Упражнение «Приемы сжатия текста»
Упражнение «Приемы сжатия текста», помогающее написать изложение. Можно использовать для подготовки к экзаменационному изложению в 9 классе (ОГЭ). Для учащихся 9-11 классов.
Просмотр содержимого документа
«Упражнение «Приемы сжатия текста»»
1. Сокращение отдельных членов предложения, некоторых однородных членов предложения.
Исходный вариант: Труд не игра и не забава; он всегда серьезен и тяжел; только полное сознание необходимости достичь той или другой цели в жизни может заставить человека взять на себя ту тяжесть, которая составляет необходимую принадлежность всякого истинного труда. (37 слов)
2. Образование сложного предложения путем слияния двух смежных предложений, повествующих об одном и том же предмете речи.
Исходный вариант: Наука требует внимания и сосредоточения, а это все не сразу дается. Наука требует любви к изучаемому предмету, а это требует воспитания. (21 слово)
3. Сокращение сложного предложения за счет менее существенной части.
Исходный вариант: Любовь часто ошибается, видя в любимом предмете то, чего нет, но иногда только любовь же и открывает в нем прекрасное и великое, которое недоступно наблюдению и уму. (27 слов)
4. Разбивка сложного предложения на сокращенные простые.
Исходный вариант: Вся разница между умным и глупым в одном: первый всегда подумает и редко скажет, второй всегда скажет и никогда не подумает. (21 слово)
5. Перевод прямой речи в косвенную.
Исходный вариант: Известно, что мухомор – гриб ядовитый. И вот люди про него пишут: «Своим ярким, бросающимся в глаза видом он как бы предупреждает: «Осторожно, не трогайте меня, я – ядовит!» (27 слов)
6. Пропуск предложений, содержащих второстепенные факты.
Исходный вариант: Муравей не знает человека. Мы для него как таковые в нашем обличье не существуем. Он нас не видит внешне, а тем более за семью печатями для него наша сущность. Мы существуем для него только как некая неприятная неизбежность, вроде тайфуна, землетрясения, внезапной гибели. Между тем мы можем косвенно влиять на поведение муравьев. Положив падаль в определенном месте, мы можем заставить их ползти в эту сторону, а не в ту. Мы для них как бы высшая воля. Не совсем высшая, конечно, но все-таки. Солнца погасить не можем, но загородить его навесом в нашей власти. Вырубив лес, поджигая лес, посыпав лес химическим порошком, затопив лес водохранилищем, насадив новый лес, мы выступаем для них как сила почти что комического порядка. (116 слов)
7. Пропуск предложений с описаниями и рассуждениями.
Исходный вариант: Бродя среди живой толпы, отыскивая всюду жизнь, я, между прочим, наткнулся на великолепное прошедшее: на Вестминстерское аббатство, и был счастливее в это утро. Такие народные памятники – те же страницы истории, но тесно связанные с текущей жизнью. Их, конечно, надо учить наизусть, да они сами так властно ложатся на память. Впрочем, глядя на это аббатство, я даже забыл историю, – оно произвело на меня впечатление чисто эстетическое. Меня поразил готический стиль в этих колоссальных размерах. Я же был во время службы с певчими, при звуках великолепного органа. Фантастическое освещение цветных стекол в стрельчатых окнах, полумрак по углам, белые статуи великих людей в нишах и безмолвная, почти недышащая толпа молящихся – все это образует одно общее, грандиозное впечатление, от которого долго слышится какая-то музыка в нервах. (122 слова)
Источник
Как муравьи осознают присутствие человека или не осознают? Кто мы для них? Как они нас могли бы назвать?
8 рефлексов согласно теории И. П. Павлова присущи нервной системе. Это: 1) рефлекс отторжения, проявляемый в дефекации, деуринизации, рвоте, брезгливости и т. п. 2) Рефлекс усвоения, проявляемый, например, в выделении слюны и пищеварительных соков при введении пищи. На социальном уровне это рефлекс дружелюбия, опознания своих как приятных. Третий рефлекс — агрессия, при встрече с заведомо слабым объектом, претендующим на принадлежащее обладателю рефлекса. Агрессию вызывает, например, пойманный вор. Четвертый рефлекс — оборонительный, он проявляется при встрече с заведомо более сильным объектом, и принуждает прятаться или убегать. Пятый рефлекс — восстановительный, — он отвечает за периодически возникающее желание отдохнуть и выспаться. Шестой рефлекс можно было бы назвать чувством актуальности или рефлексом включенности, он заставляет нас просыпаться и тратить накопленную энергию. Это рефлекс энтузиазма, предприимчивости, созидания, рефлекс участия, я бы назвал его рефлексом оживления. Шестой рефлекс — рефлекс сексуального интереса, более известный как похоть. И восьмой рефлекс — родительский, включающий сложный комплекс отношений между родителями и детьми. Все эти рефлексы присущи муравьям. Поэтому они нападают на вас, когда вы покушаетесь на принадлежащее им пространство.
Как правило, в рамках оборонительно-агрессивного рефлекса все живые существа умеют отличать живые и неживые объекты. Муравьи знают, что вы — живой и агрессивный. Факты, видимо, состоят в том, что у муравья нет личной реакции, на вас реагирует муравейник как групповая личность. Муравейник же в целом может оценить свои шансы как лучшие, чем у вас, и напасть при сильных феромонах королевы. В случае бытовых муравьев — вряд ли. У муравьев нет развитого сознания, потому что нет речи. Но основы сознания человека рефлекторны. Фрейд, к примеру, подробно исследовал сексуальную подоплеку человеческого сознания. По сути, к психоанализу Фрейда мы могли бы добавить еще 7 психоанализов, исследуя состав влечений, и обнаруживая в них разные сочетания рефлексов жизни. Можно ли было бы выделить девятый и десятый рефлексы? Теория тем и хороша, что позволяет конструировать любые параметры описываемой действительности. Но иногда теоретизированию надо положить конец, и тогда действует принцип африканского пешеходного перехода: где зебру задавили, там и переход. «Рефлексов 8. Павлов. Точка».
Павлов описывал рефлексы собак. В целом поведение определяется оценками типа я-оно. «Я — слабый, оно — сильное. Выбор: бежать, маскироваться, подчиниться. Оно чужое. Подчинение исключено. Бежать? Замереть? Оно меня видит. Укрытия нет. Выбор: притвориться мертвым». Сам выбор определяется рефлексом активности (рефлекс сознания?!) , который заменяется рефлексом восстановления во время сна, обморока или отдыха. Кстати, это объясняет, к примеру, некоторое снижение агрессивности у отдыхающих людей.
В целом система стандартизации реакций живых объектов позволяет нам утверждать, что муравьи могут воспринимать человека или не воспринимать. В случае, когда феромоны самки не могут организовать внятной реакции, муравьи не чувствуют человека вообще. В случае сильных феромонов, активный, живой муравейник воспринимает человека как угрозу и реагирует агрессивно. Муравей не может отличить человека от собаки или медведя. У муравья нет ни малейших догадок о разумности человека. И, наконец, в случае, когда феромоны королевы запаздывают, муравейник реагирует на человека как на форсмажор типа землетрясения и просто восстанавливает себя после того, как вы на него, к примеру, наступили.
Можно ли вообразить существ, наделенных большим числом рефлексов, чем человек? А почему бы и нет? Будет ли равным отношение бог-человек отношению человек-муравей? В грубом приближении, скорее всего, да. Но только в рамках математической метафоры, не в реальности. Это мысль о пропорциях отношений, но не сами отношения.
___________________________________________________________
Источник
Что будет делать муравей, если окажется далеко от муравейника?
Что будет делать муравей, если окажется далеко от муравейника (вне досягаемости)? Например, если он попал в лодку и оказался на другом берегу. Или уехал в машине на сотню километров от «дома». Будет ли он искать свой муравейник всю оставшуюся жизнь?
С детства я хорошо помню мультфильм «Путешествие муравья», главный герой которого, унесенный ветром далеко от своего муравейника, добирается домой на гусеницах, пауках и кузнечиках, словно на попутках. В реальности же муравьям, чтобы найти дорогу в родное гнездо, приходится полагаться лишь на собственные механизмы навигации, которые у разных видов (а их существует около 15 000) могут значительно отличаться. Но в любом случае радиус действия этих механизмов обычно ограничивается десятками или сотнями метров: оказавшись за пределами этого расстояния, муравей будет полностью дезориентирован, как маленький ребенок, потерявшийся в незнакомом городе.
Например, многие муравьи двигаются вдоль запаховых троп, помеченных следовыми феромонами — особыми веществами, которые они выделяют из различных желез на брюшке. Чем больше муравьев бегает по тому или иному маршруту, тем больше феромона они там оставляют. Муравью достаточно набрести на одну из таких троп, и дальше, как по рельсам, он сможет придти по ней к дому. Впервые о существовании этого механизма навигации догадался швейцарский натуралист Шарль Бонне, живший еще в XVIII веке. Он провел пальцем поперек муравьиной тропы и затем наблюдал, как муравьи толпятся по обе стороны от этой невидимой черты, не решаясь ее пересечь. Но даже если такой незначительный разрыв феромонного следа ввергает муравьев в замешательство, то что уж и говорить о нашем муравьишке, унесенном за многие километры от ближайшей запаховой тропы.
Следовые феромоны особенно важны для муравьев с плохим зрением или полностью слепых, как южноамериканские кочевые муравьи эцитоны (Eciton). Огромные колонны этих муравьев, состоящие из сотен тысяч особей, в поисках добычи перемещаются по тропическому лесу, уничтожая всё на своем пути. Постоянного гнезда у них нет — только временные бивуаки. Представьте себе, что Батыева орда, вторгшаяся на Русь, состояла бы сплошь из слепцов — точно также и эцитоны совершают свои набеги, полагаясь исключительно на осязание и феромонную коммуникацию, чтобы не отстать друг от друга. Эцитоны словно опровергают своим примером известное изречение, гласящее, что если слепой поведет слепого, то оба упадут в яму.
Напротив, другие муравьи, ориентируясь на местности, в дополнение к феромонам полагаются на зрение. Они могут находить дорогу домой, запоминая форму крон близлежащих деревьев. При этом для муравьев важны именно общие очертания, а не конкретные детали вроде отдельных веток или расцветки. В одном из экспериментов ученые сделали для австралийских пустынных муравьев Melophorus bagoti особую арену с бортиком из черного пластика, контуры которого напоминали знакомые им кусты и деревья. Муравей, пойманный рядом с гнездом и посаженный в такую арену, начинал двигаться в том направлении, куда ему указывали очертания бортика, вне зависимости от того, как арена была развернута относительно сторон света.
Но если муравей окажется вне знакомого визуального ландшафта, то найти дорогу домой он, скорее всего, не сможет. Это показал эксперимент, проведенный с муравьями Myrmecia pyriformis, которые тоже живут в Австралии. В ходе него ученые срубили три дерева недалеко от тропинки, по которой эти муравьи бегают из гнезда на охоту. Общие очертания крон изменились, но не то чтобы очень сильно. Тем не менее сразу после вырубки муравьи стали гораздо больше петлять и медлить, вместо того чтобы идти напрямую к своим охотничьим угодьям (они всегда охотятся на одном и том же дереве). Потребовалось трое суток, чтобы муравьи привыкли к изменившемуся пейзажу, — а теперь представьте, что одного из них вдруг забросило бы в соседнюю рощицу. Очень сомневаюсь, что он смог бы вернуться назад в полностью незнакомой обстановке.
Чтобы выбрать верное направление, некоторые муравьи ориентируются не только на ближайшее окружение, но и на небо. Впервые это показал в 1911 году швейцарский энтомолог Феликс Санчи (Felix Santschi), экспериментировавший с муравьями в Северной Африке. Когда муравьи возвращались в гнездо, Санчи заслонял им Солнце, одновременно демонстрируя его отражение в зеркале. Этой простой уловки оказалось достаточно, чтобы сбить муравьев с пути и направить их в противоположную сторону. Однако зеркальный эксперимент работает не со всеми видами: некоторых муравьев не так просто сбить с толку, поскольку они учитывают не только положение Солнца, но и поляризованный солнечный свет. Его частичная поляризация происходит при прохождении через атмосферу, которая пропускает световые волны, чьи колебания лежат в одной плоскости. Благодаря поляризованному свету муравей может определить, где Солнце, даже если оно скрылось за облаками (ну или было загорожено экспериментатором).
Особую роль Солнце и поляризованный свет играют в жизни пустынных муравьев, ведь они живут посреди плоского и изменчивого ландшафта, где практически отсутствуют крупные наземные ориентиры. Но даже для них одного неба недостаточно: чтобы определить местоположение гнезда, муравьям всегда требуется еще какая-то дополнительная информация. В этом смысле показательны пустынные муравьи-бегунки (Cataglyphis), настоящие ассы навигации, которых изучает уже не первое поколение ученых. Эти муравьи носятся по раскаленному песку с неимоверной скоростью (до 1 метра в секунду), выискивая насекомых, погибших от жары. Они охотятся всегда поодиночке и не оставляют феромонов. Тем не менее муравей-бегунок, который в поисках добычи может отдалиться от гнезда более чем на 150 метров (для человека это эквивалентно расстоянию примерно в 40 км), возвращается назад по прямой траектории. Свой обратный маршрут муравей строит с учетом траектории пройденного пути (этот способ навигации называется счислением координат). Следовательно, даже этот бывалый «бродяга» не сможет найти дорогу из того места, куда он не пришел своими ногами.
Так что, увы, судьба муравья-потеряшки, который улетел далеко от муравейника на листике, уплыл на лодке или уехал на машине, будет довольно печальна. Даже если он будет ориентироваться на небо, ему никогда не вернуться в родное гнездо. Утешает одно: долго такой муравей мучиться не будет. Как знает каждый, кто — как я в детстве — пытался держать муравьев в баночках поодиночке, социальные насекомые очень плохо переносят отрыв от коллектива, и даже при наличии подходящей пищи умирают в считаные дни.
Как показывают опыты, оказавшись в одиночестве, муравей просто не знает, чем себя занять, — он пребывает в постоянном беспокойстве и непрерывно двигается туда-сюда, что ведет к большим затратам энергии. Кроме того, у муравья-одиночки начинаются проблемы с пищеварением: пища накапливается у него в зобике, но дальше по кишечнику не проходит. Муравьи отрыгивают друг другу содержимое своего зобика в ходе трофаллаксиса, и, видимо, без этого социального взаимодействия в настройках их пищеварительной системы происходит сбой. Интересно, что если муравей был отрезан от гнезда вместе с несколькими собратьями, то он будет чувствовать себя гораздо лучше, чем в полном одиночестве. Например, одинокий муравей-древоточец проживет всего шесть дней, а в составе группы из десяти особей продолжительность его жизни составит уже 66 дней, то есть в 10 раз больше.
Источник