Самоедство — это грех?
САМОЕ;ДСТВО — Средний род разг. Свойство самоеда, постоянное недовольство собой, излишняя самокритичность. «Заниматься самоедством»
Недовольство самим собою, своими поступками. Обвинения себя самого.
Самое последнее дело, обвинять самого себя, потому что кроме Вас самих, никто вашу проблему не решит.
Есть расхожее нравоучение, что в этом случае нужно делать, как избавиться от самобичевания. Это: «Сказать себе правду»!
Сказать себе правду — часто это просто: вступить в бесконечный диалог с самим собой. Это выматывает нервы. Лишает трудоспособности. Вы переливаете в своем сознании негатив из «пустого в порожнее». Каждый раз находя новые оттенки и нюансы.Рисуя все более изощренные картинки.
Бывало ли так, что Вам лично приходилось останавливать «негативщика» на рабочем месте, или в трудном походе, или когда затопило ваш подвал фекалиями?
Это когда вы ведете совещание, а кто-то начинает гундость, что: все плохо, у нас ничего не получится под рефреном,— «Давайте посмотрим правде в глаза».
Самое время дать ему по ушам, чтобы он не раскассировал вам всю команду. Не лишил и Вас лично боевого духа.
Как Вы это будете делать — зависит от вашего имиджа. Пример, мат. Мат — это часто применяемое русское средство, очень хорошо работает. Только если Вы это редко употребляете. Есть и другие приемы. И про них знают многие.
А вот как перестать беспокоиться самому лично, когда вы один на один с собой? Тут дело похитрее.
Именно, нужно поставить вопрос так: «Как Перестать Беспокоиться и начать жить полноценной жизнью».
В народе еще говорят — прекрати заниматься самоедством!
Так как прекратить есть поедом самого себя? )))
Источник
Самоедство православие как избавиться
Для чего нужна исповедь? Как отличить покаяние от самоедства?
Отвечает Иеромонах Иов (Гумеров):
Без покаяния невозможна духовная жизнь. Для спасения и наследия вечного блаженства необходимо постоянное покаяние и исправление своей жизни. Проповедь Господа нашего Иисуса Христа началась с призыва: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф.3:2).
Все люди грешны. Грех вошел в мир по вине прародителей (Рим.5:12), но и каждый человек, имея падшую природу, неизбежно согрешает. Первородный грех врачуется в таинстве крещения. Для освобождения же от ига личных грехов необходимо покаяние. К этому призывает Божественное откровение: Отвергните от себя все грехи ваши, которыми согрешали вы, и сотворите себе новое сердце и новый дух; и зачем вам умирать, дом Израилев? (Иез.18:31). В ветхозаветных библейских текстах используются еврейские глаголы: шув (обратиться, возвратиться) и нахам (сожалеть, раскаиваться в чем-либо). В новозаветных священных книгах понятие покаяние выражается греческим словом метаноэйн (изменять образ мыслей). При некоторых смысловых различиях все три слова выражают сущность покаяния – отказ человека от самооправдания и перемену прежней жизни. При этом святые пророки решительно выступали против внешнего покаяния. Пророк Иоиль призывает раздирать не одежды, а сердца (2:13), а великий Предтеча Господень Иоанн предостерегает от притворного и внешнего покаяния: сотворите же достойный плод покаяния (Мф.3:8).
Для покаяния нужна вера: покайтесь и веруйте в Евангелие (Мк.1:15). Глубина и полнота покаяния зависят от степени устремления человека к Богу. Человек не только хочет получить от Бога прощение греховных поступков, но ищет живого реального общения с Ним, как источником всего благого. Покаяние новообращенных отличается от духовно опытных тем, что у первых главным движущим мотивом является страх наказания, а у совершенных – любовь к Богу. Совершенному мучительно и тяжело, когда неверным своим поступком он оскорбил святость Божию. О значении любви к Богу для совершенного покаяния и полного прощения грехов говорит Сам Господь Спаситель: А потому сказываю тебе: прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много (Лк.7:47). Сущность нравственного переворота, совершающегося через покаяние, заключается в том, что кающийся человек центр тяжести своего бытия переносит с себя на Бога и ближних, ибо в основе любых нравственных пороков (как чувственно грубых, так и утонченных) лежит эгоистическая воля, стремящаяся к самоугождению.
Искренняя исповедь возрождает душу Божественною благодатью, которая подается в этом таинстве. Истинное покаяние должно всегда соединяться с надеждой. Если после осознания своих грехов человек впадает в уныние, то значит страдает маловерием. Он имеет узкое и искаженное понятие о Боге. Он не познал Его безграничное милосердие и любовь. Враг нашего спасения, видя духовную неопытность такого человека, стремится парализовать начавшуюся духовную жизнь и довести человека до отчаяния. Об этом свидетельствует преп. Макарий Великий: «Случается же, что сатана ведет разговор с тобою в сердце: «смотри, сколько худого сделал ты; смотри какого неистовства исполнена душа твоя; сколько обременен ты грехами, что не можешь уже спастись». Сие же делает, чтобы ввергнуть тебя в отчаяние, потому что неприятно ему покаяние твое. Ибо как скоро чрез преступление вошел грех, – ежечасно беседует он с душею, как человек с человеком. Отвечай ему и ты: «имею в Писании Господни свидетельства: не смерти хочу грешника, но покаяния, чтобы обратился он от пути лукавого, и был жив (Иезек.33,11). Ибо для того снисшел Он, чтобы спасти грешных, воскресить мертвых, оживотворить умерщвленных, просветить находящихся во тьме». И действительно, пришедши, призвал Он нас в сыноположение, во град святый, умиротворенный, в жизнь никогда не умирающую, в славу нетленную» (преп. Макарий Великий. Духовные беседы. 11.1.15). Внушаемый сатаной страх, о котором пишет св. Макарий, часто мешает приступить к таинству покаяния. Такой человек иногда годами откладывает начало жизни в Церкви, не решаясь совершить подвиг покаяния ради своего духовного возрождения. Другие находят решимость принести покаяние за всю жизнь, однако не знают, что после получения прощения от Господа надо много потрудиться, чтобы уврачевать душу, ибо душа, травмированная долгой греховной жизнью, лечится постепенно. Так как они не исправляют себя твердо и решительно, а годами повторяют прежние грехи, то становятся очень мнительными. Тогда и начинается «самоедство», которое не только не приносит плодов, а ведет к отчаянию. Человек находится как бы в плену этой сосредоточенности на подробном и детальном описании своих реальных и мнимых грехов, а света надежды не видит. Против такого ложного покаяния предупреждает святитель Игнатий (Брянчанинов): «Не советовал бы я вам входить в подробное и тонкое разбирательство грехов и греховных качеств ваших. Соберите их все в один сосуд покаяния и ввергните в бездну милосердия Божия. Тонкое разбирательство грехов своих нейдет человеку, ведущему светскую жизнь: оно будет только ввергать его в уныние, недоумение, смущение. Бог знает наши грехи, и если мы будем постоянно прибегать к Нему в покаянии, то Он постепенно исцелит самую греховность нашу, то есть, греховные навыки, качества сердца. Грехи, соделанные словом, делом, сложением помышлений, должно сказать на исповеди отцу духовному; а в тонкое разбирательство духовных качеств, повторяю, не должно светскому человеку пускаться: это ловушка, ставимая ловителем душ наших. Познается же она по производимому в нас смущению и унынию, хотя по наружности и облечена в благовидность добра Не должно смущаться бывающими переменами, как чем-то необыкновенным; не должно пускаться в тонкое разбирательство грехов, но проводить жизнь в постоянном покаянии, признавая себя грешным во всех отношениях и веруя, что милосердый Господь всякого, лишь признавшего греховность свою, приемлет в объятия Своего милосердия, в недро спасения. Это разумеется не о грехах смертных, покаяние в которых принимается Богом только тогда, когда человек оставит смертный грех» (Письма к мирянам). Слово Божие утешает нас примером покаявшегося разбойника. Он совершил подвиг надежды. Несмотря на мрачное прошлое, он не отчаялся в своем спасении, хотя, казалось, уже не было времени для исправления.
Отчаяние и мнительность рождается от доверия бесовским помыслам. «Напротив того, утешение от Бога уничтожает печаль сердечную, в ея корне – в мрачных помыслах безнадежия. Оно приносит человеку благие и смиренные помыслы покорности Богу, помыслы, полные живой веры и кроткой сладостной надежды» (святитель Игнатий (Брянчанинов). Письма к мирянам).
Источник
Как отличить самоедство от покаяния
Путаница в этом вопросе – проблема довольно-таки распространенная. Вот типичный вопрос современных прихожан:
«Как покаяние стяжать, где взять, как вымолить у Господа? У меня видения греховности сколько угодно и сожаление есть, уныние, а покаяния нет и всё. Нет перемены ума. И прошу столько лет, вроде бы и искренне. Кто бы сказал, почему так, что от меня зависит, что надо сделать, чтобы это изменить?»
Покаяние, в отличие от самоедства, очень практичное чувство, если можно так выразиться. Рассмотрим этот тезис на конкретной житейской ситуации.
К примеру, поссорился человек с сослуживцами. И не всякий человек, а тот, кто уже старается анализировать свое поведение в плоскости понятий добра и зла. И что-то менять в сторону добра.
Самоедство тут же навалит на него гору грустных мыслей: о его неправильном характере, о бывших прежде подобных ситуациях, о множестве попыток исправления… и главное – об их тщетности и безрезультатности.
Заканчивается всё, как правило, обычным унынием, когда человек, погрустив о своем несовершенстве, машет, образно выражаясь, рукой на спасение души, усаживается перед экраном и уходит в мир развлечений. Или выпивает. И тоже уходит в мир развлечений. Или в работу, или в домашние хлопоты, в хобби, в меланхолию – вариантов более чем достаточно.
Покаяние подскажет: надо попросить прощения, помочь «обидчику», проявить заботу о нем
Покаяние же первым делом подскажет образ действия.
– Что тебе делать? – переспрашивает оно человека. – А ты не риторически этот вопрос задаешь? Нет? Действительно хочешь что-то сделать? Ну так что может быть проще! Надо загладить последствия причиненных другим неприятностей. Попросить прощения, помочь в делах, взять на себя какую-то заботу о сослуживцах…
– Не выйдет, – заявляет самокопание. – Всё это будет неестественно, нелепо… они не поймут.
– Что значит «не выйдет» и «не поймут»? – говорит покаяние. – Ты обидел? Сделал больно? Теперь старайся хоть немного смягчить последствия.
– Я буду им кланяться, расшаркиваться, а они за моей спиной будут рассуждать, что я это делаю вынужденно, – язвит самоедство.
– Но ведь это, и правда, – кротко напоминает покаяние, – вынужденно. И неважно, что вкладывают в это слово они, – важно, чего хочешь ты. Ты ведь хочешь что-то исправить?
– Я хочу, – сникает самоедство, – хочу никого не обижать, хочу, чтобы всем было хорошо, хочу, чтобы со мною всем и всегда было тепло и радостно… Я очень хочу, но у меня не получается!
– Вон ты куда махнул, – удивляется покаяние, – «всем и всегда»! Всем даже Сам Господь Бог не может угодить. Однако этим конкретным людям в этом конкретном случае ты же можешь скрасить жизнь? Просто потому, что ты им теперь должен. И, между прочим, велика вероятность, что они всё же почувствуют твое доброе расположение – если оно в тебе зародится, конечно же.
– Но только не мои сослуживцы! – сразу взрывается самоедство. – Они такие… Такие! Высокомерные / распущенные / недалекие / пошлые. Обижают меня / оговаривают / высмеивают / игнорируют… Да они мне еще больше должны! Больше.
И вот он, момент истины: оказывается, не больно-то мы и хотели увидеть свою неправоту в этой ссоре. Чтобы у нас не было ссор – хотели, комфортного ощущения своей правильности – хотели, а увидеть свою неправоту – не хотели.
Мы хотим не осознания своей неправоты, но ощущения своей правильности
Так же точно случается и в семейных отношениях, зашедших в тупик: слышишь, как человек съедает и окаивает себя: всё-то у него неправильно, негодный он супруг, плохой семьянин, недостойный христианин… Но зато в каждой конкретной ссоре он прав! Или по факту – прав, и всё! Или потому, что вторая половина достала и вынудила на неправоту… а вообще-то он прав!
Обычно, когда человек только приходит к вере, ему дается опыт того, какое парадоксальное чувство облегчения способно дарить покаяние. Когда мы признаём, что чего-то недостойны, смиряемся – и на личном опыте узнаём, что «иго Господне благо и бремя Его легко».
Да и в самом деле: если ты прав, а в душе полная беспросветность, то где же выход? Его нет. Не зря же говорят, что ад – это место, где все правы. А когда видишь, в чем неправ, насколько неправ, как часто неправ, – всё встает на свои места, всё становится ясно. Выходов появляется – хоть отбавляй.
Проблема в том, что чаще всего мы пугающе скоро теряем первоначальные благодатные дары. Даром получив опыт, например, покаяния, мы быстро начинаем считать его чем-то своим, не боимся растерять, нарушаем правила хранения (чаще всего через осуждение) и, естественно, теряем. И в дальнейшем нам уже требуется сильно трудиться, чтобы вернуть хотя бы крохи прежнего богатства.
Ну, хорошо: человек осознал, что «блудно иждих житие» (седален из службы Недели блудного сына), устыдился и желает вернуть потерянное. В какую сторону ему двигаться?
Есть святоотеческие понятия смиренномудрия и любомудрия. Они означают поведение человека, который еще не стяжал добродетелей смирения и любви, но сознательно старается поступать так, как они предписывают. То же самое требуется и при стяжании покаяния: надо понуждать себя на поведение, сообразное кающемуся человеку.
Для начала важно стараться понять, в чем же именно заключается наша вина за происшедшее. Если этого не происходит, то за нашим примирительным: «Ну прости-прости… я во всем виноват», – собеседник справедливо замечает, что мы не признаём никакой вины, а просто считаем его психом, с которым лучше не спорить. И обижается еще больше.
Увидеть, в чем заключается наша вина за происшедшее, – и быть готовыми потерпеть за нее, желать потерпеть за нее
Поэтому в любом конфликте надо стараться возвести ум к Богу с переживанием за случившееся. Не вариться в своих эмоциях, не кипеть и не булькать обидою, а сразу припасть к Богу с просьбой-переживанием: «Господи, что я тут сделал не так? Или что во мне вообще не так? Почему на меня такая реакция?» На этом этапе и выяснится, хотим ли мы на самом деле увидеть свою часть неправоты в сложившейся ситуации.
И нет ничего удивительного, что нам ее видеть не хочется – она ведь ко многому обязывает. За видением своей неправоты к кающемуся человеку приходит осознание того, что он должен быть готов потерпеть за нее. А при глубоком покаянии приходит не только готовность, но и желание потерпеть. Вспомним, в чем выразилось покаяние разбойника на кресте? Во вполне конкретном действии: он счел, что мучительная казнь ему поделом. Блудный сын счел, что недостоин называться сыном. Закхей раздал свое имущество…
Мы же говорим на исповеди: «грешен» – но тут же, еще и из храма не выйдя, устраиваем разборки. Сами говорим, что грешники, сами признаём, что не имеем покаяния… но внимания и признания себе требуем так, как будто мы лучше всех. Не только неприятности не готовы потерпеть, но прямо устраиваем жестокую борьбу за «приятности». Очень странное поведение: ни логики в нем, ни здравого смысла.
И бывает, что только когда состояние нераскаянности приводит нас к вратам ада, только тогда мы и взываем к Богу с искренним желанием увидеть свою неправоту. А бывает, что и тогда не взываем.
Самоедство ставит недосягаемые – здесь и сейчас – цели, а потом мучает нас печалью. Заметим это: нам все равно предлагается скорбь, вот только никакого доброго плода эта скорбь не приносит.
Покаяние же продуктивно, оно учит действию, которое приносит добрые плоды. В этом конкретном случае оно скажет нам, за что попросить прощения, предупредительно посоветует тон, которым это надо сделать. А потом еще оставит на памяти хорошую, глубокую зарубку: помни, что ты человек, не сдержанный в словах и эмоциях, помни, как часто ты бывал неправ, как часто обижал…
И в другой ситуации, имея перед глазами эту зарубку, ты не только с равными не поссоришься, но и младшему простишь недобрую выходку и злое слово.
«Нет человека праведного на земле, – сказал царь Соломон, – который делал бы добро и не грешил бы; поэтому не на всякое слово, которое говорят, обращай внимание, чтобы не услышать тебе раба твоего, когда он злословит тебя. Ибо сердце твое знает много случаев, когда и сам ты злословил других» (Еккл. 7: 20–22).
Наверное, весь секрет этого делания в том, что, совершаемое с самопонуждением, оно оставляет зарубки не только в памяти, но и на сердце. Труды по стяжанию покаяния сокрушают сердце – а сердце сокрушенное Бог не уничижит.
Источник