Трубецкой лунин муравьев пестель кто они

Декабристы. Судьба одного поколения

«Для такого человека, как я, открыта одна карьера — карьера свободы, de libertad».

«И не входила глубоко

В сердца мятежная наука».

(Муравьев, Пестель, Лунин)

Сначала это было не очень опасно.

Первое Тайное Общество устроили гвардейские офицеры, вернувшиеся домой из заграничных походов и еще взволнованные пережитой эпопеей. «Войска, от генералов до солдат, пришедши в отечество только и толковали, как хорошо в чужих краях». Так вспоминали они об этом времени. Но хотя чужие края часто представляются русскому человеку прекрасными — издалека, всё же не чистенький быт Германии и не парижские радости очаровали их. Нет, не Европа, не Париж были так хороши, а их собственная высокая душевная настроенность, величие исторических событий, подвиги и походы. Но праздник кончился, наступали будни.

Царь, который казался в Париже русским Агамемноном, вождем народов и царей; прекрасный и либеральный Александр, давший свободу Франции, охранивший ее от мести австрийцев и злопамятства Бурбонов, стал странно меняться, представился им в новом свете. Молодой семеновский офицер Якушкин видел его на встрече гвардейских полков, возвращавшихся в Россию морем. Когда 1-ая дивизия была высажена у Ораниенбаума и слушала благодарственный молебен, полиция избивала народ, пытавшийся приблизиться к войску. В Петербурге, у Петергофского въезда, были выстроены триумфальные ворота и на них поставлены шесть алебастровых коней, знаменовавших шесть полков 1-й дивизии. Якушкин с товарищем-офицером наблюдал за церемонией встречи войск, стоя недалеко от золотой кареты императрицы Марии Федоровны. Впереди войска ехал красивый, на славном рыжем коне, император с обнаженной шпагой. Он готов уже был опустить ее перед императрицей, как вдруг, почти перед его лошадью, перебежал через улицу мужик. Император дал шпоры лошади и бросился на бегущего с обнаженной шпагой; полиция приняла мужика в палки. «Мы не верили собственным глазам и отвернулись, стыдясь за любимого нами Царя. Я невольно вспомнил о кошке, превращенной в красавицу, которая однако ж не могла видеть мыши, не бросившись на нее».

Александр I, бывший в юности республиканцем, еще недавно приблизивший к себе Сперанского с его стройными планами преобразований, теперь, во главе «Священного Союза» трех Императоров, становился вождем европейской реакции. Управление Россией всё полнее переходило в руки Аракчеева. Вместо реформ и отмены крепостного права задумывалось неслыханное закрепощение солдат в Военных Поселениях. Можно ли было равнодушно смотреть на всё это?

Молодые офицеры Семеновского полка, человек 15–20, близкие друг к другу по настроениям, устроили «артель» — по внешности довольно обычный офицерский клуб или месс, где могли обедать они и их знакомые. Не совсем обычно было то, что артель выписывала иностранные газеты и что за журналами и шахматами там обсуждались политические вопросы. Командир полка генерал Потемкин покровительствовал этой затее и сам часто обедал в артели. Императору всё это показалось неподобающим для офицеров гвардии. Он распорядился артель прекратить.

Идея Тайного Общества носилась в воздухе; она была совершенно в духе эпохи патриотических союзов, карбонарских вент и масонских лож. Как будто во всём мире люди, еще взволнованные отшумевшей грозой, стремились к тесному общению между собой, к романтической таинственности и общественному благу.

Первый, кто хотел создать в России общество на манер Тугендбунда, немецкого патриотического общества, сыгравшего большую роль в борьбе Германии с Наполеоном, был флигель-адъютант императора, молодой блестящий генерал Михаил Федорович Орлов, незаконный сын младшего из екатерининских Орловых. В Орлове явственна связь свободолюбия тех лет с патриотическим подъемом Отечественной войны. Имя его связано с завершением заграничных походов: ему царь поручил добиться капитуляции Парижа.

Бесстрашно подъехав к неприятельским линиям, он добрался до французского командования и прекрасно провел переговоры, в которых нужно было щадить самолюбие побежденных. Прирожденный такт и благородство облегчили ему эту задачу. Сама наружность его, величественная фигура, античная красота лица, нравились и внушали доверие. Когда Александр получил подписанную французами капитуляцию, он сказал Орлову: «Поцелуйте меня. Вы связали свое имя с этим событием!»

19–31 марта союзные войска вступили в Париж. Это был апогей русской славы и «народности» Александра. Царь ехал во главе союзных войск на своем светло-сером «Эклипсе», и все сердца, и победителей и побежденных, влеклись к нему. Войска шли по Бульварам, по Елисейским Полям. И впереди своих рот и эскадронов ехали те просвещенные и благородные юноши, имена которых вошли в летопись борьбы за свободу[1]. Солнце сияло на пушках, на киверах и в их душах. Казалось, что счастливое будущее ожидает и богатырскую Империю и её ангелоподобного царя и всех этих молодых людей, связанных с ним в общем чувстве патриотической гордости. Орлов ехал в ближайшей свите Императора.

Он был на пути к высшим почестям, но блестящая карьера вскоре оборвалась, благодаря его либерализму. Он не был революционером и несправедливы слова Дениса Давыдова, что ему «как он ни дюж… не стряхнуть абсолютизма в России». Он был лоялен по отношению к царю, хотел, чтобы Тайное Общество помогало ему в его благих намерениях и собирался даже показать Александру проект Общества. Но он не боялся во имя своих идей потерять расположение царя. Он готовил петицию об уничтожении крепостного права и ему удалось собрать под нею подписи многих влиятельных лиц. Отказ в последнюю минуту одного из давших подпись, генерала Васильчикова, расстроил всё дело и петиция подана не была. И всё же царь, узнавший о ней, переменился к своему любимцу.

Орлов хотел назвать свое общество «Обществом Русских Рыцарей». Но, кажется, единственным «рыцарем» остался он сам. Пробовал он преобразовать для тех же целей влиятельное тогда литературное общество «Арзамас». Принятый в него и по арзамасским обычаям получивший прозвище «Рейн» — Рейн-Орлов предлагал завести отделения Общества в провинции, издавать журнал для проповеди либеральных идей. Из всех этих планов ничего не вышло. Но ища возможных сторонников для задуманного им общества, он встретился с полковником генерального штаба Александром Николаевичем Муравьевым и узнал, что тайное общество уже существует. Оно было образовано по инициативе Муравьева в 1816 году и называлось «Союз Спасенья».

Первыми членами «Союза Спасения или Истинных и Верных Сынов Отечества», как гласило полное название этого общества, были — князь Трубецкой, Никита Муравьев, родственник Александра Николаевича Муравьева, как и он служивший в Генеральном Штабе, еще два представителя обширной семьи Муравьевых, семеновские офицеры братья Матвей и Сергей Муравьевы-Апостолы. Вскоре к ним присоединились — Якушкин, тоже семеновец, кавалергард Лунин, Преображенские офицеры братья Шиповы и живший тогда в Митаве, но приезжавший часто в Петербург адъютант генерала Витгенштейна — Пестель. Собственно только с присоединением последнего, Союз окончательно сформировался. Это был человек энергичный, настойчивый, любивший порядок и соблюдение форм. С помощью кн. Трубецкого выработал он Устав, т. е. программу нового Общества[2].

Среди этой военной молодежи было много незаурядных людей. Сам основатель Общества, Александр Николаевич Муравьев, был человек твердой воли и сильного религиозного чувства, ревностный масон (ложи «Елизаветы»). Любопытной фигурой был и брат его, приземистый, курносый Михаил Николаевич[3]. Муравьевы были выдающейся по культурности и одаренности семьей, давшей ряд замечательных деятелей. Отец Александра и Михаила Николаевичей основал известное «Училище для Колоновожатых», воспитавшее целое поколение образованных русских военных. А отец Никиты Муравьева, Михаил Никитич, был попечитель Московского университета и литератор, настолько ценимый в свое время, что в 1821 году такой журналист, как Греч, называл его имя среди 19 самых выдающихся писателей того времени, много впереди молодого Пушкина, занимавшего в этом списке последнее место. Никита Михайлович не унаследовал литературного дарования своего отца. Некрасивый, рыжеватый молодой человек, довольно слабого здоровья, он, несмотря на военный мундир, был по призванию скорее ученым. Его больше всего интересовало государствоведение — Монтескье, Детю-де-Траси, Филанджиери. Но склонность к кабинетным занятиям не исключала смелости и решительности. Почти мальчиком, во время Отечественной Войны, когда ему запретили поступить в действующую армию, он убежал из дому, чтобы сражаться за родину и едва не погиб, но не от руки неприятеля: его схватили мужики и, естественно, приняли юного героя в кургузом сюртучке, с его рассеянным видом и французским языком за шпиона.

Источник

История Российской империи

История – сокровищница наших деяний, свидетельница прошлого, пример и поучение для настоящего, предостережение для будущего (М. Сервантес)

Пестель и Муравьев

Памятник декабристам в Каменке

В марте 1821 г. возникло Южное тайное общество, идеологом которого был П.И. Пестель, и Северное тайное общество, которым руководил Никита Муравьев.

Павел Иванович Пестель

Детство и юность

Родился в Москве 24 июня 1793 г. Отец занимал должности петербургского почт-директора, сибирского генерал-губернатора. По вероисповеданию Пестель был лютеранином. Получил домашнее образование, затем четыре года учился в Дрездене и Гамбурге. Вернувшись в Россию, поступил в петербургский Пажеский корпус – это было самое аристократическое учебное заведение того времени: пажи несли службу при дворе и были лично известны членам императорской фамилии.

Портрет П. Пестеля работы его матери Е.И. Пестель

Здесь он получил блестящее и разностороннее образование. Здесь же проявились его главные черты: сила воли, требовательность к себе и другим, склонность к лидерству. Директор корпуса дал ему такую характеристику: «Пестель за время пребывания в Пажеском корпусе неоднократно замечаем был в настроении критики порядков, в оном корпусе водворенных, имеет ум, в который извне вливаются вольнолюбивые внушения. Тако: подвергал рассуждению о значении помазания вашего величества, замечен был в суждениях о несправедливости порядка крепостного состояния и о желательности равенства всех людей». Император Александр I спокойно отнёсся к вольнодумству своего пажа, надеясь, что вольнолюбивый дух – признак молодости, и военная служба изменит образ его мыслей. Окончив Пажеский корпус в 1811 году, он 14 декабря того же года получил звание прапорщика лейб-гвардии Литовского полка. Имя Павла Пестеля как первого ученика было высечено на мраморной доске в Пажеском корпусе, но после его казни по указанию императора Николая I было стёрто.

Отечественная война 1812 года

Д. Доу «Портрет П.Х. Витгенштейна»

Через полгода после начала службы в Литовском полку Пестель участвует, командуя взводом литовцев, в Бородинском сражении. Был тяжело ранен в ногу, была угроза ампутации, но интенсивное и долгое лечение помогло этого избежать. Весной 1813 г. Пестель возвратился в действующую армию и был назначен на пост адъютанта П. Х. Вигтенштейна — давнего друга его отца. С Вигтенштейном Пестель участвовал в заграничном походе русской армии: сражался под Дрезденом и Кульмом, участвовал в битве под Лейпцигом и в сражениях при Бар-сюр-Об и Троа. К концу войны Пестель был награжден золотым наградным оружием, российскими орденами Св. Анны 2-ой степени, Св. Владимира 4-ой степени, австрийским орденом Леопольда 3-й степени, баденским орденом Карла Фридриха и высшей военной наградой Пруссии «Pour le Merite» («За заслуги»). Он получил чин поручика и был переведён в лейб-гвардии Кавалергардский полк — самое элитное воинское соединение царской России. Вигтенштейн был очень доволен отважным и умным адъютантом и в дальнейшем всегда покровительствовал ему.

Читайте также: От черемухи мне тли

Южное тайное общество

Вернувшись в 1816 г. в Петербург, Пестель участвует в масонских ложах, затем узнает о тайном обществе и тогда же, или чуть позже, вступает в него – это был Союз спасения, для которого он составил устав, в 1818 г. стал членом Коренной управы Союза благоденствия, а в 1821 г., после его самоликвидации, возглавил Южное тайное общество. Его современники единогласно свидетельствовали о том, что он обладал большим умом, разносторонними познаниями и даром слова, поэтому скоро встал во главе общества. Своим красноречием он убедил в 1825 г. и петербургское общество действовать в духе Южного.

В 1818 г. Витгенштейн был назначен главнокомандующим 2-й армией со штаб-квартирой в Тульчине, туда же он забрал и своего любимого адъютанта. Когда началось восстание греческих этеристов, Пестеля трижды отправляли в Бессарабию для уточнения обстановки; он составил доклады, которые были представлены Александру I и заслужили высокую оценку. В определенной степени они определили политику России в отношении к Греции.

В 1821 Пестеля назначили командиром Вятского пехотного полка, считавшегося худшим во 2-й армии, и через некоторое время он довел его до образцового состояния и отводил ему важную роль в будущем перевороте — именно Вятский полк должен был занять главную квартиру 2-ой армии и тем самым дать сигнал к восстанию.

Пестель организовал ячейку Союза благоденствия в Тульчине, а затем после его роспуска на Московском съезде в 1821 г.(на котором Пестель не присутствовал), отказался его признать и стал главным инициатором создания Южного общества.

Памятник П.И. Пестелю в Тульчине

Возглавляя Тульчинскую управу, он был членом южной Директории и общепризнанным лидером общества.

Пестель настаивал на введении в России республики (а не конституционной монархии, к которой склонялись многие из декабристов);
он считал необходимым в ходе революции убийства царя и всей императорской фамилии, чтобы избежать реставрации самодержавия и гражданской войны со сторонниками царствующего дома;
Пестелем был написан конституционный проект «Русская Правда», который был принят Южным обществом программой действий. «Русская Правда» указывала на необходимость наделения землей освобождаемых крестьян, избирательного права без имущественного ценза;
Пестель считал, что в результате восстания власть должна перейти к Временному правительству, у которого должны быть диктаторские полномочия без жесткого ограничения срока его действий.

Последнее смущало ряд петербургских декабристов, они даже указывали на бонапартистские замашки честолюбивого Пестеля, поэтому Северное общества не спешило объединяться с Южным. Одно время Пестель переживал внутренний кризис, потерю интереса к деятельности тайного общества и даже хотел уйти из политики и уехать во Францию. Он был против немедленного начала вооруженного выступления, на чем настаивал С. И. Муравьев-Апостол.

Предательство, арест и казнь

М. Анчаров «Казнь декабристов»

В тайное общество Пестель принял своего подчиненного, капитана Вятского полка А. И. Майбороду, которому доверял. Майборода 25 ноября 1825 г. в своем доносе изложил все, что знал о Южном обществе. Пестель был арестован первым из декабристов 13 декабря 1825 в Тульчине и после обыска и допроса 27 декабря отправлен в Петербург. 3 января 1826 г. закованного в кандалы Павла Ивановича Пестеля доставили в Петербург и заключили в Алексеевский равелин. Против Пестеля дали показания Трубецкой, Рылеев, Оболенский, Никита Муравьев, Александр Поджио. По словам Николая I, «Пестель был злодей во всей силе слова, без малейшей тени раскаяния…» Условия содержания Пестеля были самыми суровыми, без малейших послаблений. Существует версия, что к Пестелю, единственному среди осужденных декабристов, применялась пытка. После 6-месячного заключения в Петропавловской крепости он был приговорён к четвертованию, заменённому повешением, что было исполнено 13 июля 1826 г.

П.И. Пестель не пользовался особой любовью современников, т.к. не все смогли увидеть в нем заботливого сына и отзывчивого к чужим бедам человека, не все могли смириться с его острым умом, сильной волей, чувством трезвой реальности и презрением к дилетантизму во всех его проявлениях. Многие видели в нем только диктатора с замашками Наполеона. Политические оппоненты полковника — Рылеев, Оболенский, Никита Муравьев — согласно обвиняли его в «личных видах», аморализме и «диктаторских намерениях». Не менее откровенными в том, что касалось Пестеля, оказались и многие члены Южного общества. Но, не пытаясь преуменьшить свою вину, Пестель не был склонен и к преуменьшению вины других — тех, кто состоял в одном с ним политическом заговоре. Он без тени сомнения называл все известные ему тайные организации.

Однако были люди, которые очень уважали Пестеля и ценили его человеческие качества. Вот отзыв о нем декабриста С Волконского: «Полагаю обязанностью оспорить убеждение, тогда уже вкравшееся между членами общества и как-то доныне существующее, что Павел Иванович Пестель действовал из видов тщеславия, искал и при удаче захвата власти, а не из чистых выгод общих — мнение, обидное памяти того, кто принес себя в жертву общему делу». Пестель был и навсегда остался для Волконского человеком, приобщившим его к «новой жизни», построенной на чувстве «любви» и «преданности» к собственному Отечеству.

Улица Пестеля в Петербурге (от Летнего сада)

В последнем перед казнью письме к родителям из Петропавловской крепости 1 мая 1826 г. Пестель писал: «Я должен был раньше понимать, что необходимо полагаться на Провидение, а не пытаться принять участие в том, что не является прямой нашей обязанностью в положении, в которое Бог нас поставил, и не стремиться выйти из своего круга. Я чувствовал это уже в 1825 году, но было слишком поздно!»

Присутствовавший на казни декабристов протоиерей Мысловский вспоминал: «Пестель в половине пятого, идя на казнь и увидя виселицу, с большим присутствием духа произнёс следующие слова: «Ужели мы не заслужили лучшей смерти? Кажется, мы никогда не отвращали чела своего ни от пуль, ни от ядер. Можно бы было нас и расстрелять».

Никита Михайлович Муравьев

Родился 19 июля 1795 г. в Санкт-Петербурге. Его отец был известным писателем и публицистом (Михаил Никитич Муравьев), мать – Екатерина Федоровна Колокольцева, баронесса.

Детство и юность

Н. Муравьев получил отличное домашнее образование и поступил на физико-математическое отделение Московского университета. С 1812 г. служил в Департаменте Министерства юстиции коллежским регистратором, но в начале Отечественной войны сбежал из дома в действующую армию и лишь по счастливой случайности не погиб от рук крестьян, принявших его за французского разведчика. После этого родители не стали препятствовать сыну, и он официально был зачислен в армию прапорщиком в 1813 г. Во время кампании 1813-1814 г.г. участвовал в сражениях при Дрездене и Лейпциге, а в 1814 г. был переведен в Генеральный штаб и затем принимал участие в войне с Наполеоном, когда тот возвратился с о. Эльбы. В 1815 г. в составе свиты офицеров Генерального штаба посетил Париж, где познакомился с Бенжаменом Констаном, Анри Грегуаром, аббатом Сиверсом.

В 1816 г. принял активное участие в создании Союза спасения, затем Союза благоденствия (1818). Вместе с С.Трубецким и А. Н. Муравьёвым участвовал в создании устава Союза благоденствия, который был назван «Зелёная книга». Выступал за установление республиканского правления путём военного восстания. Выходит в отставку в начале 1820 года. Во время поездки на юг России (с М. С. Луниным) встречается там с Пестелем.

Северное тайное общество

В 1821 г. состоялся формальный роспуск Союза благоденствия, и тогда по инициативе Муравьёва создается новая организация — Северное общество, но Муравьёв не теряет связь с Пестелем (руководителем Южного общества), и Пестель вводит Муравьёва в руководящий орган Южного тайного общества — Директорию.

В 1821 г. Муравьев возобновил службу в Генеральном штабе в чине поручика. Находясь вместе с гвардией в Минске, Муравьёв пишет первый вариант конституции. Главные идеи этого варианта:

уничтожение крепостного права, феодального строя, рекрутчины и военных поселений;
идеи сохранения монархии, ограниченной в действии конституцией;
высокий имущественный ценз;
освобождение крестьян без земли;
сохранение помещичьего землевладения.

Пестель, Рылеев, Штейнгель, Торсон раскритиковали этот вариант конституции. В последующих вариантах Муравьёв снизил имущественный ценз, оговорил условия наделения крестьян землёй.

Арест и ссылка

И. Крившинко «Декабристы. И в Сибири есть солнце. Приезд жены Н. Муравьева»

Никиту Муравьева арестовали в с.Тагино Орловской губернии в имении родителей его жены, на глазах у беременной жены, маленьких детей и больных тестя и тещи 20 декабря 1825 г. Его имя было названо в доносе того же Майбороды. С 26 декабря находился в Петропавловской крепости, где предоставил Тайному комитету «Историческое обозрение хода Общества». Был осуждён по I разряду и приговорён к каторжным работам сроком на 20 лет, 22 августа 1826 года срок каторги сокращён до 15 лет. Отправлен в Сибирь 10 декабря 1826 года.

Из Петропавловской крепости он пишет жене, Александре Григорьевне Муравьевой (урожденной Чернышевой), последовавшей затем вслед за ним в Сибирь: «Мой добрый друг, помнишь ли ты, как при моем отъезде говорила мне, что можно ли опасаться, не сделав ничего плохого? Этот вопрос тогда пронзил мне сердце, и я не ответил на него.
Увы! Да, мой ангел, я виновен, — я один из руководителей только что раскрытого общества. Я виновен перед тобой, столько раз умолявшей меня не иметь никаких тайн от тебя. Сколько раз с момента нашей женитьбы я хотел раскрыть тебе эту роковую тайну.
Я причинил горе тебе и всей твоей семье. Все твои меня проклинают. Мой ангел, я падаю к твоим ногам, прости меня. Во всем мире у меня остались только мать и ты. Молись за меня Богу: твоя душа чиста, и ты сможешь вернуть мне благосклонность неба».

О. Кипренский «Портрет Н.М. Муравьева»

Н. Муравьев отбывал наказание с 28 января 1827 г. в Читинском остроге, с сентября 1830 г. — в Петровском заводе. Здесь он читал курс лекций по истории России и военной истории.

В ноябре 1832 г. его срок был сокращён до 10 лет. Из Петровского завода он отбыл на поселение в с.Урик Иркутского округа. На поселении вместе с братом занимался сельским хозяйством, построил мельницу. Здесь же и умер 10 марта 1843 г. Его могила находится в ограде Спасской церкви .

Источник