Этнические конфликты
Чувство национального выбора тонкая вещь. Почему комары не вызывают отвращения, а тараканы вызывают? Хотя комары налетают, пьют самое дорогое, а тараканы просто противные. Противные, отвратные, и все.
Куда бы они ни побежали, откуда бы ни выбежали, все с криком за ними. А комары… Хорошо, чтобы не было. Но если есть, ну пусть, ну что делать, в обществе все должны быть. Кроме тараканов, конечно.
Тигров любим, шакалов нет. Хотя тигр подкрадется, набросится, разорвет не то что одного, а целое КБ. Инженеров сожрет, руководство покалечит, веранду разрушит и уснет глубоко удовлетворенный. А шакал. Кто слышал, чтоб кого-то разорвал шакал? За что мы его ненавидим? Противный. Да. А тот красавец полосатый – убийца, это доказано. И еще на территорию претендует. Ничего, пусть будет среди нас. А шакалов гнать.
Где логика? Шакал разве виноват? В своем обществе он разве противный? Он такой, как все. Это когда он попадает в другое общество, там он кажется противным. Но если ихняя мама смотрит на себя в зеркало или на своих детей, разве они ей кажутся такими противными, как нам? Или она себе в молодости казалась ужасной? С горбом, клыками, какая есть на самом деле. Да нет. Нормальная.
И среди шакалов есть свои красавцы и свои бедняки. Есть и богачи, хотя все имеют вид нищих и бомжей. Но это на наш взгляд. Им тоже противно, что мы торчим вертикально, шерсть носим только на голове. А вместо клыков протезы. И подкрасться толком ни к кому не можем. А падаль едим так же, как они, и еще ее варим для чего-то. А очки? А животы? Мы очень противные в обществе шакалов. Я уж не говорю о том, что разговор не сумеем поддержать.
Или как любят говорить, представляете ли вы свою дочь в постели с… и так далее.
У всех есть и нежность, и любовь, и страдания.
Так что в национальном вопросе нужно быть очень осторожным.
Источник
15 любимых цитат Жванецкого – памяти великого юмориста
Пятнадцать афоризмов Жванецого – любимых, потому если составлять список из лучших, то уложиться в 15 никак невозможно. Не хватит лимита и в 20, и 30, и 40, и 50 фраз. Потому что большинство рассказов, пьес, фантастически ёмких миниатюр и скетчей Михаила Михайловича, составивших пять томов собрания сочинений – сплошь состоят из афоризмов. Точных. Тонких. Мудрых. Хит-парад составить невозможно. Но у каждого есть свой набор любимых, которые регулярно вспоминаются в реальных жизненных обстоятельствах. Потому что и были написаны под эти обстоятельства: застолья, сложные отношения в женщиной, с работой, с обществом.
2. Как трудно ползти с гордо поднятой головой!
4. Что с человеком не делай, он всё равно медленно ползет на кладбище.
5. Одно неверное движение и ты – отец.
Когда в конце 80-х перестройка открыла возможность вполне легально тиражировать и распространять записи, которые раньше ни при каких обстоятельствах не могли выйти на пластинках фирмы «Мелодия», то условный отечественный хит-парад (об официальном и мечтать было невозможно), т.е. по количеству самодеятельно изготовленных бобин и кассет безусловно лидировал Владимир Высоцкий. Но вровень с его песнями, нисколько не уступая в количестве, расходились записи полуофициальных-полуподпольных выступлений Михаила Жванецкого. Это были концерты в каких-то непонятных НИИ и инженерных бюро. Они прослушивались по много раз – как песни – многократно переписывались друзьям и выучивались наизусть. Миниатюры были острыми, точными, обжигающе смелыми и очень, очень смешными.
Кроме дара писать невероятно смешные тексты у Жванецкого был еще и другой, не меньший дар – чтеца своих произведений. Его неповторимые интонации неотделимы от его текстов. Они начинают звучать, как только перед глазами оказывается его текст.
6. Виден свет в конце тоннеля, но только вот тоннель, сука, не кончается!
7. Мудрость не всегда приходит с возрастом. Бывает, что возраст приходит один.
8. Счастье – это увидеть туалет и успеть добежать до него.
9. Ребята, уж если мы по горло в дерьме, возьмемся за руки!
10. Сегодня слова: «Есть на телевидении одна хорошая передача. » напоминают донос.
У Жванецкого было необыкновенное чувство русского языка, который у него всегда очень сочный и выпуклый. От его описаний застолий и рецептов начинается непреодолимое слюноотделение. Жизнелюб, хлебосол и гурман, он рассказал нам, как удивительно можно наслаждаться простой селедочкой с вареной картошечкой – под водочку, разумеется.
11. Алкоголь в малых дозах безвреден в любом количестве.
12. Вначале было Слово. Cудя по тому, как развивались события дальше, Слово было непечатным.
13. Милиционер – не бандит, от него спасения нет.
14. Порядочного человека можно легко узнать по тому, как неуклюже он делает подлости.
15. В общем, наша страна – родина талантов, а наша Родина – их кладбище.
У Жванецкого есть еще множество фраз, которые и не афоризмы вовсе – просто цитаты из его миниатюр, которые знакомы каждому и которые мы частенько употребляем в жизни, потому что они постоянно приходятся кстати. Они звучат, как пароль, продолжение которого знают все. И не нужно объяснять, что ты имеешь ввиду: «Нормально, Григорий!». Отзыв: «Отлично, Константин!».
- Жаааль, что нам так и не удалось услышать начальника транспортного цеха.
- Баржа, длинная как.
- Но у нас с собой было!
- Министр мясной и молочной промышленности вроде, как у нас есть.
- Я разнесу эту халабуду вдребезги пополам!
- Может, что-то в консерватории подправить?
- Маленькие, но по три.
- За кефир отдельное спасибо всем!
- Ползли по стенке два таракана. Один был интеллигент, а второй просто спросил: «Как вы относитесь к большому спорту?» (это вместо того, чтобы произносить более затертую фразу: Может быть, и не большой спорт, но элементарная физкультура – особенно для интеллигенции. )
- Вот если бы все подорвались на мине. Но об этом можно только мечтать!
Михаил Михайлович Жванецкий умер в пятницу 6 ноября на 87-м году жизни, через два месяца после того, как заявил, что прекращает концертную деятельность. На вопрос растерянных администраторов программы «Дежурный по стране» он заявил, что берет отгул до конца жизни. К сожалению, отгул оказался недолгим.
Причину смерти семья не объявила. Была непроверенная информация о том, что у сатирика рак предстательной железы. Может, и так. Похороны будут непубличными – коронавирус. В Москве. С кладбищем пока не определились. Конечно, было бы правильнее упокоить Михал Михалыча в его любимой Одессе. Там у него родина, дом, фестиваль и даже бульвар его имени. Наконец, там происходит действие одной из лучших его миниатюр «Как хоронят в Одессе» («Толстая Маня в носках и мужских ботинках ударила в тарелки и посмотрела на часы»). Но проблемы с границами. Опять же – коронавирус.
Жванецкий поднял планку качества эстрадной миниатюры на такую высоту, которую без него будет трудно, почти невозможно удержать. К счастью, у множества молодых артистов и стендаперов, которые искренне считают себя его учениками, теперь есть система координат, почти недосягаемый уровень, к которому нужно стремиться.
Мало кто способен гениально шутить не выходя, а уходя со сцены. Одна из последних шуток Жванецкого: Все великие давно уже умерли, да и мне что-то нездоровится.
И действительно, только великий сатирик может заставить улыбнуться своим шуткам в день своей смерти. Как он говорил: ничего страшного, если над тобой смеются. Значительно хуже, когда над тобой плачут. Сегодня такой горький день.
Источник
Два дурака
Я за углом в тресте работаю, говорят, у нас начальник – того. Не очень соображает. Но вы мне объясните: он что, вообще не соображает или он на своем месте не соображает. Возьмем нашего. У него диплом, он инженер. Сейчас все с дипломами. Он заочно инженером стал. Сейчас все заочно инженерами становятся. Правда, курсовой ему весь техотдел считал, а дипломный все конструкторское бюро чертило в рабочее время, но он все равно инженер. Но он не дурак.
Он ходит на работу с мешочком, гуано собирает голубиное. Это очень хорошо для виноградничка. У вас нет виноградничка, а у него есть виноградничек. Он его заборчиком, штакетником огородил, досточками, и все вручную, все сам. А коза у него – Брижит Бардо, ни единой блохи – сам купает, все сам! Кабанчик для него как сын. Для навоза бетонированный вывод вывел сам, все сам. И не потому, что все себе, себе. На работе увидел: два маляра сидят на ставке, ворота коверкают. Он тех маляров прогнал, сам встал и ворота покрасил, и чтобы вы думали – третий год стоят, как куколки. Вот он у нас какой! Так чего же люди к нему с чертежами лезут. Он же дворник в душе. И какой – первоклассный. Дворник-педагог. Вы только объясните ему, что это тоже ответственная работа. А как же.
Во-первых, лед сколоть уметь надо. Надо. А там горку залить, чтобы пионерчикам было легко скользить, а пенсионерчикам, наоборот, песочку подсыпать. А если у ворот стоять. Ведь можно по-разному стоять. Можно и так стоять, а можно и так. А наш бы так стоял. из-за границы приезжали бы смотреть. Фигура у нашего как раз представительная. Красивый мужчина – невозможно. А голос. Вот жилец идет:
– Здравствуйте, Харитон Иванович!
– Здравствуйте, Петр Сергеевич!
– С праздничком вас, Харитон Иваныч!
– И вас также, Петр Сергеевич!
А вот профессор идет, уже не жилец, в другой дом переехал. Ну все равно:
– Мое почтение, Харитон Иваныч!
– Наше вам, Григорий Владимович!
А тут вертихвостка, уличная продавщица, Машка:
– Здравствуйте, дядя Харитон. С праздником вас, дядя Харитон.
Ну с ней можно попроще:
Вот какая у него могла бы быть работа. По призванию! А он сидит в кабинете, смотрит на других и тоже за стул держится.
А тут же в управлении интеллигент на побегушках громыхает. Дохлый такой червь. Мозгами как раз хорошо шевелит, но руками никак не может. Уж до чего беспомощный. шланг не может удержать. Послали лед скалывать, так он сначала тяпкой себе ноги переломал, а потом его послали пьяного скручивать – зрелище было: «Голубой огонек». Где шляпа, где очки. Того интеллигента червивого по частями вынесли, а наш директор этого пьяного одной рукой скрутил.
Вот вам интеллигент с дипломом – дурак и начальник с дипломом – дурак. Два дурака, да.
А вы поменяйте их местами. А вы не думали об этом. А вы подумайте.
Источник
Он – наше чудо
Он – наше чудо. Он – наша гордость. При виде женщины встает, дает ей стул, пальто. Не спит на собрании. После доклада о международном положении и происках реакции ему стало плохо. Остальные, окружив, долго смотрели на него и, даже проводив «скорую», не могли разойтись. Так это на всех подействовало. Через него сам начинаешь чувствовать. Ему скажут: «Не волнуйтесь, мы этот вопрос решим через неделю».
Он верит! Запоминает, приходит через неделю! И спрашивает: «Ну как. » Что – как?! Все забыли, о чем это он. Ах, об этом.
Через него чувствуешь. Мы им просто гордимся. Он ведь, в общем, вреда никакого не приносит, но удовольствия масса. Видит: «Посторонним вход воспрещен!» – не затолкнешь. Все туда рекой текут, что-то выносят оттуда, он – ни с места. Такая канареечка! Все-таки под сорок – и такое чудо маленькое.
А если по знакомству что-нибудь, то вообще не дай бог. Некоторые видят, как он живет, как одет, – пожалеют. Иди, мол, туда, я там договорился. Не идет! Серьезно!
К нам толпами валят, спрашивают: где он? Мы говорим, вот он, у окна. Он работает, а на него стоят смотрят. Одна чертежница жевала и смотрела на него полдня. Он же отказывается стричься, лечиться, дома все механизмы не действуют. Гонят его: иди стригись, лечись, чини – не идет. Не может в рабочее время. А в нерабочее время те же тоже не работают. При всем при том поговори с ним – ничего такого не почувствуешь. Никаких закидонов – как вы, как я. То есть, видимо, что-то есть, но внешне. Все ко мне бегают – я с ним рядом сижу. Я говорю: «Что вы бегаете? Он действительно такой. Не надо его раздражать».
Кстати, он холостяк. Мы его уже знакомили. Он симпатичный, если бы не одежда. Он же все – в магазинах. Еще в начале месяца, чтобы без очередей. Ну и выглядит как из ДОПРа. Все на нем «Скороход», «Красный богатырь», «Кемеровский промкомбинат». Но если эту кирзу и дерюгу содрать, он там симпатичный.
Знакомили, знакомили. Ну, конечно, эти женщины недовольны были. Даже пожилые, которым совсем терять нечего: стихи читает, книжки дарит, чай пьет – идиот, в общем! Нам тоже крыть нечем – у них факты. Мы говорим: «Ну, он такой. Принимайте его таким». – «Это что ж, он на зарплату жить будет?» – «Будет! Он же не прикидывается. Он действительно такой. Это же он как-то сказал: „Давайте напишем, пусть этого продавца заменят другим, будет иначе“.
Честное слово, душой возле него отдыхаешь. Намотаешься где-нибудь, налаешься, наобещал тебе кто-то золотые горы, а сам вообще не явился – приходишь к нему: «Расскажи, как ты себе представляешь. Вот, вообще. Как бы ты хотел. А какие должны быть отношения?»
Он говорит, а ты сидишь, думаешь о чем-то. Как на берегу моря. Мы его очень бережем. Говорят, где-то девочка появилась, под Архангельском. Такая же. Если их познакомить, окружить плотно, накрыть чем-нибудь сверху – интересная порода людей может пойти!
Источник
М. Жванецкий. Собрание произведений. 60-е 90-е г
М. Жванецкий. Собрание произведений. 60-е – 90-е г.г.
Подборка афоризмов.
Алкоголь в малых дозах безвреден в любом количестве. М. Жванецкий.
День приезда, день отъезда в один стакан. Между первой и второй не дышу. После третьей не закусываю. М. Жванецкий.
Коньяк всегда полезный. Против простуды, расширяет сосуды. А если сердце больное, хорошо водку с перцем принять. Туда две рюмочки крепленого, ну три, не больше. Все это дал себе, утром встал – не найдешь, где сердце. Пусть все ищут, никто не найдет.
Вот еще рецепт: водка с перцем, крепленое и сухое. Только беременным женщинам нехорошо. Им нужно без перца, а так состав тот же.
Еще был там такой рецепт: на кружку вина крепленого – стакан пива. Только это хорошо с утра. Это для почек. А для суставов – часов в 12 принять, когда солнце уже подошло, когда солнце и суставы в равноденствии. Ломоту снимает в суставах моментально. Смазку суставам дает полторы сотни «Зубровки», две сотни «Мицного», столовая ложечка «Алиготе» и чуть-чуть ацетона для запаха. Чуть-чуть, для запаха. И мгновенно забываешь про суставы.
А вот желудочно-гастритчикам, колитчикам и поносо-запорникам марочное «Алиготе» — не дай бог! Только спирт с хреном. И два часа не кушать, терпеть. Можно пивом запивать. У одного была язва двенадцатиперцовой кишки. Пропала начисто. Полное пропадение язвы.
Брага хорошо почки прочищает. Сивуха дает печени прострел навсегда, на мозги хорошо действует лак, подогретый с денатуратом, мозги шевелятся в три смены. М. Жванецкий.
Кто я такой, чтобы не пить? Мне что, больше всех надо? Не пить, сидеть на диете, делать зарядку, что я из себя корчу? «Извините, мне спиртного нельзя, мне стакан сока». Бери водку, не умничай! Ты кто такой, ты что задумал? Посмотри, сколько народу мучается? Пенсионеры без лекарств, молодежь без перспектив, а ему спиртного нельзя, пусть все передохнут, а он будет на лыжах. На чьем фоне ты, гад, хочешь долго жить? Ты что, хочешь потом о нас правду какую-то рассказать? Тебе нельзя, а нам, значит, можно? Ты настоящих генералов видел? Фигура радость источает, мундир лопается, лампасы в щеки переходят, нос цвета красного знамени, упасть может, отжаться — никогда. Гаишник на посту стоит, движение регулирует, сам в борт вцепиться не может, и, его чтоб объехать, шоссе надо расширять. Оттиск печати у него месяц перегаром отдает. Подышал — ха, поставил печать, месяц пахнет. Лицо таких размеров — любая женщина с любого конца комнаты поцелует, не сходя с места. А процесс одевания носков в полевых условиях — полностью исключен. А ты — не пью. Настоящий мужик у нас либо на водке, либо на антибиотиках, а крупный руководитель — на том и на другом.
Кто я такой, чтобы не пить?
«Выпей, Мишасик, — говорила мне одна знакомая, — добейся любви без слов». М. Жванецкий.
Все друзья хотят меня женить, потому что люди не выносят, когда кому-нибудь хорошо. М. Жванецкий.
Никогда не буду женщиной. А интересно, что они чувствуют? М. Жванецкий.
Мое истинное предназначение – быть в гостях у женщины. М. Жванецкий.
Чем больше женщину мы меньше, тем меньше больше она нам. М. Жванецкий.
Женщина мужского типа противна природе, как лающая корова. М. Жванецкий.
О женщинах кое-что… И то, что они целуют вас – ничего не значит, и то, что они выходят за вас – ничего не значит, всю жизнь будете думать, что она вас любит, и она вам это будет говорить, и не узнаете правды, и проживете счастливо… М. Жванецкий.
Лучшие женщины смотрят вам прямо в глаза, что бы вы с ними ни делали. М. Жванецкий.
Женщину легче поменять, чем понять. М. Жванецкий.
К женщинам интерес потерял ввиду большой сложности подходов на улице и отсутствия приходов ко мне. М. Жванецкий.
У мужчин мысль поднимается снизу, у женщин там и остается. М. Жванецкий.
Вы знаете, что я заметил: только пройди в мини-юбке с длинными волосами, и сразу начинают знакомиться, годами ходи в шинели с бородой – никого. М. Жванецкий.
Женщин умных не бывает, есть прелесть какие глупенькие и ужас какие дуры. М. Жванецкий.
Неотразима дама в разрезе. Изучаешь эту красоту и понимаешь, куда у мужчины все силы, все средства, все заработанное в тайге на севере уходит. М. Жванецкий.
Наши отношения с женщинами складываются прекрасно, если они складываются. Женщин, которые не складываются, мы бросаем. М. Жванецкий.
Ах, бабы, бабы… Из вас я вышел. В вас исчезну. И понесет меня от нас в себе какая-то из нас. И неужели профессия так отличает женщину от женщины? Да нет же. Я там был. Нет, нет. Все одинаково. М. Жванецкий.
Лучшее средство против неразделенной любви – неизлечимый понос. М. Жванецкий.
Вы хотите поставить меня в тупик своими вопросами, а я вас поставлю в тупик своими ответами. М. Жванецкий.
Разница между умным и мудрым: умный с большим умом выкручивается из ситуации, в которую мудрый не попадает. М. Жванецкий.
У нас чего только может не быть? У нас всего может не быть! М. Жванецкий.
Самое вкусное вредно. Самое приятное аморально. Самое острое незаконно. Отсюда такая задумчивость в глазах каждого сидящего на собрании. М. Жванецкий.
— Скажите, где можно увидеть старую Одессу?
— На кладбище. М. Жванецкий.
По тому, как он плевал, сморкался и икал за столом, было видно, что он старается держаться прилично. М. Жванецкий.
Что я могу сказать, кроме спасибо? Только до свидания. М. Жванецкий.
Господа! Я могу попрощаться, но идти мне некуда. М. Жванецкий.
Врачи долго боролись за жизнь солдата, но он остался жив. М. Жванецкий.
Погружена в себя настолько, что другой туда не помещается. М. Жванецкий.
Настоящее одиночество, когда вы всю ночь говорите сами с собой. И вас не понимают. М. Жванецкий.
Что с нашим человеком? Каким он стал? Он агрессивен от незнания. Нахален от отсутствия. Туп от грубости и груб от тупости. Помят от передвижения. Бесцветен от промышленности. С язвой от невысказанности. С инфарктом от сказанного. М. Жванецкий.
И перестаньте ругаться, кричать друг другу: «Еврей!». У нас в стране не все евреи. М. Жванецкий.
Зачем думать, говорить, страдать, когда лучше петь, а еще лучше об этом танцевать. М. Жванецкий.
Мы делимся мыслями. Если что-то не так – берите наши мысли и делите их сами. М. Жванецкий.
Мы читаем письма и радуемся многообразию ваших вопросов. Хочется надеяться, что читатели радуются многообразию наших ответов. М. Жванецкий.
Запах чем хорош – не хочешь, чтоб пахло, отойди. М. Жванецкий.
Я так привык сам с собой разговаривать: просто приятно поговорить с умным человеком. М. Жванецкий.
Закон нашей жизни: не привыкнешь – подохнешь! Не подохнешь – привыкнешь! М. Жванецкий.
Жлобство – это не хамство, это то, что образуется от соединения хамства и невежества с трусостью и нахальством. М. Жванецкий.
Что такое писательская жизнь? Ни одной мысли вслух. Что такое писательская смерть? Выход в свет. М. Жванецкий.
И вашу боль поняв, проникшись вашим горем, он просит вас прислать пятерку на расход и челюсть новую для сына, из пластмассы. М. Жванецкий.
Неумение сказать «нет». Это ходить, куда не хочется. Это говорить, с кем не надо. Это сидеть на иголках. Это жить с теми, кто пришел. Это – к той большой закрепощенности своя внутренняя, и они сливаются. Отсюда хамство в неожиданный адрес. М. Жванецкий.
Дураки очень любят наказывать умных. Во-первых, себя поднимают. Во-вторых, умней получаются. В-третьих, все видят, кто главный. Единственное – потом не знают, что делать. М. Жванецкий.
Настоящая ненависть сама себе придумывает аргументы и находит факты. Можно стать изобретателем от ненависти. Опровержения для ненавидящего ничего не значат – они нужны третьему, который стоит неподалеку. М. Жванецкий.
Веселая, как любовь: когда фригидность снизу, а импотенция сверху. М. Жванецкий.
Концов счастливых не бывает. Если счастливый, это не конец. М. Жванецкий.
Рядом с нами живут люди на всех ступенях развития человека, и присутствие высокоразвитого индивида в более низкой должности не помогает низкоразвитому, а обижает его. М. Жванецкий.
Людей, умеющих решать, мало, умных среди них еще меньше. Много решительных дураков. А когда человек безапелляционно говорит, тебя так и тянет выполнить. М. Жванецкий.
Вся страна производит впечатление тяжело работающей, ничего при этом не производя. М. Жванецкий.
Скажите, вам не приходила в голову такая мысль: «Почему те, кто варят обеды, толстые, а те, кто их едят, худые?». М. Жванецкий.
Нельзя быть честным и нечестным в одно и то же время, даже если это происходит в разных местах. М. Жванецкий.
Обильная пища вызывает склероз сосудов. Ограниченная – вспыльчивость. Сидение – гипотонию. Стояние – тромбофлебит. Что с человеком ни делай, он упорно ползет на кладбище. М. Жванецкий.
Мне иногда поговорить, и то если вы будете молчать. М. Жванецкий.
Перестать прислушиваться к большинству. Оно хуже соображает. М. Жванецкий.
Как живешь? Только подумаешь, так и ответить нечего, а не подумаешь – и отвечать не стоит. М. Жванецкий.
Мы работали-работали, копили-копили, а терять нам нечего. М. Жванецкий.
Этакое состояние запора при бурной работе организма. М. Жванецкий.
Мы тоже хотим долго жить, потому что нам наша жизнь не нравится. М. Жванецкий.
Не только ты в долгу перед нами, но и мы в долгу перед тобой, и защитим, и не дадим тебе плохо умереть. М. Жванецкий.
Всю силу вложить в удар и долго любоваться на дело рук своих. М. Жванецкий.
Оскорбить может только плохой человек. Хороший уйдет от твоей обиды. М. Жванецкий.
Он так часто делал то, что ему не нравилось, что, когда это ему понравилось, он понял, что занимается не своим делом. М. Жванецкий.
Когда еды много, привыкаешь мгновенно и перестаешь замечать. Никакой благодарности. М. Жванецкий.
Любить – значит говорить с каждым пальчиком отдельно. М. Жванецкий.
История России – борьба невежества с несправедливостью. М. Жванецкий.
Они – наша энергия. Мы – их природная сообразительность. Они хотят от нас правды, снабжая нас ложью. Сами открыть ничего не могут, но другим могут помешать, отчего тоже приобретают известность.
Да, эти делают карьеру. У них есть главное: они умеют с нами разговаривать. Мы с ними – нет. Они видят нас насквозь, а мы в них ошибаемся.
Нас легко обмануть, мы верим словам, а они – предметам. Мы с радостью наблюдаем силу и сплоченность бездарных, разобщенность и инфантильность мудрых.
В этой суете энергичный подымается на поверхность и долго там плавает, пока не попадает под еще более энергичного. А предыдущий спускается к нам и отдыхает. М. Жванецкий.
Растянутое наслаждение в бедности равно сжатому в богатстве. М. Жванецкий.
Кому везет, тот в работе на сто процентов использует свои мозги: наука, конструирование, писательство.
Когда обращается к людям, он глупеет. Он хочет, чтобы его поняли. Он хочет, чтоб его помнили. Он хочет, чтоб его любили. Он хочет, чтоб его купили. И постепенно от того, что хочет сказать, переходит к тому, что хотят услышать.
Тот, кого знают все – живой памятник на большом народном кладбище. М. Жванецкий.
Талантливый человек слишком неудобен каждому и хорош для всех. Его нельзя принимать в больших дозах.
Талант расцветает в атмосфере любви и восторга. Он неудобен тем, что независим и смел.
Нас тянет к таланту. Слушать его. Сидеть рядом. Надо понимать его узкое предназначение и помогать производить то, что у него лучше получается. Мы должны ему нести сырье, и не бескорыстно. Он весь воз потянет. Он создаст. М. Жванецкий.
Куда деваться человеку не совсем здоровому, но тихому и порядочному? М. Жванецкий.
Если хочешь испытать эйфорию – не закусывай. Это же вечная наша боль – пьем и едим одновременно. Уходит втрое больше и выпивки, и закуски. М. Жванецкий.
Культурный уровень понизился до здравого смысла. М. Жванецкий.
— Нормы утверждены?
— После всенародного обсуждения мною лично. М. Жванецкий.
Свобода, конечно, дороже жизни, но и жизнь чего-то стоит. М. Жванецкий.
«Невежество» построило себе страну и пугает нас словом «родина». М. Жванецкий.
Чего больше всего хочется, когда влезешь наверх? Плюнуть вниз. М. Жванецкий.
На московский желудок обожрешься до оловянных глаз. М. Жванецкий.
В то, что «все разрешено, что не запрещено», — НЕ ВЕРЮ. И не поверю никогда. Сто раз буду биться, умру на границе запрещено-разрешено, а не пересеку явно, потому что знаю – тяжело в Воркуте пожилой женщине с гитарой. М. Жванецкий.
В Москве появился телефон для самостоятельного, независимого, одиночного секса. М. Жванецкий.
Индивидуальное развитие идет на смену коллективной недоразвитости. М. Жванецкий.
Мы стоим на земле, где лежат кости миллиардов ходивших и весело встречавших. М. Жванецкий.
Источник