Одиссея таракана йоко оно

Йоко Оно показала Москве «Одиссею таракана»

Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Москве Лиля Пальвелева.

Андрей Шарый: В России сегодня открылась выставка одного из основоположников концептуализма Йоко Оно. Проект под названием «Одиссея таракана» занял целый этаж московского магазина ЦУМа, на котором еще не завершен ремонт. Российская столица стала третьей, после Нью-Йорка и Лондона, выставочной площадкой для вдовы Джона Леннона.

Лиля Пальвелева: Йоко Оно в России больше знают как вдову Джона Леннона, а о том, что она — актуальный художник, помнят тоже в связи со знаменитым музыкантом. Эпизод, знаковый для всех поклонников «Биттлз»: Леннон познакомился с будущей женой на художественной выставке, где показывалась одна из ее работ. Ну а что же в западном мире, куда лучше информированном о концептуальном искусстве? Говорит куратор выставки «Одиссея таракана» Иосиф Бакштейн.

Иосиф Бакштейн: Она известна, действительно. Ее Джон Леннон назвал самой известной неизвестной художницей. Действительно, она очень бурно начинала еще в 60-е годы, сделала массу ключевых, знаковых работ, но потом, возможно, ее брак с Джоном Ленноном и его безвременная кончина отношение к ней изменили. Примерно у нее судьба Натальи Николаевны Гончаровой. Ее творчество замалчивалось, поэтому, к сожалению, она не получила той степени известности, которую она заслуживает. На самом деле она сделала много ключевых работ еще в 60-е годы, это и фильмы, и перформансы, какие-то акции отдельные. Поэтому она очень интересный художник. Эта выставка тому подтверждение. Выставка имеет какую-то атмосферу. Безусловно и бесспорно, она интереснее, чем эта же выставка, которая экспонировалась до Москвы. Она адаптирована, естественно, под условия выставочной площадки ЦУМа и сама Йоко Оно считает, что она интереснее, чем то, что было показано.

Лиля Пальвелева: Метафоры последовательной пацифистки Йоко Оно просты и доходчивы, как язык плаката. Вот огромный мусорный бачок, набитый гипсовыми слепками фрагментов человеческих тел, вот гигантские мышеловки в зале, все стены которого затянуты снимками забора с колючей проволокой. Качаются на лесках солдатские каски. Тут же — саморазоблачающая цитата из Геринга. Расстелены на столах географические карты, и каждый может поставить на них чернильный штампик с надписью «вообразите мир». В конце блужданий по мрачной инсталляции зритель оказывается в узком черном коридоре, в конце которого — единственное пятно света, наведенного на пейзажик с радугой. Это буквальное воплощение идиомы «свет в конце тоннеля».

Добавим к этому, что отдельные предметы, вроде биты, испачканной бутафорской кровью, или ботинка в той же крови чрезмерно увеличены. Так, по мысли Йоко Оно, воспринимают предметы нашего мира тараканы, единственные существа, которые могут выжить после атомного взрыва. Художница мастерски обыгрывает масштабы. Ее выставка занимает настолько большую площадь, а отдельные экспонаты здесь так взаимосвязаны, что возникает ощущение: это и не выставка уже, а декорации неведомого спектакля или целый музей, посвященный одной теме. Известный искусствовед Михаил Боде, посетивший выставку, разъясняет.

Михаил Боде: Современная выставка, выставка современного художника вообще требует больших пространств, больших форматов. Также как смешно слушать рок-концерт через радиоточку — по крайней мере, нужны колонки, а лучше всего оказаться в самом зале, где звучат децибелы. Также и здесь: большие пространства — такие нужные децибелы, чтобы впечатлить зрителя. Так что это нормально, это правило. Я думаю, что во времена своей молодости, к которой, как кажется, возвращается Йоко Оно в этой выставке, у нее было, конечно, чуть меньше пространства, потому что во времена ее участия в группе Fluxus, что значит «текущая», места было не особенно много все-таки, ну, достаточно небольшие залы, в том числе концертные залы, но так или иначе все это было в гораздо меньших размерах. А сейчас работает целая выставочная индустрия, поэтому так принято просто показывать, это принято.

Лиля Пальвелева: Вообще-то, к тараканам принято относиться с брезгливостью. Отчего же Йоко Оно решила сделать главным героем именно это насекомое? Михаил Боде отмечает, как такового, таракана на выставке нет!

Михаил Боде: Это просто название, это позиция. Йоко Оно считает наш мир кровавым, циничным, бездуховным, аморальным, бесчеловечным, в конечном счете. А если разобраться, то как можно смотреть на бесчеловечный мир? Разумеется, глазами нечеловека, то есть с точки зрения какого-то насекомого хотя бы, почему бы нет? Кстати, эта игра масштабов, где показаны громадные часы, громадный стул и так далее, все это немножко напоминает работу нашего художника Ильи Кабакова на предыдущей Венецианской биеннале, где в зале были установлены большие ноги в ботинках. То же самое. Он показывал там как бы новых Гулливеров, которые пришли в залы современного искусства, и там им тесно просто. А людишки, зрители, так суетятся. Так же и здесь, тот же самый прием.

Источник

С тараканом в голове

Инсталляция Йоко Оно в Москве

выставка современное искусство

Сегодня в ЦУМе открывается выставка специального гостя II Московской биеннале современного искусства — Йоко Оно. Ее представляют Федеральное агентство по культуре и кинематографии, фонды «Русский век» и «Московская биеннале» при поддержке Mirax Group. В Москве Йоко Оно показывает свою инсталляцию «Одиссея таракана». Комментирует ИРИНА Ъ-КУЛИК.

В ЦУМе можно увидеть уникальные съемки из семейного архива Йоко Оно, запечатлевшие ее детство в аристократическом японском семействе, где дамы с равным шиком носили кимоно и меха. Разглядывая эти кадры, понимаешь, как далеко от родной Иокогамы забралась японская принцесска, ставшая сначала битницей и авангардисткой, а потом величайшей гранд-дамой той культуры, которая некогда считалась альтернативной. Но видео — только бонус к основной инсталляции, сделанной Йоко Оно в 2003 году и показанной сначала в Нью-Йорке, а потом в Лондоне. Сама художница считает, что в пространстве ЦУМа выставка выглядит наиболее удачно.

Отправной точкой для «Одиссеи таракана», видимо, послужила гипотеза, согласно которой тараканы — единственный вид живых существ, у которых есть шанс выжить после ядерной катастрофы. Нью-Йорк, в котором обитает таракан Йоко Оно, может, еще и не пережил апокалипсис, но явно к нему приближается. Огромные фотографии представляют разные драматические сцены. Это может быть разбитая голова жертвы уличных разборок. А может быть стол с залитым чем-то красным скатертью, опрокинутым стулом и разбитой посудой. И даже обладатели двух пар ног — мужских и женских — где-то там, на невидимой таракану высоте, скорее всего, выясняют отношения.

Вполне возможно, что таракан Йоко Оно успел побывать в какой-нибудь секретной лаборатории, где его оснастили миниатюрной, но очень мощной камерой. Каждый сюжет в инсталляции выстроен как «наезд». План становится все крупнее, пока детали буквально не вываливаются из кадра в реальное выставочное пространство, сохраняя при этом размер, который заставляет зрителя почувствовать себя букашкой,— окровавленная бейсбольная бита длиной в несколько метров, гигантская разбитая тарелка или огромный ботинок.

«Йоко Оно, наверное, самая известная из неизвестных художниц»,— словами Джона Леннона говорит о специальной гостье комиссар Московской биеннале Иосиф Бакштейн. Известность, обрушившаяся на нее после брака с легендарным битлом, а затем и обязанности знаменитой вдовы, которые госпожа Оно исполняет весьма ревностно, не столько привлекли внимание публики к искусству японской художницы, сколько, напротив, затмили ее артистическую карьеру. Даже на предпоследней Венецианской биеннале, где Йоко Оно участвовала в выставке-манифесте «Станция Утопия», она была представлена постерами с надписью «Imagine» — напоминанием о песне Леннона.

Между тем еще в 1960-е годы Йоко Оно была в самом центре тогдашней весьма насыщенной художественной жизни. Минималистские экспериментальные фильмы она начала снимать ненамного позже, чем Энди Уорхол. А ее перформанс 1966 года, во время которого все желающие зрители могли подойти и срезать с художницы кусочек одежды, предвосхитил творчество одной из самых прославленных акционисток — Марины Абрамович. На выставке в ЦУМе можно увидеть видеозапись этого перформанса — а также его повтора, который Йоко Оно сделала в прошлом году. Можно заметить, что если молодая авангардистка заметно нервничала и переживала процедуру как мученичество, то умудренная звезда держит себя поистине царственно, да и участники перформанса не столько раздевают ее, сколько почтительно получают реликвии.

Йоко Оно превращается в таракана прежде всего ради того, чтобы предупредить человечество о грозящей катастрофе. На выставке в ЦУМе есть и все те же плакаты «Imagine» — «Представь, война может прекратиться, если ты этого захочешь»,— и целый зал, где в воздухе парят подвешенные на ниточках военные каски, и гигантская помойка, заполненная гипсовыми обломками человеческих тел. Сюрреалистическая и в то же время плакатная стилистика некоторых деталей заставляет вспомнить уже не Beatles, но «Стену» Pink Floyd, а заодно и множество цитат из классики современного искусства. Груды старой одежды и обуви отсылают к инсталляциям Кристиана Болтански. Гигантские предметы вступают в спор со скульптурами поп-артиста Клааса Олденбурга. «Одиссея таракана» вызывает ассоциации с тотальными инсталляциями Ильи Кабакова. А игра с масштабами напоминала инсталляцию русского классика «Где мы» — что отметил и сам Илья Кабаков, как раз в эти дни находящийся в Москве и заглянувший на выставку. Но диалоги с коллегами по современному искусству, кажется, интересуют Йоко Оно в последнюю очередь — ведь столь известная личность обязана делать искусство не только для избранных, но и для самой широкой публики, для которой «Одиссея таракана» также не покажется загадкой.

Источник

Йоко Оно. О счастливой доле тараканов

— Госпожа Оно, вы уже имеете представления о Москве. С чем или с кем у вас ассоциируется столица Россия?

— С радугой. В этом смысле ваша столица — идеальное на Земле место. Ведь смысл нашей жизни заключается в том, чтобы сделать ее красочной, насыщенной, разноцветной, многогранной и лучистой.

— И только? Но вы известны своей мужественной борьбой против всех войн и кровопролитий. В этом смысле Москва не самый мирный город во Вселенной.

— Все человечество я разделяю на два мира, на два лагеря, а говоря современным языком, на две индустрии: войны и мира. Я, как и Джон Леннон, принадлежу к людям мира. Самое важное, что нас большинство. Но не только художники, музыканты, писатели и поэты должны бороться с индустрией войны, а каждый человек. Я понимаю, что у молодежи, не испытавшей ужас войны, велик соблазн примкнуть к агрессорам, палачам, политикам, наживающимся на войне, поэтому им должно помочь искусство.

— Вы пережили войну?

— Девчонкой я пряталась в бункере, спасаясь от атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму и Нагасаки. Джон Леннон тоже дитя войны. По прошествии многих лет я уже начинаю думать, что именно военное детство нас больше всего породнило с Джоном. Нам пришлось жить в ХХ веке — веке жестокости, насилия и несправедливости, и вместе мечтать, бороться за то, чтобы этот мир изменился. Бороться и любить.

— Когда вы создавали выставку «Одиссея таракана», думали ли о том, понравилась бы она Джону или нет?

— К счастью, Джон с первой и до последней нашей встречи избавил меня от своей критичности и объективности. Ему нравилось все, что я делала, причем до такой степени, что весь мир обвинял его в слепой любви ко мне.

— Если выставка называется «Одиссея таракана», возможно, вы выступаете в ней в качестве Пенелопы, которая 20 лет ждала своего супруга — царя Итаки Одиссея?

— Я не вправе претендовать на славу Пенелопы, да и не хочу. Скорее, в этой выставке я отвожу себе роль таракана, путешествующего по ХХ веку. Тараканы — те существа, которые умудряются выжить даже при ядерном взрыве, как выжила я. Отсюда можно сделать вывод, что тараканы — настолько сильная раса, что переживет человечество. Мысль о счастливой доле тараканов, а также желание хотя бы с помощью искусства превратиться в них, на меня навеял рассказа Франца Кафки «Превращение».

— Госпожа Оно, существуют ли для вас закрытые темы, которые как художник вы принципиально игнорируете?

— Все, что художник выражает в своем творчестве, достойно уважения. Возможно, мой ответ покажется вам уклончивым. Впрочем, я не большой специалист по теории искусства. Ведь меня никто не учил живописи, я даже не посещала художественную школу. Единственный мой учитель в искусстве — собственная память.

— Это правда, что первые уроки живописи вам дала ваша тетушка Варвара, которая, кстати, была русской?

— Да, я обожала своих тетушек, Анну и Варвару, и они действительно были русскими. Поэтому я всегда с удовольствием приезжаю в вашу страну.

— У вас двое детей — дочь от первого брака и сын Джона Леннона. Как вы их воспитывали?

— Я старалась им говорить правду, какой бы жестокой она ни была. Так я старалась застраховать их от разочарования в жизни. Считаю, что детям надо показывать все в истинном свете, без ретуши и цензуры. Уверена, они поймут.

— Будет ли в России экспонироваться выставка художественных работ Джона Леннона?

— Если бы меня об этом попросили, то конечно. Искусство Джона пользуется большой популярностью во всем мире.

— Вас обременяет слава вдовы Джона Леннона?

— Любая слава — явление относительное и, по большому счету, не очень важное. В настоящее время движущая сила, способная изменить мир к лучшему, — это не знаменитости, политики, музыканты и художники, а так называемое «молчаливое большинство». Как вдова Джона Леннона я делаю все, что могу, и как художница, композитор я тоже прилагаю максимум усилий. Возможно, я хотела бы жить более молчаливо и замкнуто, но не могу себе этого позволить ради Джона. Он был борцом до последнего вздоха и не принял бы моего покоя. Пожалуй, это единственное, чего бы мне не простил Джон Леннон, — безучастного отношения ко всему, что происходит в мире.

Источник

Йоко Оно шокирует битломанов

• Йоко Оно шокирует битломанов
• Почему сестры Гвоздиковы не виделись уже пять лет
• Где сейчас живет и чем занимается звезда Авраам Руссо
• «Вписка удалась»: в Сети обсуждают секс-видео с 15-летней школьницей на вечеринке
• 45-летний сын актера Жарикова до сих пор живет с матерью
• Эксперт рассказал, можно ли умереть после прививки от
• Мракобесие и COVID-19: как экстрасенсы, звезды шоу-бизнеса и мошенники разжигают антипрививочную истерию
• За что народную артистку Гвоздикову лишили пенсионных надбавок
• Финалисты «Ты супер!» готовятся к решающему сражению
• Заразен ли привитый человек: мнение врача
• Порноактриса после группового изнасилования разоткровенничалась в больничной палате
• «Это невозможно простить»: Наталья Гвоздикова — о внебрачных детях Евгения Жарикова

В Москве открылась выставка художницы, чье имя у большинства ассоциируется не с картинами, а с музыкой ее мужа.

В Москве открылась выставка художницы, чье имя у большинства ассоциируется не с картинами, а с музыкой ее мужа. Вдова Джона Леннона Йоко Оно представила свою инсталляцию «Одиссея таракана».

Можно гарантировать, что основная масса посетителей придет на биеннале не потому, что интересуется современным искусством, а оттого, что любит «Битлз» (The Beatles).

Таких посетителей, уверен корреспондент НТВ Владислав Сорокин, ждет тяжелый психологический шок.

Кровь на бейсбольной бите, на зонтике, под ботинком, человеческие тела, выброшенные в мусорный бак, — это все о насилии и жестокости, царящих на планете. И другим способом об этом не расскажешь, иначе просто не поймут.

Йоко Оно: «Когда вы идете по этим жутким коридорам, вы думаете „о, боже мой, но я же этого не совершал“. Но знайте, мы все вместе делаем эти ужасные вещи. Почему я решила, что нужно показать все именно глазами тараканов? Потому что человечество само не способно увидеть, какие страшны вещи оно производит на свет. И поэтому нужен был взгляд со стороны. К тому же в много тараканов».

Миру — мир. Пацифист со стажем Йоко Оно при каждом удобном случае показывает фотографам любимый жест «виктори», он же универсальный знак борьбы с насилием.

со своим мужем Джоном Ленноном она объехала полмира с такими выставками — в антивоенная тематика была на пике популярности. Впрочем, она и сейчас, оказывается, актуальна.

Иосиф Бакштейн, куратор выставки: «Кровь везде. Конечно, мы как бы связаны с этими отношениями, страхами и опасениями. Мы боимся стать жертвами. И это, естественно, универсальная тема искусства, потому что нам грозят катастрофы, катаклизмы, в том числе и войны, которые непрерывно возникают».

Инсталляция на тему Второй мировой войны получилась с местным колоритом: каски советских солдат, как неотъемлемая часть экспозиции.

Главная мысль автора или, как принято здесь говорить, основной «месседж» написан на стене огромными буквами: «Война закончится только, если вы этого действительно захотите, причем, неважно, как ваше желание будет выражено».

Йоко Оно предлагает ставить на карту мира печати с надписью «имэджин пис» — только представьте, что в этой точке планеты будет мир.

Миру во всем мире на выставке посвящена отдельная комната. Это уже не место преступлений и здесь нет крови, лишь сплошные зеленые пейзажи. А в самом конце — длинный темный коридор и изображение радуги. Метафора: чтобы достичь мира, придется пройти через многие черные комнаты.

Йоко Оно: война обязательно закончится. Мы просто должны все вместе работать над этим».

На спросил у Йоко Оно, правда ли она верит во все, что говорит? Конечно, она верит и пытается убедить всех. Цинизм здесь не уместен. Именно искренность обеспечила Йоко Оно такую популярность.

Источник