Сказка о добром муравьишке
Не желаете послушать сказку про доброго муравьишку? Извольте!
В одном муравейнике, тот, что на опушке дальнего леса, у старой высокой сосны жил-был муравьишка. Конечно, он жил не один. У него были родители, много братьев и сестер. Но о них я Вам расскажу как-нибудь в следующий раз.
Итак, нашего муравьишку все звали – Мурашка. Так случилось, что был он самым маленьким среди своих братьев и сестер.
— Эй, малыш, догоняй!
— Поможешь? Ах, да куда тебе, малютка!
— Мурашка, тебе только в прятки играть удобно. Маленький, не заметят.
Обидно было муравьишке слушать такие насмешки. Но у него было доброе сердце, и он прощал всех насмешников. А в глубине маленького сердечка ему очень хотелось доказать, что он уже большой и сильный муравей, не смотря на то, что росточком меньше наперстка.
И вот однажды Мурашка с друзьями гуляли по лесу по заданию учительницы Муравьины Ивановны.
— Соберите самые красивые осенние листочки, а в классе мы сделаем гербарий, — сказала учительница всем ученикам-муравьям.
В погожий денек ученики вышли на прогулку, чтобы найти красивые: красные, зеленые, желтые листья. Тем временем шли последние приготовления к зиме. Взрослые проветривали муравейник, пополняли запасы, следили, чтобы каждый муравей принес веточку для укрепления стен.
Мурашка увидел, как небольшой отряд муравьев отправился за сладкой добычей: туристы-люди оставили на поляне горку сахара-рафинада. И вот теперь муравьи ухватывали по сахарку и несли домой, стараясь перенести весь рафинад до темноты.
— Здравствуйте. Извините, а можно и мне? – Мурашка вежливо обратился к главному муравью.
— Малыш, иди, делай уроки, мы и без тебя справимся, — главный муравей покосился на такого крохотулю помощника.
— Я смогу, честное слово! – Мурашка даже спинку выпрямил и щеки надул, чтобы казаться побольше.
— Хорошо, вот тут остался небольшой кусочек, как раз по твоим силенками, — усмехнулся главный муравей, — только не отставай, следи за идущим и по сторонам успевай посматривать, чтобы не попасть кому-нибудь в пасть.
— Спасибо! – только и вымолвил Мурашка.
Он, конечно, проходил в школе кто друг, а кто враг для муравьев. Но не стал об этом рассказывать, чтобы главный муравей не передумал.
Мурашка поднял кусочек сахарка: «Ого-го, тяжеловато. Но донесу». Придерживая передними лапками, чтобы рафинад не упал на землю, остальными четырьмя лапками бодро зашагал по тропке. Шаг. Другой. «Уф, передышка будет или нет?» — думал наш Мурашка, стараясь не отставать от взрослых.
Осеннее солнышко по-летнему пригревало, улыбаясь маленьким работягам. Мурашка шел и слышал, как где-то высоко в небе взрослые журавли летели и, курлыкая, рассказывали журавлятам о теплых краях. Сбоку звенели колокольчики. Толстый шмель собирал остатки вкусного нектара. Кузнечик доигрывал последний концерт, обещая новые программы в новом летнем году.
— Ой-ой-ой, — услышал Мурашка чьи-то всхлипывания, — ой-ей-ей.
Муравьишка остановился и огляделся. Взрослые муравьи не заметили, что он отстал, продолжили путь дальше.
— Кто тут плачет? Покажись, может я смогу чем-нибудь помочь? – Мурашка стоял под большой ромашкой, отряхиваясь от сахаринок.
— Это плачем мы – мушки, — пять маленьких мушат вылетели из-за травинки и принялись летать над муравьишкой, — мы кушать хотим, у нас с самого утра маковой росинки не было. Наша мама велела нам лететь на болото, а мы не послушались, стали играть в догонялки и потерялись.
Мушки еще больше расплакались, беспрестанно сморкаясь в малюсенькие платочки.
— Не плачьте, мушки, — успокоил их Мурашка, — вот возьмите немного сахарной пыли. Болото находится слева от нас. Недалеко. Вон туда вам лететь надо.
— Спасибо тебе, муравьишка! – мушки весело зажужжали, — Мы тебя не забудем!
— Летите и не теряйтесь больше! – помахал им вослед Мурашка.
Делать нечего. Муравьишка поднял сахарок и понес дальше. Хорошо, что еще тропка была знакомая, а то не хватало ему самому заблудиться.
Не успел, Мурашка сделать и десяти шагов, как снова пришлось остановиться. На дорожке стояла тетя Улитка, подслеповато глядя на куст шиповника.
— Чай с шиповником заварила, но не сладко, — тетя Улитка задумчиво пошевелила рожками.
Ни слова не говоря, Мурашка отломил кусочек сахарка, как раз на чашечку ароматного чая и отдал улитке. Тетя Улитка долго благодарила, а потом принялась чаевничать. Муравьишка не стал ждать окончания чайной церемонии, обошел тетю Улитку и понес сахарок дальше. Нести стало легче и наш герой, насвистывая, быстро зашагал по тропке.
Только сделал пару шажков навстречу паучок.
— Привет, муравьишка, тут моя паутинка не пролетала? Плел-плел, а ее нечаянно ветром унесло, — вздыхая, посетовал паучок.
— Нет, не видел твоей паутинки, — ответил Мурашка. – Не огорчайся, угощайся сахарком. Найдется твоя паутинка.
Паучок сердечно поблагодарил муравья и с полными кармашками сахарка, отправился на поиски паутинки.
Не успел, Мурашка прошагать и полпути, как на тропинку выскочил медвежонок, держась лапами за распухший нос.
— Ай-ай-яй! Пчелы! Я только чуть-чуть попробовал медку. Зачем же так было больно жалиться? — медвежонок уселся, заревел от боли и досады.
— Эй, медвежонок, не плачь! – закричал Мурашка, размахивая лапками. – В воду нос окуни, полегчает.
Но медвежонок не слышал крика муравьишки. Мохнолапый поревел еще немного, а потом сквозь слезы разглядел рафинад.
— Сахарок. – и слизал его.
Мурашка чудом успел отскочить, а то бы и его слизали в один момент. Медвежонок успокоился и покосолапил маме жаловаться.
А наш муравьишка уныло побрел домой: «И чего я теперь скажу главному муравью? ».
Мурашка вернулся домой, неловко пряча липкие от сахарка лапки. Но странно на него никто не ругался, а даже принялись хвалить! И было за что!
Оказывается, стая Мушек принесли целую сетку засахаренного нектара.
Затем в муравейник наведались паучки и принесли много клубочков паутинки, да еще навязали качелей в детской для малышек-муравьишек.
Потом приходила медведица, и бочоночек меда у входа в муравейник оставила. Пришлось срочно разобрать полмуравейника, чтобы бочонок внутрь затащить.
И сколько смеха было, когда весной, наконец, до муравейника добралась тетя Улитка. Она вручила мешочек с сушеным шиповником и велела всем пить полезный витаминный чай. Все снова вспомнили добрые дела муравьишки. Вот так — час в добре побудешь, все горе позабудешь. А Мурашку с тех пор зауважали, и больше над ним никто не смеялся.
Источник
Как муравьишка домой спешил
Залез Муравей на берёзу. Долез до вершины, посмотрел вниз, а там, на земле, его родной муравейник чуть виден.
Муравьишка сел на листок и думает:
«Отдохну немножко — и вниз».
У муравьев ведь строго: только солнышко на закат, — все домой бегут. Сядет солнце, — муравьи все ходы и выходы закроют — и спать. А кто опоздал, тот хоть на улице ночуй.
Солнце уже к лесу спускалось.
Муравей сидит на листке и думает:
«Ничего, поспею: вниз ведь скорей».
А листок был плохой: жёлтый, сухой. Дунул ветер и сорвал его с ветки.
Несётся листок через лес, через реку, через деревню.
Летит Муравьишка на листке, качается — чуть жив от страха.
Занёс ветер листок на луг за деревней, да там и бросил. Листок упал на камень, Муравьишка себе ноги отшиб.
Пропала моя головушка. Не добраться мне теперь до дому. Место кругом ровное. Был бы здоров — сразу бы добежал, да вот беда: ноги болят. Обидно, хоть землю кусай».
Смотрит Муравей: рядом Гусеница-Землемер лежит. Червяк-червяком, только спереди — ножки и сзади — ножки.
Муравьишка говорит Землемеру:
— Землемер, Землемер, снеси меня домой. У меня ножки болят.
— А кусаться не будешь?
— Кусаться не буду.
— Ну садись, подвезу.
Муравьишка вскарабкался на спину к Землемеру. Тот изогнулся дугой, задние ноги к передним приставил, хвост — к голове. Потом вдруг встал во весь рост, да так и лёг на землю палкой. Отмерил на земле, сколько в нём росту, и опять в дугу скрючился. Так и пошёл, так и пошёл землю мерить. Муравьишка то к земле летит, то к небу, то вниз головой, то вверх.
— Не могу больше! — кричит. — Стой! А то укушу!
Остановился Землемер, вытянулся по земле. Муравьишка слез, еле отдышался.
Огляделся, видит: луг впереди, на лугу трава скошенная лежит. А по лугу Паук-Сенокосец шагает: ноги, как ходули, между ног голова качается.
— Паук, а Паук, снеси меня домой! У меня ножки болят.
— Ну что ж, садись, подвезу.
Пришлось Муравьишке по паучьей ноге вверх лезть до коленки, а с коленки вниз спускаться Пауку на спину: коленки у Сенокосца торчат выше спины.
Начал Паук свои ходули переставлять — одна нога тут, другая там; все восемь ног, будто спицы, в глазах у Муравьишки замелькали. А идёт Паук не быстро, брюхом по земле чиркает. Надоела Муравьишке такая езда. Чуть было не укусил он Паука. Да тут, на счастье, вышли они на гладкую дорожку.
— Слезай, — говорит. — Вот Жужелица бежит, она резвей меня. Слез Муравьишка.
— Жужелка, Жужелка, снеси меня домой! У меня ножки болят.
Только успел Муравьишка вскарабкаться Жужелице на спину, она как пустится бежать! Ноги у неё ровные, как у коня.
Бежит шестиногий конь, бежит, не трясёт, будто по воздуху летит.
Вмиг домчались до картофельного поля.
— А теперь слезай, — говорит Жужелица. — Не с моими ногами по картофельным грядам прыгать. Другого коня бери.
Картофельная ботва для Муравьишки — лес густой. Тут и со здоровыми ногами — целый день бежать. А солнце уж низко.
Вдруг слышит Муравьишка, пищит кто-то:
— А ну, Муравей, полезай ко мне на спину, поскачем. Обернулся Муравьишка — стоит рядом Жучок-Блошачок, чуть от земли видно.
— Да ты маленький! Тебе меня не поднять.
— А ты-то большой! Лезь, говорю.
Кое-как уместился Муравей на спине у Блошака. Только-только ножки поставил.
— А влез, так держись.
Блошачок подобрал под себя толстые задние ножки, — а они у него, как пружинки складные, — да щёлк! — распрямил их. Глядь, уж он на грядке сидит. Щёлк! — на другой. Щёлк! — на третьей.
Так весь огород и отщёлкал до самого забора.
— А через забор можешь?
— Через забор не могу: высок очень. Ты Кузнечика попроси: он может.
— Кузнечик, Кузнечик, снеси меня домой! У меня ножки болят.
— Садись на загривок.
Сел Муравьишка Кузнечику на загривок.
Кузнечик сложил свои длинные задние ноги пополам, потом разом выпрямил их и подскочил высоко в воздух, как Блошачок. Но тут с треском развернулись у него за спиной крылья, перенесли Кузнечика через забор и тихонько опустили на землю.
— Стоп! — сказал Кузнечик. — Приехали.
Муравьишка глядит вперёд, а там река: год по ней плыви — не переплывёшь.
А солнце ещё ниже.
— Через реку и мне не перескочить. Очень уж широкая. Стой-ка, я Водомерку кликну: будет тебе перевозчик.
Затрещал по-своему, глядь — бежит по воде лодочка на ножках. Подбежала. Нет, не лодочка, а Водомерка-Клоп.
— Водомер, Водомер, снеси меня домой! У меня ножки болят.
— Ладно, садись, перевезу.
Сел Муравьишка. Водомер подпрыгнул и зашагал по воде, как посуху. А солнце уж совсем низко.
— Миленький, шибче! — просит Муравьишка. — Меня домой не пустят.
— Можно и пошибче, — говорит Водомер.
Да как припустит! Оттолкнётся, оттолкнётся ножками и катит-скользит по воде, как по льду. Живо на том берегу очутился.
— А по земле не можешь? — спрашивает- Муравьишка.
— По земле мне трудно, ноги не скользят. Да и гляди-ка: впереди-то лес. Ищи себе другого коня.
Посмотрел Муравьишка вперёд и видит: стоит над рекой лес высокий, до самого неба. И солнце за ним уже скрылось. Нет, не попасть Муравьишке домой!
— Гляди, — говорит Водомер, — вот тебе и конь ползёт.
Видит Муравьишка: ползёт мимо Майский Хрущ — тяжёлый жук, неуклюжий жук. Разве на таком коне далеко ускачешь? Всё-таки послушался Водомера.
— Хрущ, Хрущ, снеси меня домой. У меня ножки болят.
— А ты где живёшь?
— В муравейнике за лесом.
— Далеконько… Ну что с тобой делать? Садись, довезу.
Полез Муравьишка по жёсткому жучьему боку.
— Эх, глупый! Полезай на голову.
Влез Муравьишка Жуку на голову. И хорошо, что не остался на спине: разломил Жук спину надвое, два жёстких крыла приподнял. Крылья у Жука точно два перевёрнутых корыта, а из-под них другие крылышки лезут, разворачиваются: тоненькие, прозрачные, шире и длиннее верхних.
Стал Жук пыхтеть, надуваться: «Уф, уф, уф!» Будто мотор заводит.
— Дяденька, — просит Муравьишка, — поскорей! Миленький, поживей!
Не отвечает Жук, только пыхтит:
Вдруг затрепетали тонкие крылышки, заработали. «Жжж! Тук-тук-тук. » — поднялся Хрущ на воздух. Как пробку, выкинуло его ветром вверх — выше леса.
Муравьишка сверху видит: солнышко уже краем землю зацепило.
Как помчал Хрущ — у Муравьишки даже дух захватило.
«Жжж! Тук-тук-тук!» — несётся Жук, буравит воздух, как пуля.
Мелькнул под ним лес — и пропал.
А вот и берёза знакомая, и муравейник под ней.
Над самой вершиной берёзы выключил Жук мотор и — шлёп! — сел на сук.
— Дяденька, миленький! — взмолился Муравьишка. — А вниз-то мне как? У меня ведь ножки болят, я себе шею сломаю.
Сложил Жук тонкие крылышки вдоль спины. Сверху жёсткими корытцами прикрыл. Кончики тонких крыльев аккуратно под корытца убрал.
Подумал и говорит:
— А уж как тебе вниз спуститься, — не знаю. Я на муравейник не полечу: уж очень больно вы, муравьи, кусаетесь. Добирайся сам, как знаешь.
Глянул Муравьишка вниз, а там, под самой берёзой, его дом родной.
Глянул на солнышко: солнышко уже по пояс в землю ушло.
Глянул вокруг себя: сучья да листья, листья да сучья.
Не попасть Муравьишке домой, хоть вниз головой бросайся!
Вдруг видит: рядом на листке Гусеница Листовёртка сидит, шёлковую нитку из себя тянет, тянет и на сучок мотает.
— Гусеница, Гусеница, спусти меня домой! Последняя мне минуточка осталась, — не пустят меня домой ночевать.
— Отстань! Видишь, дело делаю: пряжу пряду.
— Все меня жалели, никто не гнал, ты первая!
Не удержался Муравьишка, кинулся на неё да как куснёт!
С перепугу Гусеница лапки поджала да кувырк с листа — и полетела вниз.
А Муравьишка на ней висит — крепко вцепился. Только недолго они падали: что-то их сверху — дёрг!
И закачались они оба на шёлковой ниточке: ниточка-то на сучок была намотана.
Качается Муравьишка на Листовёртке, как на качелях. А ниточка всё длинней, длинней, длинней делается: выматывается у Листовёртки из брюшка, тянется, не рвётся. Муравьишка с Листовёрткой всё ниже, ниже, ниже опускаются.
А внизу, в муравейнике, муравьи хлопочут, спешат, входы-выходы закрывают.
Все закрыли — один, последний, вход остался. Муравьишка с Гусеницы кувырк — и домой!
Источник