10 цитат из книг Хантера Томпсона
Самый эксцентричный американский писатель XX века об Америке, ее политике и иллюзиях
Среди всех писателей-бунтарей Соединенных Штатов (включая Берроуза, Керуака и Буковски) имя Хантера С. Томпсона стоит особняком. Большего возмутителя спокойствия Америка не знала. Чего стоит его главный и самый известный роман «Страх и отвращение в Лас-Вегасе»! Но при этом Томпсон был одним из наиболее образованных и сильных авторов своего поколения. Именно он стал основателем гонзо-журналистики, а его стиль повлиял не только на американскую литературу.
Мы отобрали 10 эксцентричных цитат из его книг:
Президенту Соединенных Штатов не нужно быть умным. Он может балансировать на зловещей грани, за которой — полное отмирание серого вещества головного мозга, и при этом оставаться самым могущественным человеком в мире. Если он арестует главу мафии или отправит мемориал Вашингтона арабам, никто не будет оспаривать его право. «Поколение свиней»
В замкнутом обществе, где виновен каждый, единственное преступление — быть пойманным. В мире жуликов смертельный грех — глупость. «Страх и отвращение в Лас-Вегасе»
Тот, кто сумеет преодолеть себя, избавится от боли бытия. «Страх и отвращение в Лас-Вегасе»
Нельзя скучать по тому, чем никогда не обладал. «Песни Обреченного»
Хрупкие иллюзии, что помогают нам идти по жизни, способны выдержать далеко не всё. «Ромовый дневник»
Страху и одиночеству было предначертано завладеть нами, а жизни — выйти из-под контроля. «Проклятие Гавайев»
Когда бытие становится странным — странность становится системой. «Песни Обреченного»
В стране, которой управляют свиньи, все поросята идут наверх. «Большая охота на акул»
Тот, кто сам в себе будит зверя, избавляется от боли чувствовать себя человеком. «Ангелы Ада»
Девяностые годы войдут в историю как одна из тех маленьких, пакостных, застойных заводей, где происходят плохие вещи, люди молчат, дела идут наперекосяк, и всем наплевать, и никто не смеётся, и страх становится моральным принципом. «Лучше, чем секс»
Источник
Сэмюэль Джонсон (англ. Samuel Johnson)
(18 сентября (7 сентября по старому стилю) 1709, Личфилд — 13 декабря 1784, Лондон)
Английский критик, лексикограф, эссеист и поэт эпохи Просвещения, чьё имя, по оценке «Британники», стало в англоязычном мире синонимом второй половины XVIII века.
Цитата: 307 — 323 из 361
То, что написано без усилий, читается, как правило, без удовольствия.
То, что нельзя исправить, не следует и оплакивать.
Только полные идиоты пишут не ради денег.
Только рискуя честью, можно стремиться к почестям.
Тот, кого автор спрашивает, какого он мнения о его книге, подвергается пытке и не обязан говорить правду.
Тот, кто делает из себя зверя, избавляется от боли бытия
Тот, кто ждет возможности сделать за один присест сразу много добра, не сделает ничего.
Тот, кто ждет возможности сделать сразу много хорошего, никогда ничего не сделает. Жизнь состоит из мелочей. Очень редко появляется возможность сделать сразу очень многое. Истинное величие состоит в том, чтобы быть великим в мелочах.
Тот, кто ждет удобного момента, чтобы совершить доброе дело, никогда не сделает ничего хорошего.
Тот, кто не чувствует боли, не верит в ее существование.
Тот, кто переоценивает себя, недооценивает других, а недооценивая, угнетает.
Тот, кто становится зверем, избавляется от боли быть человеком.
Тот, кто хвалит всех, не хвалит никого.
(He who praises everybody, praises nobody.)
Тот,кто не чувствует боли,не верит в ее существование.
Тщеславное желание показать, что тебе доверили тайну, обычно и становится главной причиной ее разглашения.
У джентльменов не принято в разговоре задавать много вопросов.
(Questioning is not the mode of conversation among gentlemen.)
У людей, страдающих неполноценностью, благодарность превращается в своего рода месть; ответную услугу эти люди оказывают не потому, что им приятно вас отблагодарить, а потому, что тяжело чувствовать себя обязанным.
Источник
Кашель
ТОТ КТО СУМЕЕТ ПРЕОДОЛЕТЬ СЕБЯ,
ИЗБАВИТСЯ ОТ БОЛИ БЫТИЯ. (Хантер Томпсон)
Наверное, я, попросту, проживаю свою жизнь. Несостоявшаяся рок-звезда и не законченный наркоман, а лишь парень с очень странной судьбой. Порой кажется, что мир создан непосредственно, чтобы крутиться вокруг моей оси, но не в плане по моему велению, а просто, потому, что так надо, причем кому-то, какому нибудь режесеру по ту сторону камеры или еще какому умельцу…. Вобщем я не об этом. Я о недостатке действа и результата. Ну, вот допустим: ты закончил универ, и устроился на работу и тебе пристойно платят – действие и результат, не так ли? Или вот: ты посмотрел в очередной раз концерт любимой группы, вкинулся, запил водкой и отправился на поиски приключений, ну и, конечно же, их нашел, и лежишь себе дома, втыкаешь «Беверли…» и получаешь кайф каждый раз, когда боль в челюсти слегка утихает. Ведь тоже самое по-определению? А? Только вот результат разный. А как же процесс, ведь он занимает минимум 70% КПД случаев? Что приятней? Ну, тут можно рассуждать долго, смотря как относишься к работе или каков был трип в очках кепке и капюшоне по ночному городу, непосредственно абстрагируясь от результата, вобщем так далее и бла… бла… бла….
Отвлекшись на пару минут от данной писанины, дабы обдумать, что же я на самом деле пытаюсь выразить, спасаясь, таким образом, от приступов кашля в 7 утра, я невольно сконцентрировал свой взгляд на щекочущей мою голую ногу гусенице. У нее ведь нет мозгов, подумал я, и не сознательно позавидовал. Ей пох, на чью ногу ползти, на мою или Папы римского, ей пох, кто лишит ее жизни или помилует, ей пох, кто ее бог и есть ли он вообще, и главное, она стопроцентно действует – ползет!
Источник
Тот кто сумеет преодолеть себя избавится от боли бытия смысл
Тяжелее Небес (посв. Курту Кобейну)
Он не дожил до светлых дней —
Да светлых дней и вовсе нет…
Сентиментальный взгляд блядей
Оставил в сердце мутный след.
Ломало тело до костей,
И кожа выделила пот.
Он не дожил до светлых дней —
Направил дуло себе в рот…
От жизни взял немного он,
А отдал больше, чем имел.
На миг узрел прекрасный сон,
Но сны имеют свой предел.
И свет померк в его глазах,
И смолкла музыка души —
Ружье, в ослабленных руках,
Пронзило жизнь в разгар весны…
Он не дожил до светлых дней —
Да светлых дней и вовсе нет…
Любовь не требует идей;
Я слышу голос – вижу свет…
ТОТ КТО СУМЕЕТ ПРЕОДОЛЕТЬ СЕБЯ,
ИЗБАВИТСЯ ОТ БОЛИ БЫТИЯ. (Хантер Томпсон)
Наверное, я, попросту, проживаю свою жизнь. Несостоявшаяся рок-звезда и не законченный наркоман, а лишь парень с очень странной судьбой. Порой кажется, что мир создан непосредственно, чтобы крутиться вокруг моей оси, но не в плане по моему велению, а просто, потому, что так надо, причем кому-то, какому нибудь режесеру по ту сторону камеры или еще какому умельцу…. Вобщем я не об этом. Я о недостатке действа и результата. Ну, вот допустим: ты закончил универ, и устроился на работу и тебе пристойно платят – действие и результат, не так ли? Или вот: ты посмотрел в очередной раз концерт любимой группы, вкинулся, запил водкой и отправился на поиски приключений, ну и, конечно же, их нашел, и лежишь себе дома, втыкаешь «Беверли…» и получаешь кайф каждый раз, когда боль в челюсти слегка утихает. Ведь тоже самое по-определению? А? Только вот результат разный. А как же процесс, ведь он занимает минимум 70% КПД случаев? Что приятней? Ну, тут можно рассуждать долго, смотря как относишься к работе или каков был трип в очках кепке и капюшоне по ночному городу, непосредственно абстрагируясь от результата, вобщем так далее и бла… бла… бла….
Отвлекшись на пару минут от данной писанины, дабы обдумать, что же я на самом деле пытаюсь выразить, спасаясь, таким образом, от приступов кашля в 7 утра, я невольно сконцентрировал свой взгляд на щекочущей мою голую ногу гусенице. У нее ведь нет мозгов, подумал я, и не сознательно позавидовал. Ей пох, на чью ногу ползти, на мою или Папы римского, ей пох, кто лишит ее жизни или помилует, ей пох, кто ее бог и есть ли он вообще, и главное, она стопроцентно действует – ползет!
Забавно, не так ли?
Мои ноги устали,
И нет сил идти дальше.
Я увяз по горло
В вашей лжи и фальши.
Мое сердце разбито,
Давайте его склеим…
Недавно помер парень,
Все называли его геем…
Полюса притянуться вновь,
Хочешь ты или нет…
Они притянуться снова,
Вот тебе мой ответ.
Бесконечный подъем.
Я поднимался все выше.
Я срывал себе глотку,
Думал, кто-то услышит.
Я долго крепился,
Но мои нервы иссякли;
Я упал и разбился,
Забавно, не так ли?
Комната приуныла,
Что-то осталось сзади.
Ты не смогла – как мило…
Мы выбираем ради:
Ради мостов и спичек;
Мимо прекрасных бликов;
Среди алкоголичек…
Глохнем от стонов-криков.
Жизнь не проходит мимо,
Просто проходит дальше…
Что-то не достижимо –
Снова пишу о фальши.
Раскритикуйте чутко,
Выбейте дурь с незрячих;
Станет немного жутко,
Да жалко сердец горячих.
А может и вправду нужно
Себя изменить придурка?
И все б улыбнулись дружно,
Сказали б: «А можешь Мурку?»
Я б расчехлил свой «Фендер»,
Зажал три блатных аккорда,
Стоял бы в кепке, как Бендер,
И ухмылялась бы морда!
Мне бы затем налили,
Похлопали бы всем кодлом.
Ну, опосля – побили б…
Считаете это подло?
Да ладно вам, все мы «люди»!
Бывало ведь и похуже.
Приходят все новые судьи…
А мы отдыхаем в луже…
На кой рассуждать об этом?
От скуки, мух и москитов,
Таким долгожданным летом.
О, в рифму – иезуитов!
Silencio (под впечатлением фильма Девида Линча «Малхолланд Драйв»)
Оркестра нет…
Здесь плачут о любимых…
Оркестра нет…
Здесь только тишина.
Звучит тромбон,
И еле уловима
Мелодия, что в скорбь облачена.
Оркестра нет…
И дрожь сковала тело.
Оркестра нет…
Туман окрасил зал.
Рука в руке
Замерзла, пропотела;
В глазах двоих — предчувствие…финал…
Оркестра нет…
Невнятный глас из зала…
Оркестра нет …
Но флейта все звучит.
Окончен сон
И явь страшнее стала,
Ведь найден ключ…
И замер сердца ритм.
Оркестра нет…
Лишь бред воспоминаний.
Оркестра нет…
Искусственный оргазм
Сквозь боль,
Мимо души стенаний…
Вины петля…
Последний сердца спазм…
Доживали – глотали депрессию,
Запивая вином, да «колесами».
Ему по-фигу было на сессию,
А она распрощалась с запросами.
Надоело лежать без движения,
Сделав шаг, наплевав на привычное,
Изменили свое настроение:
Из дерьмового — на романтичное.
Перед встречей: он — двести для смелости,
А она — два часа марафетилась;
Им хватило духовной зрелости
Да пол литры, что сразу наметилась.
Полюбили, исполнились нежности,
В новогоднюю сказку поверили,
Предоставив себя неизбежности,
Жизнь семейную тотчас примерили;
И живут, проходя испытания,
Не теряя любви той и зрелости,
Что их души спасла от скитания,
Жизнь продолжить добавила смелости.
Нет, не так сильно, чуть слабее,
Еще немного и нежней;
Катились санки по аллее,
В страну проебаных вещей…
Не догорая и не плавясь,
Упали в суматохе дней.
Катились санки улыбаясь
В страну утерянных страстей…
Мечта от скуки и маразма,
Те санки в погребе нашла;
Фантомом вязким эктоплазма
На сани, как на трон взошла:
Похабно, грубо, без упрека;
Сплошные почести при ней.
Она так сильно одинока;
Один патрон – и нет идей.
Оцепенев приятно, глупо —
Обволокла собою все,
Что было там, куда катили
С улыбкой, саночки ее.
Нет, не так сильно, чуть слабее,
Она нажала на курок:
Остались руки на алее,
А остальному вышел срок…
P.S.: И, под влиянием маразма,
Стих написала Эктоплазма.
От смерти отделяет шаг,
А жизнь давно к мечте прижалась.
И в венах «мусор» — будто флаг:
«Пошли все нахуй!» (Саможалость.)
Черные линии, строчки безликие.
Просто сочувствие, дело с уликами.
Словно инъекции, дырками рваными
Выстрелы в прошлое пулями пьяными.
Грянет взросление шуткой циничною,
И инфантильность в ложке под спичкою.
Что-то не «торкает». Игры в иронию?
Ну ничего, повторим церемонию.
Ванная комната, слабость, эрекция;
Амбулатория, вирус, инфекция.
Пачка «колесиков», в комнате маешься,
Но ни за что сам себе не признаешься.
Лица унылые, с черными ликами —
Дань состраданию. Дело с уликами.
Кто-то отвесит шуткой циничною:
«Классика жанра — в ложке под спичкою. «
Податься некуда, не выпить лишнего…
Кричать — не прятаться, добавить высшего…
Убраться в комнату, пройти сквозь верное;
Ударить по столу, упасть, наверное…
Ложиться, не курить, и выпить прошлое;
Отдать себя, не гнить, за все хорошее.
Принять — не проходить сплошные пристани;
Один от Бога дар — не верить в истины.
Верхом на гордости, плевать апатией;
А чувства вырыгать к чертовой матери.
Пройдет, забудется, наступит заново;
Дерьмо случается, всегда внепланово.
Одеться и уйти, напиться весело,
И чью-то красоту сменить на месиво.
Лицо хорошее, игра – неважная;
Борьба духовная, не рукопашная.
Затем раскаяться, просить прощения;
Не предавая лишь те убеждения,
Что жить заставили, и не позволили
Растаять в облаке фантасмагории…
Мне не спрятаться, нет, на снежном покрове.
Я совсем не грущу, ковыряясь в полове.
Время сбора пришло, и во мне лишь причина,
Все, что вырастил я, поглощает трясина.
Я простой ростовщик, я тружусь на просторе;
Я не Санта, не Бог – просто шхуна на море.
Настоящая Леди – Спасенье? Причина?
Все, что вырастил я, поглотила трясина…
Под растаявшим снегом виднеется сера,
Побежали домой, и к чертям – твоя вера.
Рвутся, будто по швам, – их совсем не видать,
Надувают меня, по бокам, вашу мать.
Написано под влиянием песни К. Кобейна «Curmudgeon»
Молний сиянье в моей голове —
Как камнем удар
Чуть ниже колен.
Я просто родился на этой земле.
Лгать – это дар,
Счастью взамен.
Совесть чиста перед бликом морщин,
Что на лице
Не видно совсем…
Даже души очевидных седин,
Что на рубце
Затянутых тем…
Пурпурная пыль осела давно…
В сортирах игла —
Интерьерная часть.
А все, что вокруг, превратилось в говно.
Горишь добела?
Согласна упасть?
Давай же, подруга, прыгай скорей;
Тебе один шаг —
И обещанный рай!
Ты станешь продуктом великих идей!
Мне нужно в кабак;
Скорей же сдыхай…
Натрись Воском (Beeswax)
Сидя, валяясь в ложе,
Меган сказала властно:
«Вмажься разок, поможет. »
И целовала страстно.
Оголодавши жутко,
Я разрезаю грусть…
Все для тебя, малютка!
Громче! И я проснусь!
Взвизгивает, смеется,
Ветра ловя порыв;
Кошкой беспечной трется,
И теребит нарыв…
Пересчитаем вместе
Порции той любви?
Ты прочитала в жесте
Ноты мои? Лови.
Ненависть очищает,
Сбрасывает бельмо;
Жертвы не помогают,
Если кругом дерьмо.
Искренняя свобода,
Твердая правота.
В этом твоя порода —
Блядство и пустота …
Лодка любви пугает?
Приподнимись с колен;
Я обойдусь, родная,
Кайф получив взамен…
Сидя в дерме, оставить
Можешь все: так — не так.
Я должен себя заставить
Сделать именно так…
Художественный перевод песни К. Кобейна «Beeswax», альбом — Incesticide 1992
Маршем дружеским войдя в комнату,
Ухвативши не Бога за бороду;
Совершенно забывши о времени,
Никогда не смотря в чью-то сторону.
Обезвоженным чувством полемики,
Под присягой слегка закартавила…
Заточившая время временно,
К изголовью души ствол приставила.
Не решаясь долго под музыку,
Танец смерти не был убедителен.
Время представилось бременем;
К сожаленью, билет не действителен…
Палец вздрогнул… Осечка… Предательство…
Пистолет зашвырнула презрительно;
За стеною сотрудник временный:
«Ты жива?» – утвержденье сомнительно.
Укрыты за пазухой старые сны…
Одурманенный поп переходит дорогу.
«Не напрасны», — кричит он, — «все ваши мечты!»
И, кривляясь и корчась, несет душу Богу.
Злобно лает, рычит дворовой старый пес
И под ноги бросается, брызжется пеной.
Он за преданность к вам наказанье понес,
А сегодня в награду раздавлен системой.
Не понятно, зачем защищать пустоту,
Так лелеять, беречь лишь от нашей природы;
Мы ведь просто не выдержим вместе в раю,
Ну, а в ад нас не пустят, сцыкнут, бля, уроды.
Первозданная ересь у всех на устах!
С молоком материнским внимали мы чутко:
Что всех любит наш Бог, а кого-то Аллах,
Ну, а в Африке люди живут просто жутко.
Мы гордимся лишь тем, что отвергли себя,
Заточили в себе свои чувства, «изжогу».
Презираем мы пляшущих возле огня
И, корячась от злобы, несем души к Богу.
Грипп — Гриппом, Свиньи — Свиньями
На плацу стояли трое. Мужчина в шотландской юбке, женщина с ручной кошкой и замерший лейтенант морского флота под кайфом. «Где мы?» — спросила женщина с кошкой. И тут что то случилось. Всех как будто «порвало», и они начали истерически смеяться, протирая своими одеждами плац. И вдруг раздался глухой удар…. Все на секунду замерли. А когда продрали красные глаза, их взору предстала картина, какую они могли раньше наблюдать лишь с экранов телевизоров: лейтенант танцевал странный танец, напоминающий вальс без пары, напевая старую песенку («Sunday Soon» — Воскресенье скоро). В его правой руке был покрашенный кровью шарик, один из тех, что продают в паре с другим, и люди сходят сума, крутя их сутками, или успокаиваются на всегда, из левой его руки пыталась выдраться рыжая маленькая кошка, которую он держал за хвост и, время от времени, бил все тем же шариком, когда она царапала его до крови.
Затем Джонни проснулся и выпил три ампулы димедрола с остатками выдохшегося пива, чтобы вскоре посмотреть продолжение сна; как вдруг в дверь кто-то позвонил. Он не спеша подошел к двери и заглянул в глазок. Он увидел пожилого мужчину в маске, маска впечатления не произвела, в связи с байками (как он искренне считал) о нашумевшей эпидемии свиного гриппа. Так же, не спеша, он открыл дверь, и неуверенным голосом, как будто и сам не понимал, что хочет спросить, сказал: «Че надо, а?» В ответ мужчина снял повязку и, плюнув ему в лицо, сказал, – «Шоб ты здох наркоман проклятый!» — И быстрыми шагами начал спускаться по лестнице. Джон привык к подобного рода высказываниям в свой адрес, поэтому совсем не огорчился, и даже не стал делать предположения, кто это мог бы быть и чем он мог ему так насолить, чтоб старый пердун не поленился подняться на седьмой этаж без лифта, который уже месяц не работал. Джонни подошел к умывальнику и, умывшись, принял еще три ампулы димера, то ли забыв о том что уже это один раз сделал, то ли мужик все же его достал. Затем закурил приготовленный им утром косяк. Не прекращая курить, он взял ампулу кетамина, купленную за пятерку в ветеринарной аптеке, вскрыл и вылил содержимое в ложку, включил газ и, кристаллизировав лекарство, вынюхал порошок и отправился спать.
Через неделю его труп обнаружили люди из коммунальной службы, пришедшие сбить долги. Они так сильно стучали в дверь, что та попросту открылась, учитывая тот факт, что и не была закрыта на замок после ухода незнакомца. Они вызвали скорую, мусоров, ну, как полагается. Работники соответствующих служб упаковали тело, когда его выносили, один из них напевал очень старую, но знакомую его напарнику песенку, И тот не выдержав сказал: «В тебе хоть что-то человеческое осталось? Мы труп несем». — «Да расслабься ты, ему все равно не поможешь, ну одним нариком меньше, одним больше, подумаешь… Ты лучше вкинся, скоро воскресенье, и нам не придётся таскать этих чертовых жмуриков».
После этих слов они продолжили спуск по лестнице, напевая старую добрую «Sunday Soon», а Джонни больше сны не снились.
Источник