Муравьев путешествие по святым местам русским
кандидат искусствоведения А. М. Лидов
© Н. Н. Лисовой. Вступительная статья, комментарии, 2006
© Издательство «Индрик», 2006
A. Н. Муравьев и его книга «Путешествие ко святым местам в 1830 году»
Андрей Муравьев… Большинство читателей вряд ли что знают и помнят об авторе предлагаемой их вниманию книги – за исключением, может быть, пушкинской эпиграммы о «Митрофане Бельведерском» да лермонтовской «Ветки Палестины». Между тем Муравьев был когда-то широко известен – как поэт и литератор, писатель-паломник, положивший начало новому жанру русского паломнического очерка, церковный публицист, сумевший пробудить в широких читательских кругах интерес к истории Церкви и богослужения, к святыням России и Православного Востока, наконец, влиятельный церковный и общественный деятель. Лишь в последние годы появились в переизданиях некоторые из его знаменитых и популярных когда-то книг: «Путешествие по Святым местам русским» (М., 1990), «Письма о Богослужении» (М., 1993), «Первые четыре века христианства» (СПб., 1998), «История Российской церкви» (М., 2002), «Письма с Востока» (М., 2005). В Петербурге в 2001 г. вышла монография Н. А. Хохловой «Андрей Николаевич Муравьев – литератор». Но до сих пор не была доступна читателю главная работа, составившая А. Н. Муравьеву имя, репутацию и славу, – «Путешествие ко святым местам в 1830 году».
Андрей Николаевич Муравьев родился 30 апреля 1806 г. – по церковному календарю в понедельник 5-й седмицы Святой Четыредесятницы, в день памяти святого апостола Иакова Зеведеева, когда в церкви положены уставные чтения: на утрени – из последней беседы Спасителя с учениками, со знаменательными словами: «паси овец моих» (Ин 21, 15–18), а на литургию – из того же Евангелия: «я не ищу моей славы: есть Ищущий и Судящий» (Ин 8, 50). Не знаю, задумывался ли сам Муравьев над тем, что было ему «на роду написано», но нам эти тексты показались знаменательными.
Родился он в старинной дворянской семье, многие представители которой оставили славные имена на страницах отечественной истории. Достаточно сказать, что отцом нашего героя был генерал-майор Николай Николаевич Муравьев, основатель и директор московской Школы колонновожатых, готовившей офицеров для Главного штаба, а братьями – генерал Николай Николаевич Муравьев-Карский, выдающийся военачальник, Главнокомандующий Отдельным Кавказским корпусом, и Михаил Николаевич Муравьев-Виленский, видный государственный деятель, министр государственных имуществ, в период польского восстания 1863–1864 гг. военный губернатор и командующий войсками Виленского военного округа, усмиритель смуты.
Муравьев с детства получил религиозное воспитание и хорошее домашнее образование, что было традиционно для московского высшего общества того времени. Говоря о традиционности воспитания Муравьева, мы имеем в виду особый тип и особый колорит московской жизни и мысли. Даже если выходцы из старомосковских, традиционного уклада, семейств жили потом в Петербурге, они культурными корнями своими восходили к московскому духовному архетипу тогда как в целом русское общество того времени отнюдь не отличалось большим интересом к православной духовности. Отметим один выразительный штрих: во всех сочинениях, письмах, документах Пушкина ни разу не упоминается день ангела, как будто эта тема для Александра Сергеевича не существует. Мы не знаем, в честь какого святого Александра поэт был назван. А для Муравьева праздник апостола Андрея Первозванного – это главный в году день: вся жизнь Андрея Николаевича строится вокруг его ангела. Он стал ктитором Андреевского скита на Афоне, поселился в Киеве возле Андреевского собора, в крипте которого и был похоронен. В этом, церковно-бытовом, смысле Муравьев с юных лет явно выделялся из своего светского и литературного окружения.
Главная роль в образовании Муравьева принадлежала С. Е. Раичу (1792–1855), поэту, переводчику, филологу, воспитателю и наставнику А. В. Шереметева, Ф. И. Тютчева и позже М. Ю. Лермонтова. Кстати, Раич приходился родным братом митрополиту Киевскому Филарету (Амфитеатрову). В творческой атмосфере литературных вечеров, где Раич читал свои переводы из поэмы Торквато Тассо «Освобожденный Иерусалим», интерес Андрея Николаевича к эпохе крестовых походов получил мощный импульс. «Тогда уже, – вспоминал Н. В. Путята, – он мечтал о путешествии на Восток, который сильно занимал его воображение как колыбель христианства и поприще крестовых походов».
Свою карьеру Муравьев начинал «архивным юношей», хотя пребывание его в Московском архиве Коллегии иностранных дел (1822–1823) было непродолжительным. По стопам старших братьев он решает определиться в военную службу, получив в декабре 1823 г. чин прапорщика. Как пишет современный исследователь, «представление о военной службе у Муравьева было, по-видимому, связано с очень важной для него идеей – идеей рыцарства… Но по своему складу он не был военным человеком и, вполне сознавая это, относился к службе как к промежуточному, временному этапу своей жизни».
Время военной службы (1823–1829) стало для молодого Муравьева и временем расцвета поэтического творчества, тесного общения с литературными кругами Москвы, признания его как многообещающего поэта. «Это время становления и личностного, и творческого, – пишет Н. А. Хохлова, – когда Муравьев находит свое предназначение в поэзии и начинает много и неустанно работать». В 1827 г. издан сборник стихов «Таврида», в списках ходили его трагедии «Митридат» (1825) и «Владимир» (1826). К концу 1827 г. завершена работа над трагедией «Битва при Тивериаде, или Падение крестоносцев в Палестине» (автор решится напечатать ее лишь в последний год жизни – в 1874 г.). Знаменательно, что интерес к Иерусалиму возник у него задолго до первой поездки на Восток.
К этому времени относятся воспоминания одного из друзей-сослуживцев, просто и сердечно запечатлевших образ Андрея Николаевича времен его воинской службы: «Муравьев был годами тремя старше меня, мне же перед тем минуло восемнадцать лет. Мы скоро подружились. Муравьев был исполинского роста и приятной наружности. При всей набожности своей он был нрава веселого, сердца доброго, обходителен и любим всеми товарищами, хотя постоянно удалялся от веселых компаний. Он в жизни был весьма воздержан, не пил ни капли никакого вина, любил порядок, чистоту, лошадей и верховую езду. Он тогда уже усердно занимался литературой, и первые произведения его пера сохранились у меня в альбоме и на отдельных листах».
В 1827 г. не удовлетворенный полковой жизнью и явно отдававший предпочтение карьере литературной, Муравьев подает в отставку. Но началась Русско-турецкая война 1828–1829 гг. – и он немедленно, несмотря на упреки в непостоянстве, просится обратно, причем непосредственно к театру военных действий. «Меня радовала война, – вспоминал впоследствии Муравьев, – я был напитан духом крестоносцев, которых недавно описал; мое пылкое воображение заранее представляло мне Царьград, волшебные края Греции и самый Иерусалим, всегдашнюю цель моих странствий. Меня одушевляла мысль о свержении ига неверных с единоверцев, и, когда других занимали собственные виды, я видел пред собою один лишь подвиг веры!»
10 августа 1828 г. А. Н. Муравьев был «по Высочайшему указу определен в ведомство Коллегии иностранных дел, с причислением его к Дипломатической Канцелярии Господина Главнокомандовавшего 2-ю Армиею Генерал Фельдмаршала Графа Витгенштейна». Находясь при Главной квартире главнокомандующего Дибича, он был очевидцем заключительных событий войны и подписания Адрианопольского мира (14 сентября 1829 г.). Но с окончанием военных действий он не спешит домой. Совсем наоборот. Получив через главнокомандующего русской армии И. И. Дибича-Забалканского высочайшее разрешение, Муравьев отправляется – через Константинополь, Египет, Сирию – в первое свое путешествие в Святую Землю.
Источник
Путешествие по святым местам русским. Часть 1
Содержание
Предисловие к первому изданию
Краткое сие описание некоторых обителей русских может отчасти служить продолжением моему путешествию ко Святым местам, потому что в Палестине возникло во мне желание посетить их. Помню, как смутили меня иноки Иерусалимские, когда, во время заключения в храме Св. гроба, они начали спрашивать у меня о Троицкой Лавре, и я должен был им признаться, что хотя родился в Москве, но никогда не видел сей родственной святыни, близкой сердцу каждого русского и знаменитой по всем странам. Тогда же дал я обещание сходить в Лавру по возвращении в отечество, и я уже имел случай дважды ее посетить.
Равным образом и Новый Иерусалим, который я видел прежде, нежели был на Востоке, получил для меня там новую занимательность. Посреди храма Воскресения мне утешительно было рассказывать братии палестинской, что и у нас в России есть подобие их великой святыни, и как поверял я мысленно в древнем Иерусалиме здания нового, так пожелал я и по моем возвращении опять на него взглянуть, при свежих еще впечатлениях древнего, чтобы утешить сердце священным сходством обоих.
Монастырь Валаама, хотя и не составляет одного целого с описанием Лавры и Нового Иерусалима, но присоединен к ним как первый мой опыт о знаменитых обителях русских. – Если время и обстоятельства позволят, я буду стараться описывать самые любопытные из них по мере посещения и, предлагая сии начатки, испрашиваю снисхождения читателей.
Предисловие к пятому изданию
После многих лет и странствий по Святым местам нашего отечества, которые были своевременно мною описаны, решился я собрать все, что писал и печатал по сему предмету, чтобы составить одно целое из нескольких отдельных книг и статей. Едва ли придется мне впоследствии присоединить еще что-либо к нынешнему изданию, ибо всему есть свое время; с годами остывает любопытство и любовь к путешествиям и человек, уже на склоне жизненной своей дороги, ищет себе заботливым взором одно лишь место успокоения.
Много, однако, любопытного случалось мне видеть, в продолжение сих разнообразных странствий, и встречаться с такими лицами, имена коих долго их переживут. Случилось присутствовать при основании нескольких замечательных обителей, которые в свое время будут иметь значение историческое, как то: Бородинская, на самом поле битвы, Херсонская у развалин Севастополя, Святогорская в Украйне и Гефсиманский скит, близ Лавры Сергиевой. Может быть, потомкам нашим любопытно будет узнать о смиренном начале обителей, впоследствии славных, и слышать заветные речи их основателей и те тайные побуждения сердца, которые их одушевляли.
Но при разборе моих разновременных описаний, на расстоянии стольких лет, какое тяжкое чувство овладело моим сердцем, когда я вспомнил, что нет уже тех именитых подвижников, с коими имел я утешение беседовать при посещении их обителей. Где святители Божии Филарет Киевский и Григорий? – Где кроткий Иннокентий Ростовский? – Где пустынные старцы Сарова и Оптиной, Исаия, Моисей и Макарий? – Где добрый труженик Арсений Святогорский, и занимательная игуменья Мария, и ревностная графиня Анна, готовая всем жертвовать для Церкви? и столько других, которые один за другим канули в вечность? – Горит еще один отрадный светильник на своем высоком свещнике, имя коего часто встречается в моих описаниях, и мы еще до времени радуемся его тихому свету; но широко скошено кругом поле рукою неумолимой смерти!
Не одни воспоминания церковные собраны в книге моих путешествий; тут же и память некоторых из славных подвигов последней войны, на двух крайних пределах необъятного отечества нашего: Севастополе, где разбились все морские силы Европы об один неодолимый оплот доблести русской, и на пустынном острове Соловецком, где несколько иноков защищали свои древние стены против морского набега англичан. В описании же Бородинской обители целый отрывок исполинской битвы рассказан одним из ее великих деятелей, Ермоловым, который и сам уже сошел с своего земного поприща. – Сюда присоединено также и светлое торжество Пасхи в Кремле, и воспоминание священного коронования. – На три части разделены мои путешествия: в первой Москва и ее окрестности, во второй Новгород и Киев, в третьей поволжские города, Украина и Крым. Но при описании отечественной святыни желал я возбудить в моих читателях и благоговейные мысли: о чествовании святых мощей и икон, о призвании святых и поминовении усопших, о иночестве и посте, и о православном иконописании и зодчестве наших храмов, для того чтобы самое зрелище священных предметов утверждало в нас любовь к родному православию, которым всегда держалась и тверда будет земля Русская.
Источник: Путешествие по святым местам русским. / А.Н. Муравьёв : в 4-х Частях, 1888-. / Ч. 1. Изд. 6-е, Санкт-Петербург : Синодальная типография, 1888. – 711 с.
Источник
Андрей Муравьёв. «Путешествие по святым местам русским»
Однажды известный писатель, драматург, историк и путешественник 19 века Андрей Муравьёв приехал в Иерусалим и в храме Гроба Господня разговорился с монахами. Узнав, что их собеседник из России, иноки стали расспрашивать его о Троице-Сергиевой Лавре. Сконфуженный Муравьёв был вынужден признаться, что хотя родился в Москве, в этой близкой сердцу каждого православного и знаменитой во всём мире святой обители. никогда не бывал! Он дал обещание по возвращении домой непременно посетить Лавру. И сдержал его, побывав не только там, но и во многих других, знаменитых и не очень, монастырях Отечества. Впечатлениями от паломничества Андрей Муравьёв поделился с читателями в своих очерках под названием «Путешествие по святым местам русским».
Первая часть этого масштабного произведения увидела свет в 1836 году и была посвящена, как можно догадаться, Троице-Сергиевой Лавре. Каждая последующая часть была посвящена новому месту паломничества. Полное же издание вышло спустя 10 лет, в 1846-м. Книга о святынях, полная глубоких авторских переживаний, к тому же написанная лиричным художественным языком, пользовалась большой популярностью у читателей. Однако после 1917 года стала настоящей библиографической редкостью. Буквально до недавнего времени её можно было встретить разве что в репринтном издании с дореформенной орфографией. Ситуацию исправили в издательстве «Белый город», где «Путешествие по святым местам русским» Андрея Муравьёва вышло в современном правописании с большим количеством фотографий и иллюстраций.
В книгу с первых же строк погружаешься буквально с головой. И, кажется, своими глазами видишь, как в прозрачном сумраке летней ночи вырисовываются величественные древние соборы и башни Троице-Сергиевой Лавры. Или как сверкают на солнце куполА Ново-Иерусалимского монастыря, похожие издалека на золотую гроздь винограда. Автор в подробностях описывает устроение каждой обители, где ему удалось побывать. Муравьёв общался с настоятелями монастырей и простыми монахами, узнавал от них множество интересных деталей. Эти беседы он умело вплетает в текст; диалоги оживляют повествование, делают его увлекательным и ярким.
Соборы Кремля, Саввино-Сторожевский монастырь в Звенигороде, Софийский собор в Великом Новгороде, Валаам и ещё несколько десятков обителей стали пунктами большого и захватывающего «Путешествия по святым местам русским». Главную цель которого сам автор, Андрей Муравьёв, сформулировал так: «Я желал. чтобы описание отечественной святыни утверждало в нас любовь к православию, которым всегда держалась и тверда будет земля Русская».
Смотрите наши программы на Youtube канале Радио ВЕРА.
Скачайте приложение для мобильного устройства и Радио ВЕРА будет всегда у вас под рукой, где бы вы ни были, дома или в дороге.
Источник