Тараканов данила витальевич мгпи
В последние месяцы общественная полемика относительно возможности преподавания в школе курса “Основы православной культуры” (ОПК) стала особенно острой. С одной стороны, против введения такого курса в школе выступил ряд крупнейших российских ученых, в частности, десять академиков, среди которых – два нобелевских лауреата. С другой стороны, иерархи Русской православной церкви активизировали свои попытки убедить правительство в необходимости скорейшего введения в школах курса ОПК. Так, в январе на Рождественских чтениях в Кремле митрополит Калужский и Боровский Климент сказал: «Мы повторяем просьбу миллионов людей включить в новый стандарт новую образовательную область, в рамках которой дети из православных семей могли бы изучать православную духовно-нравственную культуру, чтобы этот предмет входил в основную программу и охватывал весь период школьного обучения с 1 по 11 класс». Министерство образования и науки, до недавнего времени сдержанно относившееся к идее преподавания ОПК, пошло на уступки и одобрило разработанную РПЦ концепцию создания учебного плана “Духовно-нравственная культура”. Однако кампания в поддержку ОПК не прекращается, и 14 февраля было опубликовано обращение 227 кандидатов и докторов наук к Президенту России. Помимо высказываний в пользу введения ОПК, в этом обращении также предлагается ввести в государственной системе аттестации научных работников ученые степени кандидата и доктора теологии с разрешением ВАК создания диссертационных советов для защиты диссертаций на соискание указанных ученых степеней и последующей выдачей дипломов государственного образца.
Значительное число подписавших это письмо кандидатов и докторов наук может создать ложное впечатление, что научная общественность поддерживает введение курса ОПК в общеобразовательных школах и приравнивание теологии к иным наукам. В связи с этим мы считаем необходимым высказать свою позицию.
1. Преподавание в государственных школах религиозных дисциплин противоречит статье 14 Конституции РФ, устанавливающей, что Россия является светским государством. Несмотря на многочисленные декларации о светском и «культурологическом» характере курса ОПК, фактически этот предмет является религиозным и вводится в целях катехизации школьников. Об этом свидетельствует как его содержание (о котором мы можем судить, например, по циклу учебных пособий А.В. Бородиной), так и официальные документы РПЦ. В частности, в письме Патриарха Алексия II N 5925 от 9 декабря 1999 г. сказано: «Если встретятся трудности с преподаванием основ православного вероучения, назвать курс «Основы православной культуры»».
2. Преподавание в государственной школе основ вероучения той конфессии, которая традиционно преобладает в данном регионе, неизбежно приведёт к понижению социального статуса учащихся, имеющих иное вероисповедание или мировоззрение. Уже сейчас есть примеры того, как на детей из семей представителей религиозных меньшинств или атеистов оказывается недопустимое давление со стороны учителей и сверстников. Повсеместное введение в школьную программу ОПК или подобных дисциплин, связанных с другими религиями, неизбежно приведет к усилению межконфессиональной разобщённости, создавая питательную среду для экстремизма.
3. Существующие негосударственные религиозные учебные заведения (воскресные школы, духовные академии, медресе и т.д. ) обеспечивают потребность в религиозном образовании для тех, кто в этом нуждается, не вступая в противоречие с Конституцией РФ и не создавая источника напряженности в обществе. Cогласно социологическим опросам, в современном российском обществе лишь небольшая часть людей, называющих себя верующими, регулярно участвует в религиозной жизни в соответствии с установками своей конфессии. В такой ситуации обязательное преподавание религиозных дисциплин в государственных общеобразовательных школах будет способствовать не нравственному воспитанию, а, напротив, еще большему распространению лицемерия, конформизма и духовного релятивизма в обществе. Об этом же свидетельствует опыт преподавания Закона Божия в царской России.
4. Нельзя согласиться с предложениями о введении утверждаемых Высшей аттестационной комиссией (ВАК) степеней кандидата и доктора теологии и о создании факультетов теологии в государственных университетах. Если понимать теологию как светскую научную дисциплину, то в списке специальностей ВАК уже существует специальность “09.00.13 Философия и история религии, философская антропология, философия культуры”, которая позволяет получать степени кандидата и доктора философских наук за работы по религиоведению. Кроме того, исследования различных аспектов религии могут быть основанием для присуждения ученых степеней по истории, социологии, филологии, искусствоведению и другим наукам. Если же понимать под термином “теология” богословие, то есть дисциплину, в основе которого лежит вероучение определённой религиозной конфессии, то её введение в систему государственной аттестации научных кадров будет означать признание системы религиозных догматов на государственном уровне, что, опять же, противоречит Конституции РФ. Ссылки на Болонский процесс, приводимые в качестве довода за введение теологии в номенклатуру ВАК, при этом неуместны: в отличие от России, в других странах — участницах Болонского соглашения нет системы государственной аттестации, а учёные степени присуждаются конкретным университетом или иным учебным заведением.
В “письме 227” противники создания государственной системы религиозного образования обвиняются в «обскурантизме и нигилизме», расчистке «дороги для навязывания собственных религиозных или идеологических доктрин», нетерпимом отношении «к Русской Православной Церкви, православному христианству, православным верующим», их называют «воинствующими атеистами и ненавистниками России». Это не просто показывает уровень полемики – это показывает, на каком уровне и в каком стиле будет вестись преподавание ОПК в государственных школах и теологии в государственных вузах, если решение об этом будет принято в сегодняшней ситуации. Это приведет к расколу страны по конфессиональному признаку, чего нельзя допустить.
Мы призываем Вас выполнить свой долг гаранта Конституции и поддержать усилия Министерства образования и науки по сохранению светского характера государственного школьного и высшего образования в России.
Источник
Сын умершего от ковида ветерана вскрыл пакет с телом отца, вдова усопшего сняла это на видео
На видеозаписи, обнародовать которую мы не можем по причине ее шокирующего содержания, видно: родственники умершего от коронавируса 95-летнего ветерана Великой Отечественной войны Виктора Ногина вскрыли пакет и сняли на телефон обнаженного усопшего крупным планом.
Сын ветерана: «Я едва не потерял разум»
Как пояснил сын ветерана Василий Ногин, пока везли тело отца из Кирова, у него возникло непреодолимое желание в последний раз увидеть родителя и проститься с ним. Даже несмотря на строгий запрет вскрывать домовину, заколоченную по бокам четырьмя гвоздями.
«Я велел истопить баню и сам, так как ковида больше не боялся, ведь уже переболел (проходил лечение вместе с отцом — ред.), вскрыл крышку. И то, что увидел, едва не лишило меня разума. Внутри гроба, на подушке и покрывале, лежало нечто, засунутое в большой черный мешок, завязанный с обеих сторон. Внутри было голое тело в памперсе. На теле отца была кровь, которая густо запеклась», — сдерживая слезы, говорит Василий Ногин.
Следы на теле ветерана — доказательство интенсивной терапии
На записи, от просмотра которой содрогнется даже человек с крепкими нервами, слышно как негодует жена ветерана. Женщина снимает и комментирует внешний вид умершего: кровоподтеки, синяки на животе и руках, сползающая кожа. Следов вскрытия родственники не обнаружили.
В региональном минздраве пояснили: представленные на записи изменения на теле в виде синяков и кровоподтеков свидетельствуют об интенсивности проводимой терапии, в том числе антикоагулянтами. Они являются естественными посмертными изменениями. Отметим, что, по словам сына, он забрал из морга на улице Тихая,1 в Кирове тело отца через два дня после кончины.
Также чиновники рассказали, что ветеран находился на лечении от новой коронавирусной инфекции в считающимся ведущем инфекционном госпитале региона — в Кировской инфекционной больнице. Об этом говорит и сын ветерана, который проходил с ним лечение, но был выписан по причине выздоровления.
В ходе лечения пациенту Ногину-старшему была проведена комплексная противовирусная, антибактериальная терапия, гормонотерапия, проводилось лечение препаратами генной инженерии, проведен сеанс ультрагемодиафильтрации. Несмотря на усилия врачей, пациент скончался. По факту отсутствия следов вскрытия на теле умершего пожилого человека проводится проверка.
«Я проводил папу в больницу и долго уговаривал врачей разрешить мне находиться рядом. Я знал, что, когда он меня видит, ему становится легче. Но, если нельзя в реанимацию — значит, нельзя, тем более, что меня убедили в хорошем за ним уходе. Тем же вечером я успел на поезд и уехал домой», — рассказывает Василий Викторович.
Как отметили в инфекционной больнице, родственник действительно обращался с просьбой ухаживать за отцом. Учитывая тяжелое состояние пациента, данная возможность сыну была предоставлена, однако, тот отказался.
Кого накажут?
Как сообщили Newsler.ru в СУ СКР по Кировской области, по обстоятельствам, изложенным в материале, следователи СК уже проводят процессуальную проверку по результатам которой будет дана юридическая оценка действиям должностных лиц медицинского учреждения и принято процессуальное решение в соответствии с требованиями закона.
В тоже время, мы пообщались с несколькими односельчанами семьи Ногиных, знакомыми с ситуацией в семье. Выяснилось, что в 2019 году сын ветерана развелся со своей супругой. Ситуация вроде бы обыденная, но якобы следом женщина вышла замуж за отца своего бывшего избранника и превратилась из снохи ветерана — в его жену. А сейчас, соответственно, в вдову ветерана.
Статус вдовы ветерана дает женщине все те льготы и привилегии, что и самому участнику Великой отечественной войны, но не избавляет от ответственности за вскрытие гроба с умершим от особо опасной инфекции. К тому же, несмотря на шокирующую ситуацию, вряд ли ветеран Великой Отечественной войны хотел бы даже после своей смерти предстать таким образом.
Как нам пояснили, для погибших от коронавируса существуют специальные правила захоронения. Тела всех умерших от COVID-19 или имеющих подтверждённый диагноз на коронавирус помещаются в пластиковые пакеты, дезинфицируют снаружи и выдают в закрытом гробу без церемонии прощания. Согласно Кодексу об административных правонарушениях, открывать гроб запрещается под личную ответственность получившего.
Источник
Рассекречено первое в СССР дело педофила-героя войны
В 1955 году в Забайкалье произошла история, которая потрясла не только обычных людей, но даже следователей и судей
26 апреля 1955 года на пороге одного из отделов милиции Забайкальского края появилась девочка-подросток. Трясущимися руками она протянула дежурному заявление. На листке обычной школьной тетради шестиклассница написала, что ее каждый день насилует родной отец (она в тот момент уже была от него беременна). Читавшие это заявление милиционеры ужаснулись и не сразу поверили. Оно и понятно. Педофил оказался героем Великой Отечественной войны, освобождавшим Прагу, бравшим Берлин в 1945-ом году.
Отец-педофил. Фото: Ева Меркачева
Разве может орденоносный защитник Родины быть домашним тираном и насильником родной дочери? Да и даже если так — то какой грандиозный скандал может подняться «на самом верху»!
Советский суд продемонстрировал в этой истории принципиальность и аполитичность. Родитель-педофил получил 20 лет тюрьмы. Само заседание было выездным, проходило за закрытыми дверьми. Причем всем участникам процесса настоятельно рекомендовали навсегда забыть о том, что там творилось.
В распоряжении «МК» материалы, возможно, первого в СССР дела против отца-педофила и домашнего насилия.
Как герой стал убийцей и насильником
«Сообщаю и заявляю вам, что, когда мой родной отец в феврале 1954 года вернулся к нам, мать лежала в больнице. В одну ночь мой отец изнасиловал меня и с тех пор каждый день имел со мной половую связь. Отец угрожает зарезать меня и мою мать, если я пожалуюсь. Прошу принять меры, так как дальше жить с отцом я не могу. 26 апреля 1955 года».
Фото: Ева Меркачева
Это полный текст заявления школьницы, кстати, круглой отличницы. Милиционеры, которые его прочитали, сказали: «Девочка, так не шутят».
Но Ольга не шутила, и это было понятно по ее глазам и дрожащим коленкам. Усадив шестиклассницу в кабинете, стали подробно расспрашивать. Оказалось, что Ольга попала в больницу из-за беременности, там и написала заявление. А как только выписали, сразу отправилась в милицию.
В конце своего рассказа Ольга посмотрела в глаза каждому из внимательно слушавших ее милиционеров и твердо сказала: «Я из больницы домой не пойду, пока он там. Он меня убьет за то, что у вас была». В тот день Ольга ночевала у знакомых, а отца скоро задержали.
Изучаю материалы дела, где есть небольшая биографическая справка о герое-злодее.
Иван Попов (все имена и фамилии изменены, потому что того требует закон в отношении дел против половой неприкосновенности несовершеннолетних и «сроков давности» тут нет) родился в Алтайском крае в 1916 году.
В 1932-м завербовался на строительство дороги Чита-Романовка, где работал два года. Потом перебивался случайными заработками в различных подсобных хозяйствах, тогда же и женился. Когда началась Великая Отечественная война, пошёл на фронт. И вот тут, не особо примечательный в обычной жизни, он стал настоящим героем на поле боя. С остервенением бил фашистов, не щадил себя, вызываясь идти впереди других во время атаки. И вражеская пуля мимо него каждый раз пролетала как заговоренная.
Участвовал Попов в боях на Волховском и на Первом Украинском фронтах, освобождал Прагу, дошёл до Берлина. Вернулся домой с боевыми наградами: в 1944-ом получил медаль «За отвагу», 2 мая 1945 — «За взятие Берлина», 9 мая 1945 — «За освобождение Праги» и чуть позже медаль «За победу над Германией» и орден «Красной Звезды».
В деле есть фотографии наград, копии указов президиума Верховного совета СССР.
Документы о наградах отца. Фото: Ева Меркачева
Резюмируя: Иван, судя по этим документам, совершил не один подвиг.
Вернулся домой, в поселок городского типа Читинской области. Казалось бы, жить мирной жизнью и детей растить, но в 1950 году Попов в пьяной драке убил односельчанина. Тогда суд гуманно отнесся к герою войны и, лишив наград, дал всего 7 лет лишения свободы, из которых Иван отсидел 4 и вышел на волю досрочно.
Дома ждала жена, работавшая в школе уборщицей, и пятеро детей, в том числе старшая — пятиклассница Ольга.
Но после возвращения из тюрьмы Иван сильно изменился.
«Особенно издевался над старшей»
Из показаний жены: «С тех пор, как муж прибыл из заключения, мы хорошего не видели. Прибыл он внезапно, потому мы его не встретили. Он на это обиделся, стал говорить, что мы его не ждали с первых дней. Возненавидел. Стал нас периодически бить и выгонять из дома. Особенно он издевался над старшей дочерью».
Почему она мирилась с таким положением дел в семье, думаю, и без того понятно. Ей в поселке все завидовали: мужик с войны вернулся с орденами-медалями, руки-ноги при нём, ну а что в тюрьму попал, пьет и бьет — то не беда. Какой-никакой, да свой.
Иван часто говорил домочадцам, что в тюрьме ему было хорошо. «Кормили отлично — вдоволь было мяса, сахара и масла» — эта его любимая фраза (как заявляют свидетели по делу) никакого отношения к действительности, скорее всего, не имела. Произносил он ее, чтобы запугать близких. Мол, может сделать что угодно, потому что ни смерть, ни тюрьма ему не страшны.
В первый раз он изнасиловал Ольгу в день своего возвращения. Жена тогда лежала в больнице, так что ничего этого не видела.
Из протокола допроса Ольги (допрос проходил в присутствии врача): «Схватил меня за глотку, я сопротивлялась, вырвалась и залезла под койку. Он меня вытащил из-под койки, повалил на кровать, сдавил одной рукой глотку, второй бил в бок. Я не могла уже ни сопротивляться, ни кричать. После этого я боялась ночевать дома, пряталась в городе. Он меня находил, тащил в дом и насиловал.
Дело дошло до того, что я целыми ночами не спала, это было уже при маме, когда она вернулась из больницы. Я боялась уснуть, так как он насиловал меня спящей. Когда он начинал лезть, я отбивалась от него. Тогда он сгонял меня с кровати и заставлял голую топить железную печь всю ночь».
В материалах дела есть схема дома, нарисованная прокурором на месте преступления. В доме две комнаты, в одной спала жена с тремя сыновьями, в другой муж с двумя дочерьми – Ольгой и маленькой Машей (она спала на отдельной кровати).
Из показаний жены: «Я говорила мужу, зачем спишь с дочерью, она уже взрослая. Он отвечал: «Дура, ты что ревнуешь с родной дочери? Даже не думай про такое, голову отрублю». Я и не думала такие глупости. А потом однажды увидела, что он спит с ней на кровати без кальсон».
Но и тогда плохие мысли отринула. Ольгина мать не хотела самой себе признаться, что муж насилует собственную дочь.
Из показаний Ольги: «Мать всегда спала отдельно в другой комнате. Она что-то подозревала и пыталась спрашивать меня, но я боялась признаться. Отец часто употреблял спиртное и держал нас в большом страхе. Он частенько поил меня настоянным на перце спиртом. Если я не пила, то бил меня по бокам и угрожал зарезать».
Заплакала и ничего не ответила
Чтобы Ольга не могла никому ничего рассказать, отец запрещал ей общаться со сверстниками, жестоко наказывал за участие в комсомольских собраниях (однажды заставил всю ночь простоять в углу на коленях с поленом в руках). За Ольгу вроде бы пыталась заступиться ее классная руководительница. Она по крайне мере как-то спросила у родителей: почему девочка приходит в синяках, почему не появляется на собраниях? Отец отличницы отвечал, что та плохо себя ведет и потому бывает наказана. Ему поверили. Возможно, благодаря его героическому прошлому… Не может же герой войны врать?
Из показания материли: «Дочь от себя он никуда не отпускал, говорил, что она якобы к кому-то бегает и чем-то занимается (имелось в виду развратом – прим. автора). Однажды дочь сбежала и спряталась в нежилом доме, а он тогда боялся, чтобы она не удушилась».
Фото: Ева Меркачева
С чего бы ему бояться такого? Причина могла быть только одной. В какой-то момент мать Ольги, не выдержала и, взяв обещание молчать, поделилась своими сомнениями с учительницей начальных классов, что вот, мол, муж никуда не отпускает старшую дочь и даже спит с ней в одной кровати. Та потрясенно спросила: «Что значит спит?» На что мать Ольги ответила, что всё же сомневается, что он спит с ней как мужчина: «Правда дочь за последнее время стала часто болеть, кушать стала плохо, конфеты не ест. Мой муж взял спирту, намешал туда перца и заставил выпить это дочь, говоря, что это поможет ей от желудка. Но до этого он говорил, что когда был в заключении, ему врач подсказал, что это может помочь избавиться от нежелательной беременности».
Ни та, ни другая после этого разговора не обратились в милицию. Промолчала и соседка, которая как-то пришла в дом к Поповым рано утром и увидела, что Ольга лежит в одной постели со своим отцом. «Ты что, спишь с ним?» — удивленно спросила она её. Ольга заплакала и ничего не ответила.
Читая это дело, невольно сравниваешь его с историей сестер Хачатурян, которые убили своего отца-тирана. Также никто – ни соседи, ни близкие – не обратились к правоохранителям. Также люди предпочитали верить отцу (напомним, Хачатурян имел обширные связи в правоохранительных органах, всем знакомым представал в виде православного заботливого отца). Ольге так же, как и трем сестрам, пришлось принимать решение самой. Выходит, больше чем за полвека мало что изменилось?
Афиша фильма, которая дала мужество школьнице прийти в милицию. Она стала одним из вещественных доказательств. Отрывки из заявления девочки.
Любопытный момент: в деле есть вещественное доказательство – киноафиша. Весной 1955 года в сельском клубе показывали французский триллер «Плата за страх». Он был с грифом «Детям до 16 лет вход воспрещён», но Попов, который везде таскал за собой дочь, взял её на этот сеанс. Следователям она рассказала, что этот фильм, который рассказывает о четырёх храбрецах и о том, что каждый желает любой ценой изменить свою безрадостную жизнь, помог и ей. Режиссер фильма — Анри-Жорж Клузо — считал свою картину «Плата за страх» эпопеей мужества. Кто же знал, что французская кинолента в глубоком уголке Сибири вдохнет мужество в запуганную девочку и она напишет заявление в милицию.
Все отрицал
Когда Попова взяли под стражу, но он всё отрицал: «С детьми я живу хорошо. Ругаюсь только с женой из-за порванной одежды, которую она не чинит, и если завтрак не готовит». В тот вечер, когда Попова поместили в КПЗ, в камеру по соседству, которая использовалась как вытрезвитель, привезли его приятеля. Иван умолял подгулявшего знакомого, как только тот придет в себя и его выпустят, сходить к ним домой и упросить дочь изменить показания. Тот сходил, но Ольга менять показания отказалась.
Судебное заседание Читинского областного суда было выездным. Оно состоялось 13 июня 1955 года. То есть с момента как Оля пришла в милицию и до суда прошло всего полтора месяца! К рассмотрению дела сестре Хачатурян, совершивших свое преступления в июне 2018 года, еще даже не приступали.
— Раньше руководствовались принципом, что нужно максимально быстро расследовать и рассмотреть дело, — говорит бывший прокурор Управления по надзору за рассмотрением уголовных дел в судах Прокуратуры СССР, экс-начальник Управления юстиции г. Москвы Юрий Костанов. – Принцип непрерывности и следствия, и судебного разбирательства был одним из основных. Начал дело и пока не закончил (а для судьи — пока не вынес приговор), не вправе начинать другое. Тогда ничего не выскакивает из памяти и возникает цельная картинка.
Сегодня и следователи, и суды могут несколько дел вести одновременно, и все в голове перемешивается. Относительно недавно был случай, когда в кабинете судьи в сейфе обнаружилось около 50 дел. Можно представить качество приговоров, которые она выносила. Это отражается даже в конечном документе — масса нестыковок, ошибки в фамилиях потерпевших и т.д. В общем, в советские годы от быстроты следствия и суда не стало качество, а как раз наоборот.
Сейчас гораздо медленнее стало вестись производство по всем делам. Почему? Потому что изменилось законодательство, и в значительной мере снизился уровень профессионализма следователей и судей. Люди также стали чаще игнорировать повестки в суды, срывают процессы. Но это все от недостаточного уважения.
Судебное заседание по делу об отце-насильнике было всего одно. Оно началось в 10 утра и закрылось в 15 часов. В зале только подсудимый, государственный адвокат, прокурор и семь свидетелей.
Суд начался с допроса обвиняемого. У него спросили про обстоятельства дела.
Ответ: Когда после отбытия наказания приехал домой, семья меня встретила плохо и не радостно… Я жену из дома выгонял, но она не ушла и не заявила. С женой я три месяца совместно не проживал и не трогал. Спал я в основном с двумя дочерями – Ольгой и семилетней Марией, но я ее не трогал.
Дом только построили, было холодно, и даже сама жена предложила спать с дочерями. Ольгу я действительно везде брал с собой, даже в лес, но почему-то она не заявляет, что я ее в лесу насиловал, а там была возможность. А дома не мог, так как окромя дочери там были сыновья, которые все равно могли слышать.
Жена меня не любила и настроила дочь на это.
Вопрос: Почему ваша дочь показывает, что вы ее насиловали, и это началось пока жена была в больнице?
Ответ: Я не могу пояснить, почему она так показывает.
Вопрос: Почему суду не поясняете правду?
Ответ: Я поясняю правду, но знаю, от наказания я не уйду и по заслугам получу.
Потом допросили Ольгу. Она снова пересказала все, что пережила.
Вопрос суда: Ольга, вы недавно из больницы, что вы там делали?
Ответ: Мне сделали аборт. Я была беременна от отца.
К слову, в деле есть медицинская справка.
Фото: Ева Меркачева
После опроса свидетелей суд удалился в совещательную комнату и вынес решение.
Суд лишил Попова не только родительских прав, но и свободы на 20 лет.
И все же не слишком ли поторопился суд с выводами? Не было ли места судебной ошибке?
— Не думаю, продолжает Костанов. — Дела о домашнем насилии обычно не сложные. Несколько свидетелей из числа близких, экспертиза – это все, что нужно. Но должен признать, за все советские годы знаю единичные случаи насилия со стороны отцов по отношению к детям.
Комментарии психолога Натальи Комиссаровой:
«Вероятнее всего, этот человек изначально был с пограничным состоянием психики, которое на фронте (где много сильно травмирующих ситуации) могло перерасти в патологическое. Он видел ужасы войны, дальше его дорога была предопределена еще и тюрьмой. Придя домой, он уже не мог жить как человек обычный и делал то, что делал.
Психическое нарушение выражалось в первую очередь в желании доминировать. Скорее всего, он был в состоянии слабого или на войне, или в тюрьме, и произошла гиперкомпенсация тех обстоятельств уже на свободе в мирное время. Психически здоровый человек насиловать свою дочь точно не будет.
В деле нет заключения от психиатра. Но в советские годы, особенно сразу после войны, психиатрия не была настолько развита, чтобы это диагностировать, и к экспертизе привлекались редко. К тому же что тогда, что сейчас с юридическое точки зрения не все психическое отклонения освобождают от ответственности за уголовные деяния».
Эта история была эксцессом в масштабах всего СССР. И потому никто не знал о ней целых 66 лет. Как сложилась судьба героев – выяснить не удалось. Из оставшихся вещественных доказательств – фото отца, киноафиша и план места преступления. Все это публикуем как доказательство существования первого дела о домашнем насилии в СССР.
Увы, истории повторяются спустя много лет и дело сестер Хачатурян тому живое подтверждение. Закон о домашнем насилии в России так и не увидел свет. Впрочем, поскольку сам термин «домашнее насилие» недавно прозвучал из уст президента, есть все шансы, что он будет принят.
Благодарим за помощь в подготовке материала пресс-службу Забайкальского краевого суда
Источник