Люди бы избавились от половины своих неприятностей если бы договорились

Сейчас я покажу, как в действительности, на каком срезе абстракций или на каком витке движения мысли Декарт вводит когитальный аппарат анализа. Метафизики в конце причин ставят первопричину, относительно которой почему-то запрещают задавать вопрос: а где причина этой первопричины? Для них ― это привилегированный объект. Но, как вы понимаете, для Декарта, а затем и для Канта не существовало таких метафизических первообъектов. Ибо нет причин, считали они, прерывать это движение, хотя оно и уводит в дурную бесконечность. Вот почему я предпочел, говорил Декарт, основывать свое рассуждение на существовании меня самого, считая одновременно, что не может быть никакого сомнения в существовании внешних вещей ― это школьное упражнение в философии. На самом деле нужно сомневаться во всем чужом и готовом. Лишь принимая во внимание этот контекст, можно понять, что никакого отношения к субъективизму, т.е. к привилегированию своего внутреннего психологического мира, его философия не имеет. Вместо того чтобы рассуждать о мире, я предпочел выбрать себя, говорит Декарт, поскольку я не завишу ни от какой последовательности причин. [4]

Источник

Цитаты Декарта

Подготовил: Дмитрий Сироткин

Представляю вам подборку цитат французского философа и ученого Рене Декарта (1596 — 1650).

Заложив методические основы рационализма, Декарт заложил и основы современной западной философии .

Цитаты разнесены по темам: о себе, жизненная этика, люди, Бог, человеческие проявления, истина, разум, знание, книги, познание, философия, заблуждение, науки, путешествия, мысли, споры, метод, философские тезисы, любопытство, здравый смысл, сомнение.

О себе

Я же всегда имел величайшее желание научиться различать истинное от ложного, чтобы лучше разбираться в своих действиях и уверенно двигаться в этой жизни.

Признаюсь, я родился с таким умом, что главное удовольствие при научных занятиях для меня заключалось не в том, что я выслушивал чужие мнения, а в том, что я всегда стремился создать свои собственные. Это — единственное, что уже в молодости привлекало меня к наукам, и всякий раз, когда какая-либо книга сулила в своем заглавии открытие, я пытался, прежде чем приступить к ее чтению, узнать, не могу ли я достичь чего-либо подобного с помощью своей природной проницательности, и исправно старался не лишать себя этого невинного удовольствия поспешным чтением.

Что касается до некоторых мнимых наук, то я довольно был уже сведущ, чтобы не даваться в обман ни обещаниям алхимика, ни предсказаниям астролога, ни плутовству мигала, ни вообще хитрости или самохвальству тех, которые промышляют выставлением напоказ знания, которые не имеют.

Я вовсе не принадлежу к тем людям, кои стремятся, чтобы их мнения считались новыми; напротив, я приноравливаю свои мысли к чужим настолько, насколько мне это дозволяет истина.

О жизненной этике

Тот прожил счастливо, кто хорошо укрылся.

Можно всюду сохранить свою независимость: не место, где живешь, а жажда отличий при недостатке характера сгибает одного человека перед другим.

Первое правило: повиновение законам и обычаям своей страны и религии, в которой был воспитан с детства.

Моим вторым правилом было оставаться настолько твердым и решительным в своих действиях, насколько это было в моих силах, и с не меньшим постоянством следовать даже самым сомнительным мнениям, если я принял их за вполне правильные.

Моим третьим правилом было всегда стремиться побеждать скорее себя, чем судьбу, изменять свои желания, а не порядок мира и вообще привыкнуть к мысли, что в полной нашей власти находятся только наши мысли и что после того, как мы сделали все возможное с окружающими нас предметами, то, что нам не удалось, следует рассматривать как нечто абсолютно невозможное.

Кто берется давать наставления другим, должен считать себя искуснее тех, кого наставляет, и если он хоть в малейшем окажется несостоятельным, то подлежит порицанию.

О людях

Я – мыслящая вещь, то есть вещь сомневающаяся, утверждающая, отрицающая, мало что понимающая, многого не ведающая, желающая, не желающая, а также способная чувствовать и образовывать представления.

Каждый человек по мере сил обязан заботиться о благе других, и тот, кто не приносит пользы другим, ничего не стоит.

Рассматривая взором философа различные действия и предприятия людей, я не могу найти почти ни одного, которое не казалось бы мне суетным и бесполезным.

Истинное величие души, дающее человеку право уважать себя, больше всего заключается в его сознании того, что нет ничего другого, что ему принадлежало бы по большому праву, чем распоряжение своими собственными желаниями.

Самая великая душа способна как к величайшим порокам, так и к величайшим добродетелям, и те, кто идёт очень медленно, может, всегда следуя прямым путём, продвинуться значительно дальше того, кто бежит и удаляется от этого пути.

О Боге

Гораздо приличнее и лучше полагать границы нашему мышлению, нежели ставить пределы творениям Бога.

Причины некоторых деяний Бога остаются для меня непонятными.

Из моего представления о Боге как сущем еще не вытекает факт его существования: ведь мое мышление вовсе не сообщает необходимости внешним объектам.

Скажу тут лишь в общем: всё то, что обычно выдвигается атеистами для опровержения бытия Бога, всегда связано с тем, что либо Богу приписываются человеческие аффекты, либо нашим умственным способностям дерзко присваивается великая сила и мудрость, якобы позволяющая нам определять и постигать, на какие действия способен и что именно должен делать Бог.

Пока я мыслю только о Боге и всецело обращаюсь к нему, я не обнаруживаю никакой причины для заблуждения или обмана; но потом, когда я возвращаюсь мыслью к себе самому, я чувствую, что подвержен бесчисленным заблуждениям.

О человеческих проявлениях

Уважение других дает повод к уважению самого себя.

Люди с сильным и великодушным характером не меняют своего настроения в зависимости от своего благополучия или своих несчастий.

Людям не приходилось бы так легко стыдиться, если бы они, высоко ценя свою личность, считали бы исключенной возможность, чьего бы то ни было презрения.

Те люди, которых особенно волнуют страсти, больше всего могут насладиться жизнью.

Каждый смелее дает себе свободу делать догадки о вещи темной, чем об очевидной.

Трусость очень вредна потому, что она удерживает волю от полезных действий.

Надменность — всегда порок, хотя бы уже потому, что у надменных людей нет никаких серьезных оснований уважать себя.

Отчаяние — это страх без надежды.

Надежда — это стремление души убедить себя в том, что желаемое сбудется. Страх же есть склонность души, убеждающая её в том, что желание не сбудется.

Об истине

В каждом вопросе может быть одна только истина.

Существует лишь одна истина касательно каждой вещи и кто нашел ее, знает о ней все, что можно знать.

Привычка и пример убеждают нас больше, чем какое бы то ни было точное знание. Но при всем том большинство голосов не является доказательством, имеющим какое-нибудь значение для истин, открываемых с некоторым трудом, так как гораздо вероятнее, чтобы истину нашел один человек, чем целый народ.

Бьются об заклад обычно тогда, когда недостаёт доказательных доводов. И совершенно бесполезно подсчитывать голоса, чтобы следовать тому мнению, которого придерживается большинство авторов, так как, если дело касается трудного вопроса, более вероятно, что истина в нём могла быть обнаружена скорее немногими, чем многими.

О разуме

Разум — это зажигательное стекло, которое, воспламеняя, само остается холодным.

Невозможно прибавить к чистому свету разума ничего, что бы некоторым образом его не помрачило.

Здравомыслие, или разум — от природы одинаковы у всех людей, а также различие наших мнений происходит не от того, что один разумнее других, а только от того, что мы направляем наши мысли различными путями и рассматриваем не одни и те же вещи.

Прелесть вымыслов оживляет ум.

Достаточно правильно судить, чтобы правильно поступать.

Мало иметь хороший ум, главное — хорошо его применять.

Для того чтобы усовершенствовать ум, надо больше размышлять, чем заучивать.

О знании

Неупорядоченное знание, даже если оно не является ложным, отдаляет от понимания истины.

Нужно заниматься только теми предметами, о которых наши умы очевидно способны достичь достоверного и несомненного знания.

Невозможно так ясно постигнуть и усвоить себе понятие, полученное от другого, как свое собственное.

Большинство наших убеждений возникает не из какого-нибудь верного знания, а только из обычаев и примеров.

Плохой учитель сообщает ученикам набор знаний, хороший учитель — метод, которым они сами могут получить эти знания.

О книгах

Чтение хороших книг — это разговор с самыми лучшими людьми прошедших времен, и притом такой разговор, когда они сообщают нам только свои лучшие мысли.

Следует читать книги древних. Но при всем том есть большая опасность, как бы те пятна заблуждений, которые возникают из-за слишком внимательного чтения этих книг, случайно не пристали к нам, сколь бы мы тому ни противились и сколь бы осмотрительными мы ни были.

Добропорядочный человек не обязан перелистать все книги или тщательно усвоить все то, что преподают в школах; более того, если бы он потратил чересчур много времени на изучение книг, это образовало бы некий пробел в его воспитании.

О познании

Те длинные цепи выводов, сплошь простых и легких, которыми обычно пользуются геометры, чтобы дойти до своих наиболее трудных доказательств, дали мне повод представить себе, что и все вещи, которые могут стать предметом знания людей, находятся между собой в такой же последовательности.

Ничто не кажется мне более нелепым, чем, как делают многие, смело спорить о тайнах природы, о влиянии небес на эти низшие области, о предсказании грядущих событий и о подобных вещах, никогда, однако, даже не задавшись вопросом о том, достаточно ли человеческого разумения, чтобы это раскрыть.

О философии

Я еще в школе усвоил, что нельзя выдумать ничего столь оригинального и маловероятного, что не было бы уже высказано кем-либо из философов.

Вся философия подобна как бы дереву, корни которого — метафизика, ствол — физика, а ветви, исходящие от этого ствола, — все прочие науки, сводящиеся к трем главным : медицине, механике и этике . Подобно тому, как плоды собирают не с корней и не со ствола дерева, а только с концов его ветвей, так и особая полезность философии зависит от тех ее частей, которые могут быть изучены под конец.

О заблуждении

Действительно, любое заблуждение, в которое могут впасть люди, никогда не проистекает из неверного вывода, но только из того, что они полагаются на некоторые малопонятные данные опыта или выносят суждения опрометчиво и безосновательно.

Ошибка – это не чистое отрицание, но всего только недостаточность, или отсутствие у меня какого-то знания, которое должно было бы каким-то образом во мне присутствовать.

Надежной защитой от заблуждений будет умение разлагать любые сложные объяснения на простые составляющие и приводить их в соответствие с очевидными истинами ума.

О науках

Все науки связаны между собой настолько, что гораздо легче изучать их все сразу, чем отделяя одну от других.

Науки, заключенные в книгах, по крайней мере те, которые лишены доказательств и доводы которых лишь вероятны не так близки к истине, как простые рассуждения здравомыслящего человека относительно встречающихся ему вещей.

У одного человека зачастую больше шансов сделать открытие, нежели у нескольких, занимающихся одной проблемой.

О путешествиях

О путешествиях же скажу: полезно иметь понятие об обычаях различных народов, чтобы судить здраво об обычаях своей родины и чтобы не находить всего того смешным или глупым, что не согласно с нашими привычками, как думают люди, ничего не видевшие на свете, кроме своего муравейника.

Кто тратит слишком много времени на путешествия, может, в конце концов, стать чужим своей стране, а кто слишком интересуется делами прошлых эпох, обыкновенно сам становится несведущим в том, что происходит в его время.

О мыслях

В полной нашей власти находятся только наши мысли.

Я знаю себя как мысль, но я, безусловно, не знаю себя как мозг.

Нельзя понять и усвоить мысль, сообщенную кем-то другим, так же хорошо, как если бы сам до нее дошел.

Я есмь, я существую – это очевидно. Но сколь долго я существую? Столько, сколько я мыслю. Весьма возможно, если у меня прекратится всякая мысль, я сию же минуту полностью уйду в небытие.

О спорах

В большинстве споров можно подметить одну ошибку: в то время как истина лежит между двумя защищаемыми воззрениями, каждое из последних отходит от нее тем дальше, чем с большим жаром спорит.

Я никогда не замечал, чтобы с помощью диспутов, практикуемых в школах, была открыта хоть какая-нибудь истина, дотоле неизвестная, ибо, когда каждый старается победить, тогда более заботятся набить цену правдоподобию, а не взвешивать доводы той и другой стороны.

О методе

Уж лучше совсем не помышлять об отыскании каких бы то ни было истин, чем делать это без всякого метода.

Для разыскания истины вещей необходим метод. Под методом же я разумею достоверные и легкие правила, строго соблюдая которые человек никогда не примет ничего ложного за истинное и, не затрачивая напрасно никакого усилия ума, но постоянно шаг за шагом приумножая знание, придет к истинному познанию…

Философские тезисы

Мыслю, следовательно, существую.

Положение Я мыслю, следовательно, я существую — первичное и достовернейшее из всех, какие могут представиться кому-либо в ходе философствования.

Я сомневаюсь, значит мыслю; я мыслю, значит существую.

Ничто из ничего не получается.

О любопытстве

Смертными владеет любопытство настолько слепое, что часто они ведут свои умы по неизведанным путям без всякого основания для надежды, но только для того, чтобы проверить, не лежит ли там то, чего они ищут.

Любопытный отыскивает редкости только затем, чтобы им удивляться; любознательный же затем, чтобы узнать их и перестать удивляться.

О здравом смысле

Здравый смысл кажется единственной вещью, которая во всем мире распределена равномерно — никто не хочет его больше, чем у него есть.

Можно заключить, что способность рассуждать и отличать истинное от ложного, составляющая в точности то, что называют здравым смыслом или рассудком, по самой природе своей одинакова во всех людях.

О сомнении

Сомневайся во всем.

Человеку, исследующему истину, необходимо хоть один раз в жизни усомниться во всех вещах — насколько они возможны.

О разном

Вся моя физика есть лишь геометрия.

Люди избавились бы от половины своих неприятностей, если бы смогли договориться о значении слов.

Быстро и неожиданно совершается то, что происходит вопреки ожиданию и надежде.

Уединение нужно искать в больших городах.

Декарт жил в очень интересное, хотя и сложное время: таким как он еще приходилось опасаться преследований инквизиции, но перед ними уже открывались воодушевляющие перспективы познания нового и прогресса.

Цитаты о Декарте

• Г.Ф. Лопиталь: Этот великий человек, послушный своему гению и сознанию собственного превосходства, оставил древних, чтобы следовать только за тем разумом, которому следовали древние. И эта счастливая смелость, которую иные сч:и;тали бунтом, дала нам бесконечное множество новых и полезных идей по вопросам физики и геометрии. Тогда лишь люди раскрыли глаза и решились мыслить самостоятельно.
• Б. Паскаль: Не могу простить Декарту: он очень хотел бы обойтись в своей философии без Бога, но так и не обошелся, заставил Его дать мирозданию щелчок и тем привести в движение, а потом Бог стал ему не надобен.
• Г.В. Лейбниц: Кто не умеет ценить выдающихся заслуг Декарта, тот недостаточно проницателен; а кто не признает и не ценит никого, кроме Декарта и его последователей, тот никогда не даст чего-либо великого.
• Ф. Энгельс: Поворотным пунктом в математике была Декартова переменна я величина. Благодаря этому в математику вошли движение и тем самым диалектика и благодаря этому же стало немедленно необходимым дифференциальное и интегральное исчисление, которое тотчас и возникает и которое было в общем и целом завершено, а не изобретено Ньютоном и Лейбницем.
• М. Хайдеггер: Сама эпоха планетарной техники является лишь воплощением философии. Без Декарта современный мир был бы невозможен.
• А. Лосев: Декарт есть подлинный основатель философского позитивизма.
• Н. Хомский: Существует зияющая пропасть, разделяющая, с одной стороны, систему понятий, которыми мы владеем с достаточной степенью ясности, а с другой стороны, природу человеческого интеллекта. Осознание схожей идеи лежит в основе картезианской философии. Декарт тоже довольно рано пришел в своих исследованиях к заключению, что изучение мышления сталкивает нас с проблемой качества сложности, а не просто степени сложности.
• М. Мамардашвили: Метафизики в конце причин ставят первопричину, относительно которой почему-то запрещают задавать вопрос: а где причина этой первопричины? Для них ― это привилегированный объект. Но, как вы понимаете, для Декарта, а затем и для Канта не существовало таких метафизических первообъектов. Ибо нет причин, считали они, прерывать это движение, хотя оно и уводит в дурную бесконечность. Вот почему я предпочел, говорил Декарт, основывать свое рассуждение на существовании меня самого, считая одновременно, что не может быть никакого сомнения в существовании внешних вещей ― это школьное упражнение в философии. На самом деле нужно сомневаться во всем чужом и готовом.

Буду признателен, если вы поделитесь с друзьями ссылкой на статью в социальных сетях. Воспользуйтесь кнопками сетей ниже .

Комментарии также всячески приветствуются!

Источник