Пролог киевской катастрофы. Как сжимались немецкие клещи вокруг столицы Советской Украины
Все началось 21 августа, когда Гитлера окончательно вывела из себя закрепившаяся в Полесье 5-я армия генерала Потапова, продолжая изматывать непрерывными боями левое крыло группы армий «Юг» и мешая захватить Киев.
В директиве №33 фюрер приказал прекратить наступление на Москву, развернув 2-ю танковую группу и части 2-й полевой армии на юг. Целью этого поворота был захват плацдармов на Десне к северу от Чернигова и выход в тыл войскам советского Юго-Западного фронта. Сражение за Киев. «Роковое решение», определившее исход войны
Чтобы не допустить столь неприятного развития событий, истрепанных бойцов Потапова нужно было выводить за Днепр. Одновременно Ставка своей директивой постановила оборонять Киев даже при угрозе флангового охвата или даже окружения.
5-я армия и 27-й стрелковый корпус потянулись к великой реке, согласно приказу — ночными переходами «с расчетом занятия нового оборонительного рубежа по р. Днепр и р. Десна к утру 25.08.1941». Корпусу нужно было пройти гораздо меньшее расстояние, чем потаповцам, и потому ему вменялось в обязанность прикрыть левый фланг 5-й армии, тем более что взаимодействие у них давно сложилось.
В этот самый момент и случилось то, что стало одной из причин явления, названного в разных источниках «неудачей» и даже «катастрофой».
21 августа штаб Юго-Западного фронта издал боевое распоряжение, которым переподчинил 27-й стрелковый корпус 37-й армии. Для поговорки про замену коней на переправе — как раз подходящий случай.
Хотя на самом деле у штаба были свои основания для такого решения: связь была ни к черту, это отмечают в своих воспоминания все комдивы и командиры полков, пережившие войну. Немцы буквально висели на плечах, а если бы сильно поредевшие дивизии под рукой генерал-майора Павла Артеменко остались застигнуты врасплох — быть беде.
Тем не менее связь со штабом корпуса все равно была потеряна, а важное взаимодействие оказалось нарушено. Командующий фронтом генерал-полковник Михаил Кирпонос, как и командарм Андрей Власов, и комкор-27 не владели ситуацией, сильно отставая от развития событий. Для немцев же все движения советских войск были очевидны, и за отступлением, попросту говоря, они внимательно следили. Украинская предыстория генерала Власова
На рубежи, которые должен был оборонять арьергардный 713-й стрелковый полк (усиленный артиллерией), враг вышел раньше, чем те, кто должен был крепить дистанцию между переправой и противником.
В тот же день, что и штаб ЮЗФ, командующий LI армейским корпусом вермахта генерал Ганс-Вольфганг Райнхард издал свой приказ, которым, в частности, определял наступление на опережение. Немецкие подвижные части должны были использовать все средства, чтобы «вместе с отступающим врагом выйти к мосту через Днепр юго-восточнее с. Горностайполь и мосту через Десну у города Остер, захватить их целыми и образовать локальный плацдарм».
Пресловутый мост, деревянный, на бетонных опорах, как раз выходил к с. Окуниново на левом берегу и имел собственное имя: Печкинский. Тогда это была одна из основных дорог, по которой можно было попасть с правого берега в Чернигов, а если повернуть за Остром в другую сторону — в Киев.
Для овладения такой важной коммуникацией из состава 11-й танковой дивизии была выделена сильная боевая группа, которая 22 августа за один переход прошла от Малина в Житомирской области на ближние подступы к Горностайполю, в начале дороги через Днепр. Кстати, немцы в своей мемуарно-исторической литературе называют те события именно «боями у Горностайполя».
Рано утром 23 августа после короткой артподготовки части 111-й пехотной дивизии немцев и танкисты быстро двинулись вперед, сминая советские арьергарды. Остатки оборонявшихся были выбиты в леса и болота к северу от финишной прямой Горностайполь-Страхолесье, за которым уже начинался 2,5-километровый мост. Уманский котёл. Как летом 1941-го попали в окружение две армии РККА
С правого берега его охраняла сотня бойцов из 56-го железнодорожного полка войск НКВД, 135-й отдельный дивизион зенитчиков и одна батарея малогабаритной зенитной артиллерии, ждавшие самолеты, но не танки. Мост должны были заминировать саперы, однако из-за удаленности объекта от линии фронта этого сделано не было. В отчаянной попытке настил попытались поджечь, но немцы этого сделать не дали: разгромив гарнизон передовые части противника выскочили на левый берег.
В 5-й армии об этом, конечно, ничего не знали — мост был определен как крайняя переправа 27-го ск, но где в это время были части самого корпуса не ведали даже его новые начальники в Киеве.
Только на следующее утро штаб 37-й армии выдал приказ генералу Артеменко связаться с генералом Потаповым и «уничтожить прорвавшегося противника», о силах которого никто представления не имел.
Впрочем, штаб ЮЗФ почти сразу начал слать приказы напрямую, через голову Власова.
В качестве быстрого решения в район Остра были отправлены на машинах десантники из 212-й воздушно-десантной бригады. А немцы сразу же попробовали прорваться на Остер, как и велел отданный им приказ.
Здесь, у высокой насыпи и перед мостом через Десну принял свой первый сухопутный бой флотский полуэкипаж Пинской военной флотилии, поднятый по тревоге. В черной форме и свежеполученных зеленых касках моряки под командованием бывшего офицера НКВД, майора Всеволода Добржинского, смело поднялись в атаку — и были тут же скошены пулеметным огнем с дороги.
Надо отметить, что четырнадцать человек убитыми и трое пропавших без вести не найдены до сих пор. Схема боя расписана и расчерчена исследователями максимально подробно, площадка между окопами, дорогой и озером вся как на ладони. Однако многократные выезды поисковиков дали результат только один раз: была найдена немецкая каска, подтверждающая, что бой действительно имел место. Первый штурм Киева. Как «пышные планы» Гитлера дали трещину
Командир 110-го стрелкового полка 11 танковой дивизии полковник Хельвиг Луц описывает его лаконично:
«Головная рота в смелой стремительной атаке ворвалась на мост через Десну, но попала под шквал винтовочно-пулеметного огня с восточного берега и, понеся тяжелые потери, отошла к Крымке (старик Десны. — Ред.) После прибытия подразделений 111-го мсп и еще нескольких попыток взять мост он был разрушен русскими».
Одновременно «русские» активно разрушали и главный мост — Печкинский.
Штаб ЮЗФ отправил отдельный приказ речной флотилии: «Немедленно послать часть кораблей к Окуниновскому мосту — уничтожить танки противника в случае захвата моста противником уничтожить мост корабельной артиллерией». К слову, это еще раз показывает уровень осведомленности армейского начальства — мост уже давно был захвачен.
В послевоенных мемуарах маршал Иван Баграмян, тогда заместитель начштаба фронта, рассказывает о находчивости моряков: не сумев подойти под огнем к мосту, они начали пускать по течению плавучие мины. «Но фашисты предусмотрели эту опасность. Они следили за рекой и вовремя вылавливали плывущие мины», — рассказывает Иван Христофорович, и рассказ этот является чистой фантастикой.
На самом деле 24 августа огонь по опорам моста и скоплению войск противника вели с дистанции около 5 километров канонерская лодка «Верный» и монитор «Смоленск». А в какой-то момент канлодка вышла на прямую наводку и разрушила опору из 102-мм морского орудия. А после окончания переправы у Чернобыля частей 5-й армии с севера мост обстреляла канлодка «Кремль».
Основная же заслуга в уничтожении моста принадлежит летчикам. Навстречу кровавому цунами. Комсомольцы с Крещатика в боях за Киев
После неудачных попыток сбросить тяжелые бомбы (которые просто пробивали деревянный настил) и нескольких потерянных самолетов переправу подожгли. Два Ил-2 с жидкостными бомбами зашли на штурмовку: ведущий лейтенант Сергей Колыбин промазал, был сбит и сел на брюхо на территории противника. Ведомый учел поправку на ветер и шлейфом огня накрыл настил вместе с переправлявшейся техникой. Управлял штурмовиком младший лейтенант Василий Олейник — он погибнет 26 октября 1942 года. А вот Колыбин переживет плен и вернется.
Однако все это были запоздавшие меры.
За то недолгое время, пока мост работал, противник успел перебросить часть сил, а пополнения уже перебирались вплавь. Наладив паромную переправу, немцы сумели сразу перетащить на плацдарм девять средних танков, три самоходных орудия, несколько артиллерийских частей, в частности, батареи 105-мм гаубиц и зенитчиков.
С другой стороны тоже спешно собирали кулак — 180 пограничников, полтысячи десантников, почти тысяча человек из 172 запасного стрелкового полка, понтонеры, разнокалиберные артиллеристы и зенитчики с дефицитом боеприпасов. Человеческая сила без техники и хорошей артиллерийской поддержкой.
Все, что они могли сделать, — очищать от противника прибрежные деснянские села. Все атаки с целью «сбросить противника в Днепр» были обречены на неуспех.
До сих пор по всему плацдарму, теперь наполовину затопленному Киевским морем, находят верховых бойцов, едва затянутых листвой и черничником. Хотя в свое время целая армия копателей бродила по высотам, где сидели немцы. После себя они оставили достаточно свидетельств того, что красноармейские атаки были небезуспешны — враг нес потери. С 23 августа и до конца месяца 111 пехотная дивизия потеряла здесь около 1400 человек. «Русские не сдаются!» Как на подступах к Киеву в полном окружении сражалась легендарная подземная крепость
28 августа в ходе упорных боев советские части прорвали фронт обороны, выдавив противника к самому селу Окуниново на берегу Днепра. Немцы упорно сопротивлялись и продолжали перевозить танки, в итоге плацдарм удержав.
И хотя задачу дальнейшего прорыва они не выполнили, картина близкого окружения уже начала складываться. Обескровленная 5-я армия должна была сражаться в фактическом кольце, разрываясь между Черниговом и Окуниново. Обороняющая Киев 37-я армия получила угрозу на правом фланге.
А основные силы немцев уже выходили на рубежи, которые менее чем через месяц станут границами крупнейшего котла.
Источник
Разжатые клещи вермахта
К 75-летию контрнаступления под Москвой.
На счастье своими руками
Мы строили город родной.
За каждый расколотый камень
Отплатим мы страшной ценой!
(с) А. Сурков, «Марш защитников Москвы».
***
Наконец-то нам дали приказ наступать —
Отбирать наши пяди и крохи,
Но мы помним, как солнце отправилось вспять,
И едва не зашло на востоке.
(с) В. Высоцкий, «Мы вращаем землю».
***
Всё, что было с нами, — вспомнят наши дети:
Всё, что потеряли, что для них спасли.
Только бы ты осталась лучшим на планете,
Самым справедливым городом Земли!
(с) Н. Добронравов, «Ты моя надежда, ты моя отрада. «
5 декабря 1941 года — особая дата для каждого истинного русского. Ровно 75 лет тому назад началось контрнаступление Красной Армии под Москвой, итогом которого стала не только ликвидация непосредственной угрозы нашей столице, но и разгром немцев с их последующим беспорядочным отступлением на 200 — 300 километров от Москвы. Лишь там, понукаемые окриками из Берлина, «крысиное воинство» смогло закрепиться и перейти к организованной обороне.
Гитлер на всю войну против СССР отводил 6 недель, полагая, что «колосс на глиняных ногах» развалится сам под первыми же ударами. Ставка делалась не только на численное превосходство немецких войск и их боевой опыт. Стратеги «третьего рейха» были невысокого мнения о боевых качествах Красной Армии и стратегических дарованиях её командиров, учитывая громадные потери, которые наши войска понесли в Зимней войне. Предполагалось по полной программе использовать национал-сепаратистские устремления в регионах (прежде всего — на Украине, на Кавказе и в Прибалтике), а также антибольшевистский настрой большинства русского населения (в наличии какового Гитлера активно убеждали сотрудничавшие с ним белоэмигранты). Эти расчёты, однако, рухнули в первые же дни войны. Отступая, Красная Армия оказывала ожесточённое сопротивление, пользуясь поддержкой большинства населения [1].
Тем не менее, к началу Московской битвы войска нацистской Германии имели подавляющее превосходство над русскими войсками. В исследовании А.И. Балашова и Г.П. Рудакова приводится соотношение сил противников на момент начала операции [2]:
| Показатель | Войска СССР | Войска Германии и её союзников | Соотношение сил |
| Численность, тыс. чел. | 1250 | 1800 | 1:1,44 |
| Танки, шт. | 990 | 1700 | 1:1,72 |
| Орудия и миномёты, шт. | 7600 | 14000 | 1:1,84 |
| Самолёты, шт. | 677 | 1400 | 1:2,1 |
Численность, правда, определяла ещё не всё. Стоит отметить, что СССР, значительно (почти в 2 раза) уступая немцам в численности танков, превосходил Германию в тактико-технических характеристиках этих танков. Скажем, лёгкий танк Т-70, как ни парадоксально это прозвучит, имел более мощную броню, чем немецкий средний танк Pz Kpfw III (в отечественной литературе называемый также Т-III). То же самое можно сказать и об артиллерии. Орудий, способных бороться с советскими тяжёлыми танками КВ, у немцев не было вообще, средние танки Т-34 также для большинства немецких артиллерийских систем оставались неуязвимы. Кроме того, на вооружении СССР состояли РСЗО «Катюша», залпы которых легко крушили немецкую технику и немецкие укрепления. Германия аналогов этому «сталинскому органу», как прозвали «Катюшу» враги, не имела. Зато авиационная техника противника заметно превосходила по своим качественным показателям советскую авиацию, так что враг, можно сказать, безраздельно господствовал в воздухе [3].
Немцы планировали реализовать своё численное превосходство. План операции «Тайфун» был прост и толков [4]: сомкнуть кольцо окружения вокруг советских войск, обороняющих подступы к столице, изолировать от Москвы и уничтожить в котле («малые клещи»), одновременно танковыми и механизированными соединениями ведя наступление к северу и югу от Москвы, соединиться к востоку от советской столицы и взять её также в кольцо («большие клещи»). Таким способом немцы рассчитывали изолировать Москву от обороняющих её войск и не спеша уничтожить как то, так и другое. В послевоенных планах Москва не значилась: город, как важный культурный, научный, промышленный и политический центр славянского мира, подлежал тотальному уничтожению.
Оборонительная фаза Московской битвы. Хорошо заметно, куда нацеливался вермахт своими клещами.
К этому времени значительная часть Красной Армии была уничтожена в котлах на территории Белоруссии, Украины и под Смоленском. Везде оператика немцев была одинакова: глубокий обход механизированными частями — и окружение с последующим уничтожением. Немцы только не учли, что их противником окажется человек, который сам имеет опыт подобных операций.
7 октября в Москву прибыл герой Халхин-Гола генерал Г.К. Жуков. К этому времени немцам удалось достичь частичного успеха и окружить несколько советских армий в районе Вязьмы. Попытки окружённых прорваться, а советского командования — деблокировать Вяземский котёл успехов не имели. Лишь несколько разрозненных групп красноармейцев смогли пробиться к своим. В плен попал герой Смоленской битвы генерал М.Ф. Лукин [5].
15 октября наступил кризис. В Москве возникла паника, справиться с которой удалось лишь с большим трудом. Правительство и иностранные дипмиссии эвакуировали из Москвы. Эвакуировался и Генеральный штаб РККА во главе с маршалом Шапошниковым. В Москве осталась лишь оперативная группа генштабистов во главе с А.М. Василевским для своевременной оценки обстановки на фронтах и планирования операций. Стоит специально отметить, что эта группа проделала титаническую работу. Василевский целыми сутками не уходил со службы, не имея возможности даже вздремнуть.
И немецкая военная машина забуксовала. Жуков, поставленный во главе крупной войсковой группировки, составленной из двух советских фронтов и ставшей новым Западным фронтом Красной Армии, умело организовал оборону. Понимая излюбленный почерк врага (который он уже имел возможность наблюдать под Смоленском и Вязьмой), Жуков именно на флангах поставил наиболее устойчивые армии, а во главе их — наиболее толковых начальников, способных при случае самостоятельно принять верное решение — таких, как Константин Рокоссовский. О полководчестве Жукова в период обороны Москвы нужна отдельная статья, и я обязательно напишу её в самое ближайшее время. Сейчас же отмечу крупную ошибку, допущенную немцами: увлёкшись идеей флангового обхода советских войск, немцы практически не предпринимали действий против центра советской обороны, что позволяло Жукову своевременно подкреплять свои фланговые группировки. Стоит также подчеркнуть, что Жуков умел стимулировать своих командармов на использование внутренних резервов армии, в результате чего ему удалось сберечь подтягиваемые под Москву с востока стратегические резервы — свежие части, предназначенные для наступления.
Русская пехота на походе. Зима 1941 года
Жуков верно определил момент, когда наступление противника начало выдыхаться [6]. Этому способствовал захват пленных, среди которых в большом количестве попадались обмороженные и обовшивевшие солдаты. 4 декабря 1941 года бойцами Красной Армии была захвачена полевая почта одной из гитлеровских частей. «Если бы нам удалось теперь выбраться из России, — писал один из немецких солдат домой, — то для нас не было бы большей радости, потому что пребывание здесь — это самоубийство». «Сегодня у нас ад, — писал другой. — Это продолжается уже три дня. Русские стреляют днём и ночью. Они отличаются невиданным упорством, каждую минуту мы ожидаем смерти».
План контрнаступления у Жукова был составлен заблаговременно. Резервы к Москве из внутренних районов страны подтянуты. Медлить было нельзя: остановленный в своём наступательном порыве враг мог занять оборону, окопаться, подтянуть артиллерию, поставить минные поля и проволочные заграждения — всё это было хорошо знакомо Жукову по Халхин-Голу. Если промедлить с наступлением — пришлось бы штурмовать немецкие укреплённые позиции большой кровью. Тем более, что численное превосходство по-прежнему оставалось в руках вермахта. В уже цитированной нами книге Балашова и Рудакова приводится следующее соотношение сил русских и германских войск на момент начала контрнаступления — с учётом всех стянутых к Москве Красной Армией резервов [7]:
| Показатель | Войска СССР | Войска Германии и её союзников | Соотношение сил |
| Численность, тыс. чел. | 3400 | 4000 | 1:1,17 |
| Танки, шт. | 1954 | 1940 | 1,007:1 |
| Орудия и миномёты, шт. | 22500 | 26800 | 1:1,19 |
| Самолёты, шт. | 2238 | 2830 | 1:1,26 |
При этом важно иметь в виду, что немцы располагали деморализованными, больными и обмороженными солдатами (сказался знаменитый сталинский приказ «Выгнать немцев на мороз!»). Красная же Армия могла выставить против них свежие части. О качественном превосходстве советских танковых войск над германскими панцерваффе я уже говорил. Теперь же удалось достичь, пусть незначительного, но всё же количественного перевеса.
И 5 декабря 1941-го — грянуло! Первыми ринулись в наступление войска Калининского фронта И.С. Конева. Жуковский Западный фронт перешёл в наступление днём позже, зато именно он вынес основную боевую нагрузку. О том, как происходило это наступление, я уже имел честь писать, не думаю, что есть нужда повторяться. Сегодня же хотелось бы остановиться на том, как восприняли это советское наступление немцы. Биограф маршала Жукова Н. Яковлев пишет, что уже 7 декабря Гальдер находил события «ужасающими и постыдными» [8]. Командующий немецкими войсками под Москвой фон Бок сообщал в свою ставку: «При появлении русского танка наши солдаты бегут без оглядки». Адмирал Канарис, начальник германского абвера дополнял картину: «Потери вооружения и снаряжения громадны. Уничтожаются или бросаются танки, орудия, самолёты». Гудериан, откатываясь от Москвы, видел «редкие укрытия, плохо одетых, истощённых голодом солдат» [9]. У немцев была причина поспешить со своим отступлением: то там, то тут наступающие советские войска встречали страшные следы их хозяйствования на русской земле: сожжённые деревни, изувеченные трупы мирных жителей, виселицы. Вскрывались многочисленные факты издевательств немцев над советскими военнопленными (вспомним судьбу Зои Космодемьянской). Захватчиков охватывал панический страх при одной мысли о возможной расплате за содеянное. А ведь ещё 4-го декабря их генералы были истово убеждены, что у русских недостаточно сил для наступления.
Карта контрнаступления советских войск под Москвой
Жуков торопил своих солдат: гнать врага, не останавливаясь, обходить, окружать. Сейчас единственный путь к минимальным потерям и в конечном итоге — к победе состоял в том, чтобы не давать врагу опомниться. Исключить лобовые атаки укреплённых пунктов и узлов сопротивления, — наставлял Жуков офицеров. Надо действовать обходами и охватами, чтобы противник, опасаясь плена, сам покидал укреплённые позиции. А если не покинет — идущие следом войска добьют врага. Да, приходилось идти по пояс в снегу, ночевать на морозе в открытом поле (деревни немцы за собой сжигали при отступлении). Но иначе пришлось бы зимой штурмовать хорошо укреплённые позиции — а линию Маннергейма советские воины в том 1941-м ещё не успели забыть.
К концу 1941 года бойцами Жукова были освобождены от немцев десятки тысяч населённых пунктов. Это породило победную эйфорию, у Сталина созрела мысль о том, что войну можно закончить уже в наступившем 1942 году. Ставке было приказано планировать общее наступление на всех фронтах. Между тем немцы заняли оборону, их сопротивление стало возрастать. Война должна была продлиться ещё три с половиной года. Но никогда больше гитлеровские полчища не смогли приблизиться к Москве настолько, чтобы начать угрожать городу. Теперь вопрос стоял уже только о том, как быстро Красная Армия их разобьёт. Независимость нашей Родины была спасена.
Примечания
[1] И подтверждая правоту выводов генерала А.И. Деникина, сделанных незадолго до войны.
[2] Балашов А.И., Рудаков Г.П. История Великой Отечественной войны. — СПб.: Питер, 2005. — с. 107.
[3] Впрочем, на отдельных участках фронта соотношение было обратным, о чём осталось свидетельство Гудериана.
[4] Нечто подобное проделают советские войска над немцами в 1944-м в ходе операции «Багратион».
[5] Освобождён в мае 1945-го. П.В. Мультатули пишет, что немцы предлагали генералу Лукину сотрудничество, но он категорически отказался воевать против своих соотечественников.
[6] Яковлев Н.Н. Жуков. — М.: Молодая Гвардия, 1992. — с. 176 — 177.
[7] Балашов А.И., Рудаков Г.П. Указ. соч. — с. 120.
[8] Яковлев Н.Н. Указ. соч. — с. 180 — 186.
Источник