными? Потому что протестующие и те, против которых они протестовали, были как бы на одной половине доски в вопросах национального строительства – те, и другие оставались пророссийскими, в целом никто не оспаривал положение Беларуси как сателлита России. Оттенки были, конечно, разные. Когда в Беларуси произойдет перемена в этом вопросе, там будет другой сценарий.

Возможен ли такой сценарий в метрополии, то есть в России? Априори нет. В России революция снизу – исключительный случай, когда по стране ходит миллион вооруженных дезертиров, как это было в 1914–16 году. Соответственно, возможность в России революции снизу – Майдана, в терминах Кремля, – я связываю исключительно с тем, насколько сшибет голову самим кремлевским башням и как далеко они зайдут в своем стремлении удержать власть в сторону всеобщей милитаризации. Если кремлевские стратеги доведут Россию до достаточно крупной войны, условно говоря, с Турцией, с которой мы то взасос целуемся, то сшибаемся практически по всем направлениям, то тогда как раз станут возможными самые невероятные сценарии, особенно если Россия потерпит унизительное поражение (вариант шапкозакидательской Русско-японской войны). В худшем сценарии нынешнее руководство России может довести до большой беды, под которой я понимаю войну не в гибридном, а в прямом смысле этого слова. И на фоне проигранной войны в России могут реализоваться сценарии более близкие к сценариям начала ХХ века, чем к сценариям трансформации конца ХХ века, которые были достаточно бархатными.

– То есть вы пессимист и не ожидаете, что через пять лет Россия сама демократизируется, режим Путина падет. С вашей точки зрения, наиболее вероятный сценарий – режим ужесточится, превратит страну в то, что вы описывали?

– Я не пессимист, я реалист. Если быть корректным, то прогноза может быть два. Российские элиты оказываются более благоразумными, чем от них можно было бы ожидать, у них складывается тот самый общий консенсус вокруг чувства собственной незащищенности и той опасности, которую им несет эволюция режима в сторону массового неуправляемого террора. Если этот консенсус сложится, то те самые люди, которые сегодня являются ближайшим окружением Путина, коллективно начнут подталкивать его к поэтапному уходу из власти. Это в конечном счете запустит необратимые процессы, вследствие развития которых часть этих элит все равно погибнет, но какая-то значимая часть приспособится, при этом страна относительно плавно поменяется, приблизительно как СССР поменялся при переходе от Сталина к Хрущеву. Это маловероятно, но возможно. Это хороший, на мой взгляд, сценарий.

Второй сценарий более реалистичный, который не делает такую большую ставку на благоразумие и дальновидность людей в окружении Путина, а рассматривает их такими, какие они есть, то есть жадными, смотрящими исключительно себе под ноги, не способными ни о чем договориться. Режим будет скатываться стихийно по нынешней траектории в сторону войны, которую он рано или поздно развяжет в попытке стабилизировать ситуацию, разжигая «версальский синдром» русского народа и выжимая максимум из патриотической истерии, то есть переводя массу в возбужденное стадное состояние, в котором она инстинктивно группируется вокруг своих вождей. Поскольку Кремль с 2008 года, а в яркой форме с 2013–14 годов, часто злоупотреблял подобными приемами, у населения выработалась резистентность. Поэтому придется переходить с легких наркотиков типа «Пригожин в ЦАР», «наши успехи в Ливии и Судане», на тяжелые наркотики, военно-политический героин типа «а не заколупаться ли нам с Западом в Прибалтике?» или еще что-то в этом роде. Это повлечет совершенно брутальные последствия для России. Тогда будет, конечно, сценарий очень тяжелый, непредсказуемый, сценарий прохождения через дно. Как реалист, я вынужден рассматривать этот сценарий в качестве приоритетного.

Источник