П. Никифоров. Муравьи революции (Восстание в Москве и семеновцы после восстания)
Политическая стачка и восстание в Москве
Удар правительства по Совету рабочих депутатов глубоко потряс рабочие массы столицы и вызвал бурную волну протестующих демонстраций. Одна за одной останавливались гиганты, казенные и частные заводы и фабрики. Рабочие валом валили на широкие проспекты. Начались столкновения с войсками. На окраинах столицы появились баррикады.
Оставшиеся не арестованными члены Совета рабочих депутатов совместно с революционными партиями выступили от имени Совета с призывом к политической стачке и вооруженной борьбе с правительством.
«Ко всему народу Правительство арестовало бюро крестьянского союза, бюро почтово-телеграфных служащих, председателя Совета рабочих депутатов и, наконец, правительство арестовало весь Совет в полном составе. . Братья рабочие, неужели мы не защитим выбранных нами людей? Забранные товарищи сделали свое дело, теперь дело за нами. Неужели мы предадим их? Не бывать тому! Один за всех, все за одного! Совет рабочих депутатов петербургских рабочих решил и объявляет по всему Петербургу и его окрестностям всеобщую политическую забастовку. В четверг, 8 декабря, во всех заводах и фабриках работы должны быть остановлены. Борьба начата, она будет стоить великих жертв, быть может, многих жизней, но что бы то ни было, мы не сложим оружия. Солдаты, матросы, присоединяйтесь к нам, нет силы, которая бы могла пойти против армии, объединившейся с народом. »
Крупные заводы закрылись, но присоединение фабрик шло туго. Все же жизнь постепенно замирала во всех промышленных очагах столицы. Рабочие боевые дружины занимали секретные стратегические пункты, рабочие на окраинах строили баррикады. На центральных улицах шла «проба сил». Толпы рабочих занимали перекрестки центральных улиц и на приказания офицеров не расходились. В некоторых местах казаки отказывались разгонять рабочих и уезжали в казармы, в некоторых местах после команды офицеров нерешительно нажимали на толпу лошадьми, стараясь оттеснить ее на тротуары, в некоторых местах шли в атаку и били рабочих нагайками, саблями; на улицах появились убитые и раненые.
Из Москвы шли радостные известия: Москва в руках восставших рабочих.
Московские события сильно встревожили правительство: демонстрируя войсками по улицам Петербурга, правительство избегало вступать в открытые бои с пролетариатом столицы и сосредоточило все свое внимание на московской опасности.
В Москву был брошен лейб-гвардии Семеновский полк, артиллерийские и пулеметные части. Московские события развертывались с чрезвычайной быстротой и заслоняли собой медленно развертывающиеся события Петербурга. Все как-будто притихли и ждали, чем кончатся события в Москве.
14 декабря собрался новый состав Совета и вынес единственное весьма краткое постановление:
«Совет рабочих депутатов постановляет: продолжать политическую забастовку и приступить -немедленно к открытой борьбе. Не допускать роспуска митингов, обезоруживать полицию и разгонять казаков».
Развернувшееся движение рабочих, однако, уже не могло подняться до необходимой высоты, когда оно превращается в вооруженное восстание. Была готовность, во энтузиазма уже не было. Желание конца большинства участников наложило свой отпечаток на движение.
Военные части как массы не выступали. Гвардейский экипаж как организованная сила также не выступил. Безоружные демонстрации рабочих, не дружно развертывающаяся политическая забастовка, усилившиеся на улицах столицы военные силы правительства, молчание Кронштадта не создавали необходимого настроения в экипажах и сухопутных войсках. На митингах экипажа братва упорно твердила:
— Без Кронштадта ничего не выйдет, голыми руками казаков не возьмешь.
Было ясно, экипажа целиком не поднять.
Наша группа также не была уверена, что движение превратится в вооруженное восстание, все же решила быть готовой на случай необходимости выступить. Начальством по экипажу был дан приказ не оставлять казарм, однако приказ не выполнялся, и матросы массами уходили в город.
17-18 декабря стали поступать из Москвы тревожные сведения. Подоспевшие на помощь из Петербурга и других мест войска одолели повстанцев, и восстание быстро пошло на убыль.
Поражение Москвы сразу же отразилось на движении рабочих Петербурга: один за другим начали работать заводы, пошли трамваи, исчезли на окраинах баррикады. Революция быстро катилась к закату.
Неудачная экспедиция
Революционная волна быстро опадала по всей России. Рабочее движение не нашло опоры в войсках в нужный момент и потерпело поражение.
Правительство быстро оправилось. Начались повальные обыски и аресты. Улицы приняли вид военных лагерей. Колеблющиеся части были приведены к повиновению и выведены на охрану «порядка». Совет рабочих депутатов прекратил свою деятельность. Из разных мест России приходили известия о кровавых расправах над участниками движения. С.-д. партия выпустила прокламацию, говорящую о поражении революции и рисующую картину кровавых расправ правительства над участниками восстаний. Из Москвы вернулся Семеновский полк, получивший торжественную официальную встречу и награды от правительства.
Однако, несмотря на поражение, особого уныния не чувствовалось.
На конспиративном совещании военных работников было решено строиться на нелегальные рельсы и усилить работу в войсках, со ставкой на подготовку нового восстания. Семеновский полк, получивший почести и награды от правительства получил весьма чувствительную пощечину со стороны не только рабочих, но и со стороны крестьянства. Семеновский полк подвергся единодушному бойкоту всей трудовой и частью даже либеральной столицы. Солдаты от родных получали письма, проклинающие их за кровавые расправы в Москве и лишающие их права возвращения в семью.
Военная организация решила обратить усиленное внимание на Семеновский полк и развить в нем работу. На меня была возложена задача добиться связи с семеновцами.
В Семеновском полку у меня было несколько земляков, через которых я и решил позондировать почву в полку. В ближайшее же воскресенье я устроил свой выход из экипажа и отправился в Семеновский полк. У ворот меня встретил дежурный.
Я назвал фамилию моего земляка.
— Обожди, дежурного офицера позову.
Вышел офицер, подробно допросил меня, откуда я знаком с дюйм, земляком и зачем к нему иду. Получив от меня исчерпывающие вопросы, офицер ушел; через несколько минут вышел дневальный и пригласил меня войти. Поздоровавшись со мной, земляк прищурил глаз и больше, чем нужно, задержал мою руку в своей. Я понял, что нужно быть осторожным. За все время беседы дежурный унтер-офицер неотступно находился вблизи нас и наблюдал за нашим разговором. Все же земляк успел мне сообщить, что «зажато и нельзя слова сказать, куда-то услали целую группу». Мне же предложил быть осторожным и в полк не приходить. Ясно было, что полк терроризован до крайности, и настроение у. солдат угнетенное. Когда я поставил вопрос об увязке, земляк отрицательно покачал головой. Недалеко от нас стоял офицер и внимательно за нами наблюдал, потом он подошел к нам ближе и стал слушать, о чем мы говорим. Обменявшись несколькими словами о домашних делах, мы простились с земляком и я ушел.
Выйдя за ворота полка, я почувствовал, точно тяжесть с меня свалилась.
— Хуже, чем в тюрьме! — невольно вырвалось у меня.
Из полка я зашел к одному из членов военной организации и сообщил ему о моей неудавшейся экспедиции в Семеновский полк.
На другой день после моего визита к семеновцам: меня внезапно перевели из пекарни в роту. Все наши попытки выяснить причину перевода ничего не дали. Была ли провалена моя работа на пекарне или был запрос из Семеновского полка о моем посещении, выдавший мои нелегальные отлучки из экипажа, установить мне не удалось.
Во всяком случае моя непосредственная связь с городом на неопределенное время порвалась.
Биографическая справка
Никифоров Петр Михайлович (1882 — 1974) — революционер, советский партийный деятель.
Родом из окрестностей Якутска, отец — золотоискатель, мать — крестьянка. В 12 лет отдан «в люди» к богатому купцу. В 1900 году после нескольких лет тяжелой черной работы у разных хозяев получил постоянное место рабочего на телефонной станции в Якутске. В 1901 году стал членом социал-демократического кружка. В 1904 был призван на военную службу — в Балтийский флот, участвовал в Крондштадском восстании. С 1906 года перешел на подпольное положение, участвовал в работе социал-демократического движения в Крыму, в Баку, в Сибири. В 1910 году арестован за ограбление почтового отделения, просидел несколько месяцев в Иркутском Александровском централе в качестве смертника, потом казнь была заменена 20-летней каторгой. В 1917 году направлен на Дальний восток, где спустя год арестован белогвардейскими войсками. После освобождения в 1920 — председатель Совета Министров Дальневосточной республики. В 1925—27 полпред СССР в Монголии, затем на ответственной работе в Совнаркоме СССР, заместитель наркомснаба РСФСР.
Источник
Никифоров Петр Михайлович
Никифоров Петр МихайловичУчастник революционного движения в России, советский государственный деятель.
П.М. Никифоров прожил в Токмаке недолго, тем не менее, есть все основания считать его токмачанином. О токмакском периоде жизни он рассказывает в книге:
Родился (30.09) 12.10.1882 г. в селе Оёк, ныне Иркутского района Иркутской области. Отец — золотоискатель, мать — крестьянка. В 12 лет отдан «в люди» к богатому купцу. В 1900 году после нескольких лет тяжелой черной работы у разных хозяев получил постоянное место рабочего на телефонной станции в Якутске.
В 1901 году стал членом социал-демократического кружка. В 1904 г. был призван на военную службу — в Балтийский флот. Вёл работу в Петербургской военной организации РСДРП. Участник восстания матросов и солдат в Кронштадте в 1905 г.
С 1906 года перешел на подпольное положение, участвовал в работе социал-демократического движения в Крыму, в Баку, в Сибири.
В 1908 г. несколько месяцев находился в местечке Большой Токмак, работал кинооператором и занимался партийной работой на заводе Фукса. Когда возникла угроза ареста, перебрался в Одессу.
В том же 1908 году приезжает в Иркутск, где становится одним из руководителей военной организации РСДРП. В 1910 году арестован за ограбление почтового отделения, просидел несколько месяцев в Иркутском Александровском централе будучи приговоренным к смертной казни, которая бала заменена 20 годами каторги.
В 1917 году после февральской революции направлен на Дальний восток. П.М. Никифоров член Иркутского совета, заместитель председателя Владивостокского совета, член Дальневосточного краевого бюро РСДРП (б). Спустя год арестован белогвардейскими войсками, 1918-20 г.г. провел в белогвардейских тюрьмах.
В 1920-22 председатель Дальневосточного крайкома и Председатель Дальбюро ЦК Российской коммунистической партии (большевиков).
После освобождения в 1920 г. занимает пост премьер-министра Дальневосточной республики (ДВР) — так называемой «буржуазной республики». На этой должности он сумел не только оздоровить экономику региона, но и ввел в обращение полновесный золотой рубль.
Не без влияния Никифорова В.И. Ленин принял решение ввести «новую экономическую политику» (НЭП).
Человек из народа, Петр Никифоров был убежден в том, что можно на новых началах перестроить жизнь людей «без пролития крови». В его правительстве плодотворно трудились большевики, эсеры, народные социалисты и кадеты, крупные русские промышленники и банкиры, даже члены бывшей сибирской Директории. Оставил мемуары «Записки премьера ДРВ», изданы в 1963 г.
В 1925-27 г.г. П.М. Никифоров полпред СССР в Монголии, затем 
на ответственной работе в Совнаркоме СССР, заместитель наркомснаба РСФСР. В годы Великой Отечественной войны 1941-45 на партийной работе.
Автор воспоминаний о революционной деятельности «Муравьи революции: Записки старого большевика», которые в 1931-1958 г.г. издавались под несколькими названиями 8 раз полным текстом и с сокращениями. Мемуары охватывают события от рождения по 1917 год. П.М. Никифоров описывает детство в селе Оёк, начало противоправительственной деятельности, призыв на службу в Балтийский флот в 1904 г., связь с Петербургской военной организацией РСДРП, организацию кружков среди матросов на императорской яхте «Полярная звезда», восстание матросов и солдат в Кронштадте, восстание на яхте «Полярная звезда», побег с военной службы, переход на нелегальное положение. Затем пишет о работе в Керчи, Костроме, Одессе, Токмаке Семиреченской области, Баку, Ростове, о деятельности в военной организации РСДРП в Иркутске, об арестах, заключении в Александровском централе, его режиме, составе заключенных, бытовых условиях каторги и о своем освобождении.
В 1968 г. во Владивостоке вышла книга «Октябрь в Приморье».
Награжден орденом Ленина, орденом «Знак Почёта» и медалями.
Впоследствии деятельность народного премьер-министра старались всячески замалчивать, а сам он, уйдя в отставку, занимался обыденным трудом — слесарничал, плотничал, работал на дачном участке. Лишь в 1972 году (в связи с 90–летием) Петра Михайловича наградили орденом Октябрьской революции.
В 6 января 1974 году он умер, почти всеми забытый.
Источник
Никифоров П. Муравьи революции.
— Москва, 1932, издательство «Старый Большевик».
Стачка.
… [в Керчи] Бастовали уже восемь дней. Стала ощущаться нехватка денег. Голод начал заглядывать в окна рабочих — самый опасный момент, который необходимо перешагнуть. Мы послали еще в начале стачки письма во все профсоюзы Крыма с просьбой поддержать нашу стачку.
Из Одессы и Большого Токмака приехали представители и привезли нам около пяти тысяч рублей. Эта поддержка окрылила рабочих, которые на общем собрании единогласно постановили продолжать стачку. …
Опять в Крыму.
… В новом крымском комитете большевиков уже не было; меня встретили там без особой радости:
— В Крыму вам, товарищ Петр, едва ли удастся удержаться — вам необходимо перекочевать туда, где вас меньше знают.
— Вы правы, но я все же попробую увязаться с каким-либо заводом; если мне это не удастся, тогда я перекочую. Сергей по-видимому информировал членов комитета о моей фигуре, и, комитет попробовал от меня избавиться. Я пока решил им этого удовольствия не доставлять. В Севастополь я ехать не решился — слишком уже жесткий там был контроль охранки и полиции; решил побывать в районе Мелитополя и попытаться втиснуться на один из заводов, производящих сельскохозяйственные орудия.
В Симферополе: я решил зайти к своему старому хозяину Шахвердову, владельцу электрической станции. Идя на работу на эту станцию, я и был осенью 1907 года арестован. Во время моего ареста я не указал ни моей квартиры, ни места моей работы и не сказал фамилии, под которой я в Симферополе проживал. Таким образом Шахвердов ничего не знал о моем аресте и недоумевал, куда я мог деться. У него осталась и моя паспортная бессрочная книжка, по которой я тогда жил. Мое появление для Шахвердова оказалось таким же неожиданным, как и исчезновение.
— А мы ломали все время голову, куда бы ты мог деться, Я несколько раз хотел паспорт в полицию отнести, да все думаю, авось, придет, а потом и забыл об этом; так паспорт и лежит у меня. Где был-то?
— Болел? Вон что. Что-то уж больно долго болел-то, — протянул он недоверчиво. — Что, опять работать у меня будешь?
— Что же, можно и у вас работать, только бы в отъезд куда-нибудь?
— Что так, а здесь разве не нравится?
— Нет, отдохнуть хочется после болезни.
— Можно и в отъезд. Из Большого Токмака требование поступило — небольшую станцию поставить и кино. Работы месяца на три будет.
— Там, кажется завод есть?
— Есть завод Фукса, сельскохозяйственные машины делает.
Я принял предложение Шахвердова. Крымский комитет еще не успел наладить с Большим Токмаком связи, порванной во время разгрома партийной организации. В то время мелитопольская организация и ближайшие заводы держали связь с крымской организацией, хотя в крымский союз и не входили.
Комитет поручил мне связаться с заводом.
Явку я получил в мелитопольскую организацию. Большой Токмак представлял собой большое местечко, наполовину заселенное немецкими колонистами. В местечке был завод сельскохозяйственных орудий, принадлежавший немцу Фуксу; рабочих на нем человек около двухсот. Была паровая мельница, где работало шесть рабочих. На этой мельнице мне и предстояло поставить электрическую станцию и тут же оборудовать кино.
Хозяин мельницы был человек, пускавшийся на всякие аферы, лишь бы зашибить копейку. На мельнице он прогорел, она ему почти не давала дохода, прогорел и на бане; теперь решил организовать кино и на нем зашибить деньгу. Моя специальная работа отнимала у меня только дневное время. Вечера же я полностью посвятил партийной работе на заводе.
Партийный актив завода потерпел значительную трепку и за два с половиной года значительно поредел и изменился в своем составе. Большинство старых партийцев было изъято жандармами и полицией. Остались единицы из молодежи, которая еще своей активности выявить не успела. Партийная группа состояла человек из семи и, находись под постоянной угрозой провала, активности не проявляла. Была и профсоюзная группа человек из двадцати; во главе этой группы стояли партийцы. Вся профсоюзная работа была сосредоточена вокруг страховой кассы. Другой работы не велось. В профсоюзной группе преобладала молодежь. После поражения революции пятого года старики-рабочие отошли не только от политической, но и от профсоюзной работы и замкнулись в скорлупу своих домашних забот. Рабочие, входящие в партийную группу, все считали себя меньшевиками. О большевиках они слышали, но в чем выражается отличие их от меньшевиков не знали.
Завод Фукса в 1906 г. имел крепкую социал-демократическую организацию, состоящую исключительно из рабочих, и крепкое профессиональное ядро. Завод первым откликнулся на наш призыв о помощи, когда мы проводили стачку керченского землечерпательного каравана. Завод прислал к нам своего делегата, который привез нам от рабочих завода привет и пятьсот рублей денег. Это сильно укрепило моральное состояние бастующих.
Отсутствие активной партийной работы отражалось и на профессиональной работе. Профсоюзная работа даже в узких экономических рамках не развертывалась, как бы застыла и не двигалась.
Увязав партийную группу с мелитопольской организацией, мы взялись за расширение партийной работы на заводе. Я поставил перед партийной группой задачу политизации профсоюзной работы: ведение профсоюзной работы как среди членов профсоюзной группы, так и среди рабочих, не членов профсоюза, на основе всей программы нашей партии; организацию профсоюзных кружков, в основе работы которых стояли бы политические вопросы.
Против такой установки партийная группа не только не возражала, но считала, что вовлечение профсоюзников в политическую работу не только активизирует профсоюзную группу, но и встряхнет притихших рабочих, стоящих в стороне от всякого движения. Ни один из партийцев не поставил вопроса, что такая работа выходит за пределы профессиональной борьбы. Ни у кого не явилось сомнения в том, что нужно вовлечь профсоюзы в политическую борьбу. Из этого я заключил, что меньшевизм группы является только оболочкой, которая спадет, когда к ней как следует прикоснешься.
Профсоюзный актив состоял главным образом из молодежи и охотно принимал участие в организации профсоюзных кружков. В основу нашей работы мы поставили участие в организации профсоюзных кружков и вопрос о значении 1 мая. Хотя до мая оставалось еще больше двух месяцев, эту тему мы все же решили проработать, потому что на этом вопросе нам было легче развернуть работу, подводя кружки через этот вопрос к программе. Пропагандистов у нас не было, и мы справлялись собственными силами. Программу партии и еще кое-какую литературу нам прислали из Мелитополя. Как мы ни старались не быть на виду, наша работа все же привлекла внимание полиции. Двоих профсоюзников допрашивал какой-то полицейский чин:
— Вы что это там за собрания устраиваете?
— Мы собраний не устраиваем, а иногда по делам заводской кассы беседуем.
— Знаем мы эту кассу. Советую быть потише.
Полиция по-видимому пронюхала, что рабочие зашевелились, и решила припугнуть. Полицейский допрос никаких последствий за собой не повлек, и работа продолжала протекать прежним порядком. Кружки наши медленно, но все же росли, и наша организация шла к 1 мая со значительной подготовкой.
В апреле, когда я уже все свои специальные работы закончил и потешал непритязательных обывателей Б. Токмака обрывками каких-то картин, кино посетил один из помощников пристава и учинил беседу с моим хозяином относительно моей персоны. В результате забрал мой паспорт. Когда кино закрылось, хозяин сообщил мне об этом событии.
— Вы им не говорите, что я с вами об этом говорил. Помощник пристава просил меня не говорить вам, что он ваш паспорт забрал. «Вернем», говорит.
Я сделал вид, что меня мало трогают заботы полиции о моем паспорте, а сам думал, как бы хоть немного денег получить с моего хозяина.
— Вы дайте мне немного денег, хочу завтра кое-чего себе на базаре купить
— Сколько за мной накопилось?
— Рублей тридцать, кажется.
— Мое кино пока только вас оправдывает. Двадцать рублей вам пока дам.
Я в эту же ночь, сообщив о положении одному из товарищей, пешком через степи отбыл из токмакских палестин, оставив полиции мой паспорт, а хозяина кино без демонстратора. В Симферополе, информировав комитет о состоянии работы в Б. Токмаке, я получил явку и направил свои стопы в Одессу в надежде закрепиться там на более продолжительное время.
Источник